2.2.1. Духовно-политический анализ состояния православной веры в России
Рассуждения о том, что «так жить нельзя», стали общим местом уже не только в оппозиционных кругах, но и среди большинства всего населения России. При этом причины национальной «пессимистической трагедии» часто выискиваются везде, где угодно, только не там, где они действительно находятся. Исходной причиной создавшегося положения является не материальная жизнь людей, она есть следствие ее первоосновы, духовной сферы — нравственных принципов построения общества, общепринятых моральных норм и правил личного поведения. Данная взаимная зависимость, несмотря на ее медленнодействие, является процессом неотвратимым и неразрывным. Это в первую очередь касается нас, русских, православных людей.
«Так жить нельзя», потому что «так верить нельзя». Согласно статистическим данным и социологическим опросам 80 % населения считают себя православными, при этом только 16 % верят в Благую Весть Христа о вечности и бессмертии человеческой души и лишь 2 % регулярно по воскресеньям ходят в церковь на службы, причащаются и считаются воцерковленными. Так верить в Бога, так верить в Христа нельзя. Ведь только 16 % верят в принесенную и явленную Христом Благую Весть, то есть в то, что, собственно, и является сущностью христианства, а остальные причисляют себя к православным людям, просто отождествляя себя с историческим русским православным народом. Но это только предпосылка к вере, а не сама вера.
Современный образ, способы и формы исповедания православия не имеют жесткой и неразрывной связи, внутреннего единства между духом христианской веры и обязательностью поступков и действий православных христиан в реальной жизни. Дело не только и не столько в тяжелом 70-летнем наследии атеистической жизни русского народа. Это полбеды. Суть беды пассивного исповедания православия лежит глубже.
За прошедшие почти четыре поколения людей после революции 1917 года и разделения церкви религиозный дух борьбы с врагами Веры и Отечества, с антихристианскими обстоятельствами реальной жизни угас как в части церкви, оставшейся на территории Советской России, так и в зарубежной ее части. Решающей была вторая четверть XX века. Оставшаяся часть церкви подверглась гонениям и в конечном итоге превратилась в хранительницу тлеющих углей православия в российском доме. Жертвенные факелы борьбы с безбожной властью горели и в своей основной массе сгорели в лагерях на Колыме и в других местах заключения. Из церкви ушел воинственный православный дух борьбы, и она скатилась только к проповеди личного покаяния и смирения.
Зарубежная часть церкви, сохранив в себе дух сопротивления атеизму и безбожному государству в первом и втором поколениях эмигрантов, по мере их естественной убыли и не имея объекта приложения своих сил, постепенно ушла в бездейственное умиление монархическим прошлым. Поэтому соединение РПЦ и значительной части Зарубежной церкви стало логичным: в них остались в основном православные обряды; непримиримых борцов за восстановление монархии, за религиозно-православное основание российской государственности фактически уже не было по обе стороны прежнего разделения. В зарубежной церкви исключение составила нынешняя Российская Православная Церковь (Рос ПЦ) во Отечестве и за Рубежом во главе с Митрополитом Антонием (Орловым). Какого-либо заметного монархического крыла в РПЦ МП не существует. Беззаветно ведет полувековую борьбу за православное самодержавное государство М. Н. Осипов и другие соратники, но понимающих сакральную суть монархии пока немного. Нынешняя форма исповедания православия уже не притягивает, а скорее отталкивает истинно и искренне верующих православных людей. Если в Благую Весть верят 16 %, а в храмы ходят только 2 %, значит, остальная часть религиозно-православных людей не слышат на службах то, во что люди верят и чего ждут от церкви.
Состояние православия «так верить в Бога нельзя» автором рассматривается не с общебогословской, церковной позиции, а с позиций военно-православного подхода к исповеданию веры, с точки зрения на веру как духовный источник силы в борьбе со злом вообще и с врагами Веры и Отечества в частности. Разделение духовных сущностей на Добро и Зло и борьба между ними на небесах имеет свое продолжение в земной жизни людей, разделяя их на разные, противоборствующие стороны. Разграничение добра и зла на земле и борьба с людьми, отказавшимися от Христа и исповедующими зло, есть долг и обязанность христианина. «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? — учил Господь апостолов. — Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех» (ЛК 12:51–52). Еще жестче и яснее этот завет Иисуса Христа изложен в Евангелии от Матфея: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невесту со свекровью ее. И враги человеку — домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня, сбережет ее» (МФ 10:34–39).
Многие попы в РПЦ и их церковные подельники часто убеждают православных людей, что, когда Господь говорил «не мир пришел Я принести, но меч», слово «меч» нужно понимать исключительно в смысле духовной брани, а не в его прямом физическом смысле как оружия для уничтожения врагов. Лгут подлые. Вот что сказал Исус апостолам во время Тайной вечери: «Тогда Он сказал им: но теперь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, продай одежду свою и купи меч… Они сказали: Господи, вот, здесь два меча. Он сказал им: довольно» (ЛК 22:36, 38). Так что не «духовные мечи» требовал от апостолов приобретать Христос-Спаситель, а самые настоящие и, узнав, что два меча уже есть, сказал «довольно». Действительно, вооружение апостольской группы численностью 11 человек двумя мечами для того времени было вполне достаточным. Меч относился к тяжелому типу личного оружия и для самообороны был вполне убедительным аргументом.
