агандистскую акцию, а для нее требовался героизм. Желательно – массовый.
Надо отдать должное Да Зара, он не пытался приписывать себе чужих заслуг, и Селезнев уже к вечеру получил сообщение, что Звезду Героя честно заработал. Впрочем, обоих адмиралов это волновало постольку поскольку. На них сейчас висели изрядно пострадавший и местами весело полыхающий город, полуразрушенные береговые батареи, разномастные трофеи… Последними, кстати, стоило гордиться.
Наверное, впервые за всю историю существования японского флота его корабли достались врагу. Не то чтобы много – но и немало. Четыре эсминца, очень неплохие для своего класса корабли, три подводные лодки и даже крейсер. Старое корыто, построенное еще до Первой мировой, но, тем не менее, самый настоящий крейсер. И всего-то две дыры в борту… Плюс разномастные катера, транспортные корабли, танкеры. В общем, красиво!
Увы, в каждой бочке меда при желании можно обнаружить ложку дегтя. Конкретно здесь и сейчас его имелся целый половник. И заключался он в том, что использовать все это хозяйство не получалось. Все же японцы, строя свои корабли, развили и собственную, уникальную школу кораблестроения. И справляться с их техникой ни советские, ни куда более грамотные в этом плане итальянские моряки просто не умели. Да и не было в резерве достаточного количества народу, чтобы сформировать экипажи. Правда, из Ленинграда пообещали прислать людей, но когда это еще будет? И как это сумеют провернуть, учитывая, что очень скоро океан начнет походить на разворошенный муравейник?
Оставалось пока что лишь одно – собрать минимальные призовые команды, только чтобы поддерживать корабли в рабочем состоянии, да разговорить, не слишком церемонясь в методах, пару-тройку японцев, дабы помогли разобраться, что надо крутить и как заливать. Впрочем, это оказалось на удивление легко – механики, народ интеллигентный, целостностью организмов дорожили куда больше простых солдат, а потому удалось договориться относительно быстро. Куда больше хлопот доставила неприхотливость японских моряков. Разумеется, на любом военном корабле присутствует некоторая теснота, однако здесь, похоже, экипажи должны были сидеть друг у друга буквально на головах. Так что постоянные экипажи ждали с нетерпением – чтоб, значит, спихнуть на них эти чудеса минимализма да вернуться на свои корабли, по сравнению с японскими кажущиеся сейчас просторными и комфортабельными.
Остальные трофеи выглядели на бумаге не так громко, но реально оказались куда более важными. К примеру, огромные запасы угля и мазута, продовольствие, арсеналы, склады, набитые всякой всячиной. На аэродромах удалось затрофеить почти две сотни самолетов разных классов, к которым уже обещали прислать пилотов. Словом, Да Зара и Селезневу повезло наложить лапу на огромное богатство и мощную базу, позволяющую активно оперировать в этих водах. И упускать Сингапур теперь нельзя было ни в коем случае.
Однако самое большое впечатление на победителей произвели не горы добра (хотя, надо признать, когда солдатам официально разрешили брать трофеи, это весьма подняло энтузиазм и храбрость), не колонны военнопленных, которых захватили больше десяти тысяч, и даже не кучи трупов там, где японцы держались до конца. Страшнее всего оказалось в лагерях, в которых японцы держали пленных. И оказалось там такое, что даже бывалые ветераны прошлой войны выходили с позеленевшими лицами, а то и просто блевали в кустики.
Нет, сами по себе лагеря для военнопленных – штука нужная, с этим никто не спорил. Не в отелях же их селить. И то, что выносят их за городскую черту, тоже правильно. Однако при минимуме удобств в таких лагерях все же должно поддерживаться хоть какое-то подобие порядка, а жесткость (куда ж без нее, дашь слабину – получишь бардак, а то и бунт) должна быть строго дозирована. Здесь же творилось откровенное издевательство, по сравнению с которым знаменитые концлагеря, построенные в свое время явно перестаравшимся Гиммлером, выглядели курортом.
Бараки без стен, вечно залитые водой, дико истощенные, больные, покрытые струпьями от каких-то местных то ли грибков, то ли паразитов люди, сведенные в отдельные бараки женщины, к которым регулярно наведывались для вполне понятных целей японские офицеры, – это понятно. Даже то, что дети здесь тоже имелись и тоже использовались… по-всякому, тоже понятно. Мерзко – но понятно. Однако то, что пленных здесь ели… Да-да, именно так. Жрали. Причем не от недостатка питания, а по каким-то диким восточным ритуалам. Положено так у японцев, видите ли. И вид разделочного стола вызывал спазмы практически у любого нормального человека.
Пожалуй, именно тогда в первый раз прозвучало знаменитое «японцы – не люди». И кадры съемок, сделанных прилетевшими ради этого корреспондентами, облетели весь мир. Именно с того момента все поняли, что война началась уже по-настоящему, на уничтожение. И все, кто служил в лагерях, от офицера до последнего солдата, закачались на ветвях ближайших деревьев. Для пущего эффекта, на замену веревочным петлям даже были реквизированы струны от роялей, и это всеми тогда воспринималось как должное.
