И снова – ничего страшного. Устаревшие корабли вполне неплохи для береговой обороны или, к примеру, в качестве вспомогательных[21], но когда пришло время большого похода, выяснилось, что сил прикрытия, способных действовать на значительном расстоянии от баз и не рассыпаться при этом от старости, не так уж и много. Хватает, конечно, но – впритык. И когда авианосцы изменили курс, сопровождало их куда меньше кораблей, чем необходимо для обеспечения надежного противолодочного ордера.
До сих пор немецкие подводные лодки, наблюдающие за флотом Ямомото, выжидали, однако сейчас две из них, оказавшиеся непосредственно по курсу японского флота, не упустили момент. Уверенно маневрируя, благо опыта их командирам хватало, они начали сближение с японскими авианосцами, после чего и нанесли свой удар. Стремительный и неотвратимый.
Океанские субмарины типа IX – рабочие лошадки большой войны с характеристиками по тем временам более чем серьезными. Две подводные лодки – дюжина торпедных аппаратов калибром пятьсот тридцать три миллиметра, не считая артиллерии, в таком бою, как сейчас, абсолютно бесполезной. На таких корабликах немцы ходили в походы на Америку, а сейчас им довелось показать свои зубы в войне с японцами. И обе добились успеха.
В цель попали три торпеды. Две, с U-504, ударили в борт сопровождающего авианосцы эсминца. Сложно сказать, была это случайность, или командир японского корабля, видя опасность, угрожающую эскортируемому авианосцу, специально подставил свой борт. Свидетелей не осталось, два мощных взрыва разметали эсминец в клочья, ему хватило бы и одной торпеды. Выживших не было, слишком быстро затонул корабль, буквально провалившись в океан. С точки зрения боя – успех, с точки зрения войны – совсем наоборот, поскольку авианосца поразить не удалось. Зато U-181, добившаяся всего одного попадания, оказалась удачливее.
Этой подводной лодкой командовал капитан первого ранга Вольфганг Лют, прославившийся еще в прошлых войнах как один из самых результативных немецких подводников. Правда, тогда ему доводилось топить все больше грузовые корабли, число которых завалило за четыре десятка. И, хотя его субмарина не принадлежала к последним лодкам серии и была изрядно потрепана службой и дальними походами, мастерство командира вполне компенсировало этот недостаток. Он попал всего один раз, зато его торпеда угодила в носовую часть авианосца «Кага».
Далеко не новый авианосец отнюдь не выглядел карликом, его водоизмещение превышало сорок тысяч тонн, и нес он свыше восьмидесяти самолетов. Заслуженный корабль, участвовавший еще в атаке на Пёрл-Харбор, создавался, как и многие представители этого класса, на основе корпуса недостроенного линкора. Запас прочности у него был соответствующий, так что потопить великана одной-единственной торпедой выглядело задачей нереальной. Однако, даже не уничтожив «Кага», Лют мог считать свою миссию выполненной.
Взрыв торпеды на левой скуле авианосца проделал в слабо защищенной подводной части корабля огромную пробоину. «Кага» шел в тот момент со скоростью двадцать пять узлов, и поток воды хлынул в недра авианосца с устрашающим напором. Части переборок не успели задраить, еще несколько смело, и в результате прежде, чем корабль лег в дрейф, его носовая часть осела по самую палубу. Затонуть «Кага» не затонул, но участвовать в бою был уже не способен. Самолеты с него могли сейчас разве что нырять прямиком в волны, а спрямить крен контрзатоплением вряд ли получилось бы – приняв соответствующее количество воды еще и в кормовые отсеки, авианосец рисковал уйти на дно не хуже кирпича. Всего и утешения, что на ровном киле. В общем, ситуация не безнадежная, но за полчаса никак не решаемая.
Нельзя сказать, что японцы оказались довольны случившимся. Скорее, наоборот, они были взбешены, и на наглых подводников обрушилась вся их ярость, воплощенная в глубинных бомбах, заставивших океан содрогнуться. Получилось неплохо, однако немцы вывернулись. Их подводные лодки буквально проваливались в соленую бездну, на предельную глубину и даже чуть ниже, благо немецкие корабелы на совесть потрудились, создавая свои шедевры. Скрипели от чудовищного давления корпуса, сочилась вода сквозь заклепки, грозя выбить их вовсе, но «девятки» выдержали. Да и, откровенно говоря, ярость погони очень быстро сошла на нет. У противника было слишком мало кораблей, а ведь им еще надо было охранять свои плавучие аэродромы. Вдруг поблизости ошиваются еще какие-нибудь подводные нахалы. Словом, не так уж все оказалось страшно, как выглядело на первый взгляд.
Пятьсот четвертая смогла уйти почти сразу. Удачно расположившись под холодным слоем воды, искажавшим картину японским акустикам, ее командир оторвался почти сразу, отделавшись смятым близким взрывом ограждением рубки. А вот Люту пришлось сложнее.
Японский эсминец, командир которого то ли взбесился от урона, нанесенного его самурайской чести, то ли просто не в меру увлекся, вцепился в U-181 не хуже бультерьера. Кроме того, на этом корабле оказался неплохой акустик, упорно поддерживающий контакт с субмариной. Эсминец раз за разом атаковал, сбрасывая порции глубинных бомб довольно точно. В отсеках лодки моряки были полуоглохшими, и не осталось ни одной целой лампочки – полопались от сотрясений. Субмарина отчаянно маневрировала, но оторваться не получалось.