Современная группа спецназ, кстати, как правило, аналогичного состава, также имеет два образца тяжелого личного оружия — ручной противотанковый гранатомет и снайперскую винтовку. Сравнение апостолов с группой спецназ совершенно корректно: им, как и спецназовцам в тылу противника, пришлось действовать во враждебном языческом окружении. Почти весь личный состав Христова апостольского спецназа погиб мученической смертью, но группа свою задачу выполнила. Благая Весть Христианства была донесена и доведена до человечества. Вечная слава воинам-апостолам веры Христовой!
А что мы имеем сейчас в России? Является ли нынешнее православие верой воинов Христовых, готовых к смертной схватке с врагами Веры и Отечества? Официальная РПЦ вывела тип веры в Бога без веры в существование Сатаны и замалчивания инфернальной деятельности его сил на земле. Врагов якобы нет. Все враги, говорят россиянско-гундяевские попы, это грехи внутри тебя самого; борись с ними и спасешься». Нынешнее православие — это не вера воинства Христова, это — не та вера, которую исповедали А. Невский, преподобный Сергий Радонежский, Дмитрий Донской со святыми воинами Пересветом и Ослябей и всеми русскими православными людьми, вышедшими на поле Куликово. Не так верил в Бога Патриарх мученик Гермоген и поднявшиеся на восстание против изменников и захватчиков воины Народного Ополчения К. Минина и Д. Пожарского; не так верили русские воины битвы при Молодях и под Полтавой, Гангутского и Синопских сражений; не так верили чудо-богатыри Измаила, Бородина и Шипки. Современное православие вообще уже не вера воинов, а точнее — вера не-воинов.
Само православие, дух христианства еще живет в душах русских людей. Подвиг русского православного воина Евгения Родионова (упокой, Господи, со святыми душу воина Евгения) является личным подвигом мученичества. Это подвиг вопреки деятельности «патриархата», а не благодаря воинственной позиции церкви. Исповедание установленного типа толерантного православия не зовет людей на борьбу со злом в обществе и государстве, не является началом и источником, в котором русский, православный народ мог бы набраться духовных сил для борьбы с уже очевидной оккупацией страны, с национальными изменниками, с чужеземными захватчиками. Религиозный путь, по которому РПЦ МП ведет сейчас людей, — это путь внутренней гибели православной веры. В такую веру верить не хочется.
Примиренческий с антирусской государственной властью тип православия толкает русских людей, особенно молодежь, в поисках духовного источника сил для борьбы в ислам, неоязычество и оккультизм. В абсолютном большинстве православных храмов нет Христова и национально-русского духа и позыва к борьбе за веру, за свой, русский образ жизни. Даже по письмам в тюрьму видно, как активируется и растет чувство религиозной потребности, удовлетворить которую в официальном православии является почти невозможным. На все вопросы о безнравственности духовной жизни, несправедливости общественного устройства и необходимости борьбы с ними в церкви слышится один ответ: исправление мира начни с самого себя. Это истинно. Но это еще не вся истина. В бездействии наблюдать творимое вокруг зло есть величайший грех, есть предательство Христа и трусливое бегство со своего христианского пути на земле. Именно трусость, бездейственность и теплохладность современного православия, утратившую внутреннюю глубинную связь с исторической православной верой русского народа, заставляет молодое поколение искать эту связь со своими предками в язычестве. Русские юноши и девушки хотят быть продолжением русского народа, но в силу религиозного невежества переносят на историческое русское православие пороки современного типа его исповедания. Очевидно, что при нынешней политической системе гундяевщина и кураевщина будут цвести пышным псевдоправославным цветом, завлекая людей традиционной церковной обрядностью и одновременно пресекая попытки ревнителей веры возродить в русском православии дух меча Христова.
«Православие» дискредитировало православие еще и тем, что подменило личную внутреннюю духовную работу внешним соблюдением религиозных правил и обрядов. Обрядовость в силу простоты и доступности исполнения вытеснила в религиозном самоощущении сложный и тяжелый молитвенный труд и заменила необходимость личного духовного поиска и совершенствования. В итоге личный путь к Богу свелся к соблюдению формальной стороны православной веры. Формально-обрядовая масса затопила и саму церковь, включая священничество и монашество. Религиозно-духовные требования в своем развитии должны не приспосабливаться к мирской жизни, а постоянно подниматься и возвышаться над ней, являя нравственное превосходство церкви над миром. Нынешний церковный светильник оказался на одном уровне в среде тех, кому он должен светить, и стал померкнуть.
