— То, что вы там вытворяли, — в голосе Старшего послышалась усталая грусть, — было не решительно, а глупо! Вы лишь перераспределите поток клиентов в пользу конкурирующих салонов, но принципиально ничего не измените. Люди банально использовали вашу неприязнь к Психокорректорам в своих целях, а вы как слепые котята пошли у них на поводу.
Как ни обидно это сознавать, но, по большому счету, он был прав. Ни Макс, ни Василий ничем не рисковали, предоставляя возможность простофилям вроде нас таскать для них каштаны из огня. Если бы мы попались, то даже при всем желании не смогли бы представить против них сколь либо существенных улик. А вот сами бы получили по полной программе!
— Вас послушать, — не унимался мой сосед, — так Вы лучше всех знаете, с какой стороны у бутерброда масло! И правильный план действий у Вас наверняка наготове.
— План появляется тогда, когда ты четко знаешь, какой цели желаешь достичь. Только после этого можно начинать думать о средствах ее достижения. Ваши же действия абсолютно бесцельны! Голый протест и только. Для чего вам тогда план?
На это Левый не нашел, что ответить, и в разговор пришлось вступить мне.
— Хорошо, что предлагаете Вы? Зачем Вы нас похитили?
— Похитили? Ха! — мои слова позабавили Старшего, — мы вас спасли!
— Что ж, спасибо. В таком случае, за нами должок.
— Сегодня я вытащил вас, но когда-нибудь и вы меня вытащите — и будем в расчете.
— Но ради чего вы это сделали?
— Мы тоже боремся с повсеместным засильем Психокорректоров, и нам нужны решительные люди, которые знают, чего хотят и не боятся действовать.
— Мы — это кто?
— Знаешь, вы ведь далеко не одиноки в своей ненависти к «психам». Но нам всем не хватает одного — грамотной организации и координации усилий.
— Ага! И тут из кустов появляетесь Вы!
— Не надо грубить, молодой человек! — голос Старшего стал жестче, — я хочу помочь вам, точнее, нам всем добиться результата, и, если Вы не будете меня перебивать, я расскажу, в чем суть моих предложений.
— Ладно, я слушаю.
— Нам придется действовать малой силой против целой системы, — продолжил Старший, — однако, пусть даже нам придется сражаться с ветряными мельницами, наша задача не является невыполнимой. Главное — правильно выбрать точку приложения усилий.
— Вы знаете, где она?
— Да.
— Где же?
— Подробности я сейчас излагать не буду, — он отрицательно покачал головой, — скажу только, что бесполезно бить мельницу по лопастям, гораздо эффективнее будет сделать подкоп под ее фундамент.
— Так выдайте нам лопаты!
— Вы уверены, что хотите участвовать?
— Если есть хоть небольшой шанс все изменить, то я перестану себя уважать, если им не воспользуюсь!
— Хорошо, — кивнул Старший после некоторого раздумья, — тогда встретимся в пятницу, в семь вечера в кафе «Три табуретки». Знаете, где такое?
— Найдем, — заверил его я, а Левый согласно закивал головой.
— Отлично! А для того, чтобы наша встреча все же состоялась, я настоятельно рекомендую вам сегодня же сменить гардероб, а завтра с самого утра заглянуть в парикмахерскую. Если повезет, и вы не попадетесь — приходите. Если нет — мы с вами не встречались и ни о чем не разговаривали.
Когда-нибудь неумолимая эволюция избавит человека от ненужных более излишеств и сделает его существование еще легче и беззаботней. Как за ненадобностью человек избавился от хвоста, так однажды он расстанется с ногами — уже совсем скоро он окончательно перестанет ими пользоваться, перепоручив все перемещения своего тела различным транспортным средствам. Затем придет очередь рук, поскольку ловкие и расторопные машины освободят его от необходимости что-то самому ими делать. Под нож естественного отбора пойдут и другие органы, и, наконец, настанет очередь души, ведь от живых чувств и эмоций уже давно нет никакого проку, лишь одни неприятности.
Но эволюция нетороплива, и пока, чтобы поговорить с человеком, находящимся в другом крыле особняка, Георгию Саттару все же пришлось совершить некоторые телодвижения. Он протянул руку и взял трубку телефона. Посмотреть со стороны — выглядит немного дико. Он звонит своему сыну, с которым живет под одной крышей, и при этом лично общается с ним лишь на заседаниях Лиги. Что-то неладно в этом мире…
— Да, я слушаю, — экран проектора оставался пуст — Александр не любил видеосвязь, пусть даже с родным отцом.
— Я бы хотел вернуться к нашему последнему разговору.
— Так я и думал, — послышался вздох, — тут нам не о чем говорить. Твоя позиция мне известна, свою я менять не собираюсь.
— Напрасно. Ты можешь поставить под угрозу всю существующую систему.
— Да брось! Ты опять сгущаешь краски. В действительности, наши с тобой взгляды на перспективы дальнейшего развития Лиги не так уж сильно разнятся. Мы расходимся лишь в оценке текущего момента: ты считаешь, что еще рано, а мне кажется, что в самый раз. Ты вечно перестраховываешься.