Еще одним открытием, маленьким, но важным, оказался тот факт, что во вспомогательных японских частях, в той же лагерной охране, служило много корейцев. Итальянцы отнеслись к этому еще более-менее спокойно, а вот для советских людей, воспитанных несколько в ином ключе, это оказалось удивительным. Все же Корея считалась оккупированной японцами, пострадавшей страной и все такое, а тут… В общем, повесили всех вперемешку, невзирая на личности, и выводы сделали весьма определенные.
– Я их не понимаю, – мрачно сказал Ямомото, уже в который раз мерным шагом пересекая свой кабинет. – Не понимаю – и все тут.
– Что именно? – адмирал Соэму Тойода сделал аккуратный глоток чая из маленькой чашки и с сожалением отставил ее в сторону. Чай был хорош, жаль только, быстро закончился.
– Не понимаю, чего они хотят, – Ямомото потер виски. Голова болела. Несильно, но это раздражало. – Это очень плохо, когда не можешь понять логику врага.
Тойода согласно кивнул. Нельзя было сказать, что он дружил с Ямомото, да и должности у них были, мягко говоря, разные. Не так давно, проиграв подковерную борьбу, заслуженный и храбрый адмирал едва не вылетел в отставку. До этого, правда, не дошло, но из Высшего военного совета его убрали и с должности сняли, переведя в малопрестижное место – командовать военным округом Йокосуки. В общем, карьера шла под откос. Тем не менее, Ямомото достаточно часто советовался с ним, просто потому, что эти двое были единомышленниками.
Да-да, именно так. Оба адмирала не хотели большой войны, прекрасно осознавая, каковы будут риски для Японии. Поэтому не было ничего удивительного в том, что с Тойодой командующий японским флотом говорил сейчас вполне откровенно.
– Может, и нет там никакой серьезной логики? – осторожно предположил Тойода. – Ну, провели они удачную локальную операцию, и только.
– Может, и так, – задумчиво кивнул Исороку и замолчал. Однако, судя по скептицизму в голосе, не поверил. И, в принципе, Тойода его понимал.
То, что объединенный флот европейцев вышел двумя группами, было прекрасно известно. В одной – новые, современные корабли, во второй – барахло, построенное тридцать лет назад. И зачем их гонят практически в безнадежный поход, в то время как намного более мощные корабли британской постройки, как и прежде, несут рутинную службу в Атлантике, оставалось неясным. Тем не менее, их выход в море разведка засекла. А вот куда они пошли и где бултыхались все это время, выяснить до недавнего времени не удавалось. Если конкретно, до того самого момента, когда ударная эскадра адмирала Лютьенса была обнаружена вблизи побережья Южной Америки.
К сожалению, сведения о ней оказались запоздалые и крайне скудные. Все же в тех местах разведки всего мира держали отнюдь не лучших своих агентов – маловажный регион, далекий от большой политики, что с него взять… Японцам же и вовсе тяжело было работать в тех местах: очень уж экзотичную для Южной Америки внешность они имели. Приходилось полагаться на завербованных местных, а те, при всем желании, не обладали навыками, позволяющими работать с должной степенью эффективности. И вот результат. О прибытии флота агент через третьи руки еще узнал, но что за корабли и сколько их, сообщить уже не смог. Да и отправка сообщения кружным путем оказалась занятием долгим и неблагодарным. Словом, единственный плюс – это то, что маршрут Лютьенса стал известен. Ну, или хотя бы предполагаем, и то лишь до определенного момента.
Но, стоило признать, немецкий адмирал оказался тот еще жук. Заход с юга или, как вариант, юго-востока для Японии был полной внезапностью. Штабные аналитики в один голос утверждали – флот противника ударит с запада. Соответственно и все планы обороны выстраивались, исходя из этих раскладов. На базы завозили топливо, боеприпасы и провиант. При появлении вражеского флота планировались минные постановки. Пускай и с запозданием, начали возводиться береговые батареи. И тут вдруг – бац! И все планы теперь приходилось тасовать.
Японское командование хорошо понимало простую истину: у объединенного флота европейских держав намного больше тяжелых кораблей. Сами корабли, может, и послабей японских, но, в любом случае, для противостояния им необходимо собрать силы в кулак. В результате активно действовать на разных направлениях Ямомото просто не хватало численности флота, и приходилось играть от обороны, теряя темп и фактически отдавая инициативу противнику. Чем может кончиться попытка нанести упреждающий удар по сильному, а главное, готовому к бою противнику, наглядно показывала судьба подводных лодок, посланных к Суэцкому каналу. Без поддержки тяжелых кораблей они вряд ли могли рассчитывать на успех, а надводные силы базирующаяся на многочисленных аэродромах авиация противника, укомплектованная первоклассными, прошедшими суровую школу пилотами, уничтожит за несколько минут.
И вот, когда стало наконец ясно, откуда будет нанесен удар, флот пришлось спешно разворачивать для парирования новой угрозы. О если сами корабли – силы мобильные, то, что делать с уже завезенными на базы запасами? Впрочем, эту проблему решили за Ямомото. Стоило его кораблям уйти, как на одну из основных баз, Сингапур, обрушился удар старых кораблей русского флота. И все, что с таким трудом удалось туда завезти, досталось врагу, причем, судя по некоторым данным, практически не пострадав.