Важной причиной утраты православием мужественного духа борьбы с врагами Веры и Отечества оказалась постоянная многовековая феминизация Богоматерью христианства в целом, дошедшая почти до двоебожия. Культ почитания Богородицы в повседневном религиозном сознании, особенно у нас в России, почти сравнялся с отношением к самому Христу. Божья Матерь — высшее земное человеческое существо, пронизанное и очищенное Святым Духом при воплощении в Ней Богочеловека Иисуса Христа. Но эта Ее сакральная духовная ипостась не отменяет в Ней женского начала. В земной жизни мужчина должен защищать женщину, а не она его. И в духовном мире «Нерушимая стена» Пресвятой Богородицы будет преградой и защитой от врагов только для тех, кто сам восстанет нерушимой стеной за сына Ее и Господа нашего. Хватит русским православным мужам трусливо прятаться под Покров Божьей Матери и искать под ним защиты: Она защитник только воинов Христовых.
Тяжелое больное состояние современного православия вызвано духовной порчей верыересью. Суть ереси заключается в лишении русского и других православных народов России нравственных, духовных сил для борьбы с оккупацией, игом за свое национальное и социальное освобождение. Православная церковь есть единое Тело Христово, все органы которого на земле составляют неразрывную цельность веры. Расчленение тела Церкви на частицы самостоятельных и независимых друг от друга человеческих душ есть расхищение веры, растаскивание ее на отдельные куски и кусочки, которые темные силы смогут поглотить поодиночке.
Нет ничего опаснее сейчас для русского православия, как призыв к личному спасению. В нынешней ситуации российского государственного кораблекрушения он сродни паническому крику «спасайся, кто может!». Порознь, поодиночке нам, русским, православным людям не спастись. Не получится спасти свою душу, утопив своим бездействием Россию в пучине истории и отдав на поругание, бесчестье и гибель соборную душу русского народа.
Разборка соборного тела веры на отдельные человеческие детали остановила работу национального духовного механизма православия. Демонтаж русского народа стал возможным, прежде всего, вследствие демонтажа его духовной основы: прежней советской и частично оставшейся еще православной. Нынешняя церковная организация — Русская Православная Церковь Московского патриархата — несмотря на свое название, не является русской по духу. Она пропитана ветхозаветными нечистотами, смердит наживой и блестит золотом Золотого Тельца. Эта Церковь не поднимет нас на борьбу за национальное освобождение, как подняли наших предков святой преподобный Сергий Радонежский или Патриарх Московский и Всея Руси священномученик Гермоген. Значит, будем вставать за Веру и Отечество без предателей-попов, но с Христовой верой в душе. Вернем себе государственную власть, потом и Церковь править будем.
Ересь, поразившая РПЦ, по своему происхождению является российским метастазом экуменизма. Рассуждая о сущности экуменизма, О. Четверинова отмечает: «Речь идет фактически об варианте экуменизма, при котором он последовательно реализует свои интересы. Так же, как основой открытости католицизма является неприкосновенный догмат о папской непогрешимости и папском примате, так и экуменизм допускает межрелигиозное сотрудничество только на основе неизменности исключительного положения избранного Богом народа (подчеркнуто мной)»[62].
Подобному тому, как Путин и его окружение торгашески сдают российские национальные материальные интересы мировой закулисе в экономике, Московский патриархат РПЦ сдает экуменизму духовно-религиозные ценности русского православия: Путин торгует Россией, Гундяев торгует Христом. Они действуют вместе, как вместе орудуют два сообщника по разрушению Богоданного земного порядка в России: лишение русского и других народов их национальности и установление «общего Бога» без Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Обрезанное, не сказать кастрированное, псевдоправославие на глазах превращается в так называемую христианско-химерическую мертвечину. Не может быть жизнеспособно такое христианство. Это сочетание несочетаемого, соединение того, что не может существовать вместе в каком-либо единстве; то же самое, как что-нибудь «Сатанинско-Божественное». Господи, помилуй!
2.2.2. Необходимость вычленения неприятеля в автокефальную Христианскую Церковь. Очищение христианства от духовной грязи Ветхого Завета
У наших противников ни в России, ни в других странах уже давно нет задачи распространения Благой Вести Христа по миру. Эту первоначальную, исходную миссию выполнили апостолы и другие первые христиане в первых веках от Рождества Христова. В течение последующих веков христианские народы наработали свой духовный опыт, который чем дальше от распятия Христа, тем больше расходился с религиозным сознанием оставшихся с Сатаной, составлявших абсолютное большинство вражеской диаспоры.
Однако начиная уже со времен Первого Рима, особенно с Византии, по мере превращения христианства в государственную религию неприятель увидел в нем для себя новое направление захвата власти в национальных государствах — вхождение во власть через возникающие и крепнущие христианские церкви. Отсюда пошла вторая волна проникновения в официальные государственные христианские церковные организации, особенно в их верхушку.