— А ты всегда прешь на рожон! — Председатель не сдерживал своего раздражения, — когда-нибудь ты точно допрыгаешься.
— Что ж, тогда это будет мне уроком, — поле битвы, пусть и скоротечной, оставалось за Александром, — но не в этот раз.
— Кстати, «этот раз» вполне может и не состояться.
— Ты о заседании Совета?
— Угу.
— Но почему? — удивился Александр. — Все из-за последних инцидентов?
— Да. Сегодня мне звонили Карачан и Пешко — они официально уведомили меня, что не будут присутствовать. Еще один отказ, и созыв Совета потеряет смысл из-за отсутствия кворума. А даже если Совет и состоится, то наверняка будет посвящен совсем другим, куда более насущным вопросам.
— Вот дерьмо! — триумф несколько откладывался, — как легко манипулировать людьми, когда они напуганы!
— Я никем не манипулировал. Просто изложил людям факты.
— Ну да, конечно, — съязвил Александр, — и что за факты?
— Касательно последнего убийства.
— А поподробнее? Что ты успел раскопать?
— Вместо того чтобы занимать голову думами о светлом будущем, взял бы лопату, да поразгребал бы сам весь этот навоз! Были бы тебе факты.
— Это называется разделением труда.
— Ладно, проехали, — Георгий Саттар тряхнул головой, — я обследовал парикмахера — он вычищен точно так же, как и все остальные. Невинен как младенец.
— Никаких зацепок?
— Никаких, — если бы Александр в этот момент видел бы своего отца, то мог бы догадаться, что тот что-то замалчивает, но он сам заблокировал видеосвязь. Разговор по телефону все же имеет свои преимущества, — думаю, работал Коновал. Грубо, безжалостно, но, как видим, эффективно. Автографа не оставил. Зато есть одна недостача, которая меня здорово беспокоит.
— Какая?
— Влада до сих пор не нашли.
— Все еще не нашли!? Полный абсурд! Это же не пуговица какая-то, чтобы теряться!
— То-то и удивляет. Выходит так, будто он сознательно скрылся с места убийства.
— То есть ты хочешь сказать, что Перфекта замучили угрызения совести из-за того, что он не смог уберечь своего хозяина, и он решил тихонечко удалиться в пустыню, чтобы там замаливать свои грехи? Прямо ронин в бегах, честное слово!
— Не болтай ерунды!
— А что мне прикажете думать? Не мог же Левский сознательно заложить в своего Перфекта такую чушь!
— Тебе видней, — Председатель пожал плечами, — ты с ним больше моего общался.
— Я такую возможность исключаю, Стас был в подобных вопросах предельно пунктуален и корректен. Старший Арбитр, как-никак. Не мог он нам такую свинью подложить… — Александр запнулся, — ничего не понимаю.
— И ты еще удивлен, что люди напуганы! Где-то по городу шатается потерявший хозяина персональный Перфект с непонятными тараканами в голове, и я каждый раз, когда начинается выпуск новостей, боюсь услышать что-нибудь страшное. Он ведь может целый жилой квартал выкосить, прежде чем его остановят. Это же танк ходячий, а не человек. Спасибо, что хоть паспорта смертника у него нет, уже легче.
— Зато у твоего Паши такая машинка есть, — недовольно буркнул Александр, — вместо этого, лучше бы вы их «страховали». Сейчас такая кнопка ох как пригодилась бы.
— Ну извини, чего нет, того нет, — Георгий Саттар развел руками, — не все из нас так маниакально подозрительны как ты.
— Как видишь, иногда это бывает полезным.
— Ладно, проехали, — Председатель устало провел рукой по голому черепу, приглаживая уже давно сгинувшие волосы, — вопрос в том, что мы будем делать дальше?
— Большинство, как я понял, озабочено тем, чтобы не стать следующим номером в списке?
— Да. Все, с кем я разговаривал в последние дни, собираются в ближайшее время безвылазно сидеть по домам и дожидаться прояснения ситуации.
— Как же все некстати!
— С убийствами всегда так.
— При этом совершенно непонятно, на чью мельницу льется сейчас вода, что раздражает больше всего, — в трубке послышался глухой удар — Александр постоянно вымещал свое раздражение на окружающей мебели, — создается впечатление, что ни на чью!
— Именно. Из-за этого все подозревают всех, а такое положение вещей ничем хорошим обычно не заканчивается. Рано или поздно у кого-нибудь сдадут нервы, и может произойти непоправимое.
— Только войны между Корректорами нам не хватало!
— Скажи спасибо, что происходящее до сих пор не стало достоянием широкой общественности. Пока все удается удерживать в стенах Лиги, но невозможно долго прятать в мешке столь острое шило. Скандал — всего лишь вопрос времени.
— Как же я ненавижу это чувство полной беспомощности!
— Если не можешь ничего изменить — не думай об этом вообще, — усмехнулся Председатель, — таков мой рецепт. Надо на что-нибудь отвлечься, сходить в ресторан или в театр, например.
— Сейчас, как мне кажется, не самый подходящий момент для культпоходов.
— Все мы однажды умрем, но не отказываться же из-за этого от удовольствий жизни!