И все же сумрачный тевтонский гений сказал, в конце концов, свое веское слово. После серии близких разрывов из торпедного аппарата лодки вырвался мощный воздушный пузырь. Выстрел, только не торпедой, а примитивным имитатором. Порция сжатого воздуха, немного солярки, масла, очистки с камбуза и прочая дрянь, задачей которой являлось всплыть на поверхность, продемонстрировав всему миру, что наглый фриц наконец отправился на встречу с предками. Такие приемы уже не раз применялись, с переменным, правда, успехом. Вот и сейчас неясно было, купятся ли враги.
Команда подводной лодки замерла, боясь не то что слово сказать или чихнуть – лишний раз вдохнуть поглубже. Остановились винты и, вообще, все, что могло издавать шум. Лодка превратилась в зависшего на глубине и медленно погружающегося стального призрака. Удастся? Нет?
Японцы сбросили еще одну серию глубинных бомб, но, похоже, больше для очистки совести. Десять минут спустя их корабль стал удаляться, направляясь к своей эскадре. Эта новость не вызвала у экипажа немецкой подводной лодки даже намека на ликование – все чересчур устали. Выждав еще немного, Лют направил U-181 на свою базу. Его миссия была завершена, и теперь стоило дать экипажу отдохнуть, а заодно отдать лодку в руки механиков, чтобы те хоть немного привели ее в порядок. Все же бомбежка не могла пройти даром, и повреждения субмарина получила. Ну а потом… Потом, может, и война уже закончится, и немецкие подводники втайне друг от друга надеялись, что это случится до того, как им придется снова выйти в море.
Пока немецкие подводники демонстрировали выучку, храбрость и удачу на море, сверху происходили дела не столь заметные, но от того не менее важные. Там, в небе, прячась за облаками, кружил самолет, которого здесь не могло быть даже теоретически. Однако так уж получилось, что судьба решает по-своему, и в данном случае это коснулось детища фирмы «Фокке-Вульф», причем одного из самых известных ее представителей.
Фокке-Вульф сто восемьдесят девять, метко прозванный русскими союзниками «рамой» за свои необычные, запоминающиеся очертания, стал одной из легенд прошлых войн. Тактический разведчик отличался высокой живучестью, и неудивительно, что именно он, паря над позициями врага, корректировал огонь своей артиллерии, несмотря на зенитное прикрытие. Тем не менее, он не предназначался для действий над морем, здесь обычно применялись гидросамолеты.
Однако война вносила свои коррективы. Так уж получилось, что гидросамолет, который должен был патрулировать этот район, как раз накануне при посадке налетел брюхом на бревно и пропорол днище. Его требовалось чем-то заменить – и тут под рукой оказалась «рама», невесть зачем включенная в свое время в штатное оснащение дивизии морской пехоты еще на заре ее создания. Колесников тогда, помнится, только пальцем у виска покрутил, но бороться с немецкой бюрократией не стал. Махнул рукой да и забыл о существовании этого самолета. И вот сейчас нежданно-негаданно он пригодился. Кружил себе в небе, благо подвесные баки заметно увеличивали его автономность, и передавал информацию в штаб. И, именно благодаря действиям так и не обнаруженного противником разведчика, первый этап сражения был сыгран как по нотам.
С береговых аэродромов и авианосцев немцев один за другим взлетали самолеты. Построившись в боевые порядки, они быстро преодолели не такое уж и большое расстояние, отделяющее их от противника, благо тратить время и топливо на его поиски не требовалось. Двумя мощными волнами они обрушились на не ожидающих атаки японцев, и тем впервые пришлось столкнуться на море с противником даже не равным – превосходящим их.
У Лютьенса было меньше самолетов, и потому он сделал ставку не на бомбовые удары по японским кораблям, а на блокирование их попыток атаковать свои собственные. Не на бомбардировщики, а на истребители, свалившиеся вдруг с неба на еще только начавшие взлетать авиагруппы японцев. Взлетающий, не успевший набрать высоту и скорость, нагруженный бомбами самолет – не боец, а добыча. Те, которые успели взлететь, отчаянно лезли вверх, только для того чтобы столкнуться там с барражирующими за облаками «стодесятыми». Немцы всегда хорошо готовили летчиков, а сейчас в бой шли не только-только научившиеся летать и от того не в меру горячие мальчишки, а ветераны битвы за Британию и Американской кампании. Слабенькое истребительное прикрытие японцев, патрулирующее небо над авианосцами, было растерзано в считанные секунды, после чего настал черед основных сил противника.
Это оказалось просто, куда проще, чем ожидал Лютьенс. Знай он, что так получится, распорядился бы вместо части истребителей перебросить сюда бомбардировщики. Увы, их у него было сейчас всего пара десятков, и по-настоящему массированной атаки пикировщиков, способной раздавить даже сильную эскадру, не получилось. Но все же модернизированные восемьдесят восьмые «юнкерсы» показали, на что способны. Их пилоты похвалялись, что способны положить бомбу точно в трубу любого корабля, причем в ту, которую захотят. Сейчас один из них как раз это и проделал, и авианосец «Сорю», на котором попросту не ожидали такой наглости, выкатился из строя.