Первая серьезная попытка такого проникновения в церковную власть в России была предпринята в конце XV века, но была распознана как «ересь» и пресечена. После трагического Раскола и огосударствления церкви, когда духовно-религиозные препятствия значительно ослабли или вообще оказались снятыми, неприятель потоком хлынул в государственное православие и околоцерковные организации. Нынешняя РПЦ МП после прихода к власти либеральных сил буквально нашпиговала врагами, которые используют свои господствующие позиции в официальном христианском православии в России для духовного порабощения и закабаления русского народа. Таким образом, противники наши стали «пятой колонной» мировой закулисы и используются ей для подрыва православия изнутри. Это первая причина, по которой они должны быть вычленены из русской христианской церкви.
Вторым очень важным, если не ключевым моментом в понимании необходимости их вычленения из христианских национальных церквей в свою административно самостоятельную, автокефальную Христианскую Церковь являются слова Иисуса Христа, когда Он предсказывает отречение от Него апостола Петра, признается и раскрывает тому: «Симон! Симон! Се Сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (ЛК 22:31–32). Первосвященническая молитва Господа об апостолах (ИН 17:1 –26) и апостольской Церкви дала им силу победить в себе духовную немощь, и Христос наставляет Петра (Симона) утвердить в вере его братьев. Но, как и Петр, посеянные Сатаной на земле как пшеница инфернальные люди также требуют особой молитвы о себе у Бога. Такая молитва о себе не нужна людям-христианам из числа других народов: они не предавали живого Христа и не требовали распять Его.
Среди современных противников, по-видимому, есть люди, действительно искренне принявшие христианство в качестве своего вероисповедания. Вполне возможно, что до сих пор есть и такие, кто понимает и чувствует инфернальную сущность и желал бы уничтожить в себе особый духовный приемник Сатаны. Сделать это такому человеку неизмеримо сложно и трудно. Существующие христианские церкви, в том числе и в России, не выводят неприятелей в отдельную категорию для оказания такой помощи и, соответственно, не могут в полной мере оказать им необходимую духовную поддержку, достаточную для их разрыва с проклятым национально-религиозным прошлым их предков. Для этого требуется особое богослужение, помогающее более глубоко, более ясно и точно лично осознать тяжесть греха Бого-убийства, которая лежит на них, на их детях и всем потомстве. Подобный христианин должен всегда помнить, что на нем и его детях, согласно Новому Завету, Кровь Богочеловека Христа-Спасителя и что всю свою жизнь он должен усердно и непрестанно каяться в этом, чтобы заслужить хоть какое-то прощение у Него. Взяв на себя Кровь Христа Спасителя, враги обрекли себя на особую судьбу на земле после Его распятия, на особый суд на небесах и на особую христианскую Церковь на земле с особым богослужением в ней.
Несомненно, богослужение в Христианской Церкви должно предусматривать ежедневное, на утренней и вечерней службе, покаяние врагов за распятие Сына Божьего, а само богослужение идти на арамейском языке, то есть языке, на котором с ними разговаривал и учил Сам Христос. Христиане должны вернуть «долг» за перевод Ветхого Завета (Септуагинты) и вручить священникам перевод наработанных за 2000 лет греческих и церковнославянских текстов на арамейский язык, разработать особую литургию и составить требы, другие богослужебные правила и документы.
За прошедшие два тысячелетия наши противники не изменились: независимо от декларируемого вероисповедания они считают себя духовным продолжением Ветхого Завета. Чтобы быть точным и не исказить мысль, приведу полностью ценное и цельное высказывание по этому вопросу Первоиерарха Российской Православной Церкви Митрополита Антония (Орлова). «…Никейский Собор дал первое предписание, будучи вдохновлен главной мыслью своего постановления — не праздновать Св. Пасху вместе с инородцами. Церковь Христова ревностно следила за непорочностью молитвенного общения. Мы поем: «Христос — новая Пасха», и святые отцы Собора пожелали нас оградить от всякого общения с ожесточенными инородцами. В самый день Пасхи, быть может, римляне захотели бы праздновать свой какой-либо языческий праздник, а скифы положили бы праздновать весну, то мы бы не противились их желанию: но то не скифы и не римляне»[63].
Поэтому каждый современный неприятель после победы Русской национально-освободительной революции должен будет определиться (можно начинать уже сейчас): либо он признает лежащий лично на нем грех Бого-убийства, пресекает свою духовную связь с ветхозаветной историей и становится верным чадом Христианской Церкви, либо продолжает свое богоборческое существование и вместе с другими врагами ждет прихода Мессии-Антихриста. Дальнейшее укрывательство, уход отличной и общей религиозной общественности за грех Бого-убийства, прятки в церковной массе русских православных людей и среди христиан других национальных церквей являются недопустимыми. Противники наши, если они действительно захотят стать нам братьями и сестрами во Христе, где нет разделения, должны пройти тяжелый трудный и долгий путь духовно-религиозного самосовершенствования. Новые христиане должны найти в себе духовное мужество встать против своих соплеменников, прямо заявить о своем отказе от богомерзкой истории своего народа и открыто начать беспощадную борьбу с вражеским нацизмом на земле.
Первый такой бой произойдет в России. Замена на российских землях религиозно-нацистского и инфернального прежнего вражьего народа на новый, христолюбивый и русофильский народ будет одной из миссионерских задач русского и других православных народов России в переходную и последующие эпохи. Целью всех этих действий является по-христиански помочь братьям и сестрам во Христе в их отрыве от богопротивного образа жизни и приобщение их к человеческой жизни и труду на земле.
Ветхозаветный народ был как та блудливая, а оттого и заблудшая овца из притчи Господа, которую пастух пошел искать и спасать от волка-Сатаны, временно оставив остальное стадо. Каждую найденную овцу теперь необходимо приучить жить общей жизнью людей, а жизнь людей есть их труд. Необходим, а значит, почетен любой труд, если он является частью общего дела. Новая религиозная школа должна воспитывать именно такое мироощущение. Услышьте, неприятели, слова апостола Петра, обращенные к вашим предкам: «Спасайтесь от рода сего развращенного» (Деяния 2:40).
Таким образом, автокефальная Христианская Церковь станет духовным родовым гнездом для нового народа. Инфернальный проект Сатаны «мой народ на земле» на территории России должен быть закрыт. Дьявол придумает что-нибудь другое или подправит существующий, но это будет заботой последующих поколений землян, а нам нужно сделать свое дело.
Очищение русского христианского православия от духовной гряды Ветхого Завета, распознавание и вычленение противников из русской церковно-православной жизни не является самодостаточным для очищения христианской веры. В течение нескольких веков подрывной работы изнутри православной церкви в России удалось извратить, а подчас прямо испоганить официальное православное вероисповедание. Преображенному христианскому православию необходимо стряхнуть с себя прилипшие к нему мерзости Ветхого Завета. Ветхозаветная история есть только один из многих объектов приложения учения Христа к человечеству, а не составная субъектная часть самого христианского вероучения. Однако большинство современного клира РПЦ МП и других церквей, сложившегося за годы коммуно-атеистической власти и, особенно, современного православного фарисейства, навряд ли сможет найти в себе силы отказаться от ставшего традиционным абсолютного ветхозаветного поколения. Эту духовно-религиозную работу должно будет сделать новое поколение русского православного духовенства, поднявшегося вместе с народом на восстание за национальное, духовное и социальное освобождение и осознавшего самодостаточную ценность духовного опыта христианства за последние 2000 лет.
Поколению священников и мирян Преображающегося русского православия предстоит переработать и очистить от ветхозаветных метастазов всю религиозную жизнь: и церковные требы, и сами храмы, и христианские обряды. О литургии и других службах судить не берусь: меня интересуют только те области религиозной жизни, которые можно назвать общественно-политическим православием.
К этой области можно отнести внешний и внутренний вид православных храмов. В росписи стен храмов недопустимо много внимания уделено ветхозаветным, библейским сюжетам. Они, конечно, могут занимать какой-то укромный уголок, но основная часть христианского храма должна быть отведена и посвящена мировой и, особенно, отечественной истории распространения Христовой Благой Вести. Православный человек и в зримых образах церкви должен видеть себя продолжателем духовного пути и подвигов своих святых предков, близких ему по языку, культуре и времени.
Духовное смятение и даже внутреннее отторжение вызывают некоторые православные обряды, особенно обряд венчания. Только восторженное состояние душ православных людей в ходе таинства вступления в брак и слабое знание слов исполняемого священником обряда не позволяют возмутиться безстыдством и прямым глумлением над христианами.
В Требнике в положении 243 «Об обручении» указаны порядок и содержание действий иерея в ходе венчания. Кого же ставит в пример брачующимся христианам после слов «сего бо ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится жене своей, и будут два в плоть едину и якоже Бог спряже, человек да не разлучает» священник, совершающий великое это таинство? Какие супружеские пары должны стать образцом для подражания молодым? И отвечает иерей: «Благослови, Господи Боже наш, якоже благославим еси Абрама и Сару, Исака и Ревекку, Якова и Рахиль…». А взяв венец жениха, глаголет: «Возвеличися женише якоже Авраам и благословился якоже Исаак и умножися якоже Иаков… И внегди взяти венец невесты, глаголет: И ты, невесто, возвеличися якоже Сарра и возвеселися якоже Ревекка и умножися якоже Рахиль…».
Православным людям, вступающим в брак, в качестве первого примера предлагается кровосмесительная парочка — Абрам и Сара, то есть брак между братом и сестрой. «Да она и подлинно сестра мне, — признается Абрам царю, — она дочь отца моего, только не дочь матери моей; и сделалась моею женою, когда Б-г повел меня странствовать из дома отца моего» (Бытие 20:12–13). Кроме допустимости греха кровосмешения, исходя из этого примера, нужно сделать еще один вывод: если православная жена какое-то время не сможет рожать детей, как Сара, то православный муж, как Абрам, может с согласия жены переспать с ее служанкой (домработницей, секретаршей), а когда она, как Агарь, родит сына, то выгнать мать с младенцем из дома. Нам, христианам, этот блуд нечестивый зачем в пример ставить во время таинства венчания?!
Кровосмешение второй «образцовой супружеской пары» несколько меньше, чем у первой: Исаак и Ревекка «только» двоюродные брат и сестра. Как и папочка Абрам, Исаак тоже свою жену-сестру сдавал в аренду нужным людям и разбогател. Мамочка Ревекка научила любимого сынка Яшку обмануть отца и получить благословение. Зачем нужен такой пример для будущих православных родителей?
А уж что вытворяла в супружеской жизни третья «образцовая» пара — Яков и Рахиль, от которых и пошло это блудливо-порочное племя, так их не только во время венчания упоминать нельзя, об их бесстыдстве православному человеку вообще вслух говорить неприлично. Яков сожительствовал сразу с пятью (!) женщинами, две из которых были ему двоюродными сестрами и одну из которых действительно звали Рахиль.
И все это ветхозаветное ставят в пример православным жениху и невесте во время их венчания?! А в завершение — образчик ереси из той же части Требника: «А из лиц новозаветных никто (подчеркнуто мной) не упоминается при совершении брака: потому что брак — не высшее состояние христиан, хотя и благословляется Христом ради немощи человеческой и ради продолжения бытия тленного мира; крайняя цель Евангелия (тоже подчеркнуто мной) — девство и нетление, к которому призывает оно тех, кто имеет к тому силу».
Такое «православие» нам не нужно. В нынешнем псевдоправославии в обряде венчания не нашлось места новозаветным примерам и образам мужа и жены. А они есть. Это — св. Владимир Креститель и его жена-христианка св. Анна, воспитавшие святых сыновей — Бориса и Глеба; это — св. Великий князь Дмитрий Донской и его жена Евдокия; это — святая Муромская княжеская чета Петра и Февронии; это — святая пара Царя-мученика Николая и Царицы Александры. Нам, русским, православным людям, есть с кого брать пример в супружеской жизни. Но вначале нужно взять пример с православных мужей — Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского.
2.2.3. Преображение православной веры и православное преображение народа в переходную эпоху
Два этих действия, два этих процесса невозможны один без другого. Любая смена состояния заключает в себе опасность возможной ошибки, выбора неправильного пути изменений, но еще большая опасность таится в застывшей неизменности состояния, в котором накапливаются неразрешенные проблемы, и тогда сбой с пути становится неизбежным. В каждом из двух указанных процессов есть угрозы, которые Преображение православия могут увести в его подобие западноевропейской Реформации, а православное преображение народа вернуть во внешние формы религиозности людей, общества и государства. Да, эти опасности есть, но угрозы полного разрыва православной веры с современностью и утраты народом живой веры в Христа намного сильнее.
Преображенное православие XXI века необходимо русскому народу по жизненным показателям. Не обретя его, ни в чем другом мы не сможем найти необходимую духовную силу, чтобы отыскать и предложить себе и миру новый всемирно-исторический проект, без которого мы, русские, не нужны ни самим себе, ни остальному человечеству. Православная Церковь на английский и другие иностранные языки переводится как «ортодоксальная». С точностью перевода можно поспорить, но глубинный смысл православия, можно сказать, передан правильно: «ортос» по-гречески означает «прямой». Ортодоксальная, православная Церковь — это есть прямой, истинный, последовательный путь духовной жизни христианства.
Вместе с тем, Новый Завет, оставленный нам Христом через апостолов, есть только фундамент веры, но еще не само завершенное здание христианства. (В этом его принципиальное отличие от ислама, который А. Зиновьев называл «завершенной цивилизацией».) Возведение здания христианской веры бесконечно, и в этом вечном духовном строительстве Евангелие есть также важнейший инструмент веры, контрольно-измерительный прибор и эталон христианского строительства. Но обычному человеку еще нужно овладеть этим духовным методологическим аппаратом, прежде чем он сможет применять его в своей повседневной жизни[64]. Освоение православных основ как способа духовной и материальной жизни в переходный период станет самой важной, самой трудной задачей ликвидации массовой религиозной безграмотности. Прежде чем переходить к «высшей математике» христианской жизни, предстоит научиться ее арифметике, но учиться придется. Всем. И духовенству, и мирянам.
Христианство — это путь к праведной жизни, многотрудная дорога к Богу, а не уютное и обустроенное духовное место жительства. Как представляется на этом духовном марше-походе к Богу, впереди в авангарде идет передовой отряд монастырских монахов, пробивающий путь остальным верующим. В монастырях выработается и выйдет в мир Преображенное православие, и в монастырях же будет нарабатываться его количество. За ними, приобщившись, пойдет основная масса православных людей; замыкает движение тоже монашеский арьергард — тыловой отряд, врачующий духовных тяжелораненых и больных. Думается, что мужским и женским монастырям вернется их прежняя роль духовных очагов веры, а их количество будет увеличено.
Тот же, кто по дерзновению своему не захочет идти в общей колонне, тому не должно чиниться препятствий или ограничений. Конечно, кроме явного сатанинства и бесовства. Тот, кто ушел на поиск иного пути, на свою дорогу к Христу, может даже оказаться впереди главных сил, но чаще — попадает «в сети ловче и словеса мятежна» и погибает. В разведке такое всегда бывает чаще, чем среди воинов в общей битве. Но святой Праведный Иоанн Кронштадтский учил: «Дерзновение — великий дар Божий и великое сокровище души! В земной брани или войне смелость и храбрость много значит, ибо она творит просто чудеса, а в духовной брани и тем паче»[65]. Этим-то религиозным дерзновением преображенная православная вера соединится с научным дерзновением и создаст общую теорию человечества, выстроенную на аксиоме Бога.
Эта общая теория человечества, в том числе и роль русского народа, может быть раскрыта нам только в ходе религиозного и научного подвига и поиска. Хранить в чистоте веру православную не означает держать и сохранять ее в неприкосновенности в том же состоянии, что она была в самом начале своего пути по земле, не означает законсервировать ее или «заморозить» духовное строительство на первых этапах-веках христианского здания. Хранить веру в чистоте значит вести ее духовное строительство с чистыми помыслами и с чистой душой. Сбережение веры и заботу о ее чистоте можно сравнить со сбережением и заботой о детях: их развитие остановить нельзя, они все равно будут расти и развиваться, и задача родителей детей и ревнителей веры — не только не допустить в ходе их роста вредоносных изменений, но и обеспечить должное развитие.
Преображение православия — это выход из его нынешнего церковного заточения в храмах в повседневную жизнь человека, семьи, общества и государства. Подобное возвращение веры в жизнь народа необходимо будет проводить и сверху, и снизу. Сверху — от духовенства и снизу — от мирян. К несчастью, из которого надо извлечь счастье, проблема восстановления, а точнее — обретения необходимого православного образ жизни массой русского народа уже стояла перед нами в начале XX века.
«Современное русское общество, — отмечалось тогда публицистами, — охвачено взглядами на религию как на явление преходящее и составляющее дело духовенства, как на удобное средство для тех или иных земных целей и особенно политических… Кроме того, в обществе укоренилось нерасположение к духовенству и недоверие к его пастырской деятельности, у многих затмилась истинная идея Христовой Церкви, вследствие чего одни вовсе отрицают необходимость Церкви, а другие, считая существующее положение церковных дел неправильными, пытаются отыскать что-либо иное уже помимо духовенства»[66]. Очень характерно и точно для нынешнего состояния Православия, Церкви и общества. Сто лет назад церковное православие не смогло стать живой верой русского народа, и он пошел за безбожниками искать справедливость и правду без Христа. Не нашел. Потому что без Бога их нет. Вот почему Преображение православия и православное преображение народа станут важнейшей и долгосрочной мировоззренческой и миростроительной задачей русского христианства в переходную эпоху.
Что же не получилось тогда и должно получиться в послереволюционный период? С чего начать думать и делать? — «Полное глубочайшего смысла уподобление Церкви живому Телу Христову всегда и во всех вопросах церковных преобразований и устройств должно служить исходной точкой и руководящим мерилом, чтобы не создать условий, препятствующих осуществлению истинной идеи Церкви. Самое священство установлено ради всех ее членов. Миряне должны входить в состав церковного тела не менее крепко и жизненно, чем и духовные»[67].
Прошедшая историческая практика и нынешняя тем более подтверждают, что дискредитация духовности врагами христианства осуществляется через дискредитацию духовенства, к сожалению, в настоящее время небезосновательную. Поэтому стражем православия в ходе Преображения должно быть само Тело Христово, то есть сам преображающийся народ. Это — основной принцип Преображения. Здесь можно вспомнить западно-русские братства XV века и другие формы самоорганизации христианских подвижников и самоуправления в церковной жизни. Принцип самоуправления вообще должен стать ведущим принципом в управлении обществом, церковью и государством.
Преображение предполагает значительное повышение религиозно-нравственных и обрядовых требований к верующим людям. Спросить сейчас почти любого, считающего себя православным, что такое Церковь, он начнет рассуждать о священниках, храмах, монастырях, святых, но не о самом себе. А ведь начинать-то Преображение Церкви и народа надо с себя — Церковь Его в каждом из нас, крещеных. Может быть, придется и вернуться к восстановлению статуса оглашенных, кто знает. Но по-любому психику верующего православного человека надо поднимать. Как показала западноевропейская практика католицизма, протестантизма и других христианских ересей, да и уже нынешняя церковная деятельность попов, снижение религиозно-нравственных и обрядовых требований ведет не к увеличению количества людей, уверовавших в Христа, а наоборот — к уменьшению числа идейно воцерковленных людей, снижению уровня религиозной духовности вообще; у оставшихся членов приходов в частности и Церкви в целом.
В сложившемся порядке мирского вероисповедания заметна и другая, на мой взгляд, не вполне верная тенденция: механический перенос религиозно-обрядового примера монастырской жизни на мирян. Религиозное служение монаха или монахини со всей очевидностью относится к другому способу повседневного исповедания веры, чем ежедневные обязанности православных мужчин и женщин в миру. Поэтому степень воцерковления обычного человека не может, как сейчас часто бывает, измеряться тем, насколько она соответствует монашеской жизни, в том числе длительности молитв и посещения служб. У нас в миру другой вид и способы религиозного послушания Богу — нашими богоугодными трудовыми делами в науке, образовании, технике, культуре, в промышленном и сельскохозяйственном производстве, ратном труде, правоохранительной деятельности, а также дома, в гостях, в других случаях бытовой жизни. Речь идет о выработке соответствующего свода правил ежедневного, еженедельного, ежемесячного, ежегодного и иного повседневного поведения православных людей. Удачный пример подобного труда представляет «Домострой» священника Сильвестра в XVI веке, служивший в народе настольным руководящим пособием вплоть до Петровских реформ. Религиозное мироощущение, особенно у детей, формируется ведь не только через молитвенное слово, но и через выработку привычки приступать к любому делу с молитвой входе всей повседневной жизни, и тогда нравственные требования входят в плоть и в кровь человека, в сам образ жизни людей, общества и государства.
В исторической литературе описано очень примечательное событие, характеризующее степень религиозной нравственности русских людей в годы правления Ивана Третьего. Один западный иноземец высказал недоумение отсутствием в Московском Государстве многих законов в уголовной области, на что тогдашние москвичи с таким же недоумением ответили: «А разве ваш Бог позволяет вам делать это?» Вселенский духовный, нравственный закон, вложенный при творении в человеческую сущность Богом, всегда был, есть и будет выше и точнее любых законов, придуманных самими людьми. Границы морали в поведении человека распространяются далеко за пределы Уголовного кодекса, где поступки регулируются не писаными законами, а вложенными в сознание законами совести. Попытки сочинить человеческие законы, полностью совпадающие по объему и содержанию с Божественными, в лучшем случае утопичны, в худшем — лукавы, а сейчас все чаще — преднамеренно ложны и имеют цель извратить и подменить Закон Божий.
Более того, внутренние религиозно-моральные ограничения на личное поведение намного сильнее и шире законодательно-уголовных и иных человекотворных запретов. По сути, современный человек поставлен перед выбором: или жить в страхе Божьем, то есть понимать неотвратимость ответственности за все содеянное в земной жизни на Страшном Суде, или жить в страхе перед угрозой уголовного преследования в случае нарушения установленных в обществе законов. Верующий человек боится Бога, неверующий — людей, но страх наказания за проступки есть всегда. При этом жизнь в страхе Божьем намного сложнее и труднее жизни в страхе уголовного наказания, поскольку религиозные убеждения предъявляют человеку намного более высокие нравственные требования. Именно поэтому православие как религиозное основание русской нравственности подвергается всяческому шельмованию[68]. Но также именно по причине исключительной важности для нравственного здоровья нации религиозного основания, всеобщее и целенаправленное внедрение в обыденное, повседневное сознание русских людей православных духовных ценностей станет такой же исключительно важной задачей переходной эпохи. При этом еще раз подчеркну, что в первый послереволюционный, военно-державный период речь будет идти о массовой ликвидации религиозной безграмотности, поразившей все слои русского и других коренных и исторически православных народов России.
Православному духовенству и воцерковленным мирянам в этот период православного Преображения народа необходимо будет найти современные формы и способы религиозного образования и воспитания, особенно молодых поколений. Для каких-то новых курсов ликвидации новой безграмотности придется разрабатывать соответствующие христианские методические руководства и пособия с прямым участием православных ученых и научных специалистов, чтобы человек XXI века смог бы понимать и воспринимать окружающий мир в современном религиозно-научном плане.
Лично автор придерживается мнения, что земной человек с его душой, говоря компьютерными аналогиями, является своеобразным оконечным устройством-пользователем во вселенной системе мироздания Абсолютного Разума — Святого Духа. Человеческий мозг в религиозно-информационном плане представляет собой только БИОС — Базовую информационно-операционную систему (BIOS), возможно, с некоторым незначительным объемом оперативной памяти, необходимой для обеспечения текущей работы самого БИОСа. Все возможные программы действий, вся база данных о самом мироздании, его Системный Администратор — Святой Дух (прости, Святый, по-другому молодежь пока плохо понимает) и основной объем памяти самого человека находятся на небесах. Отсюда человеческие сны — это, скорее всего, обмен и передача информации из оперативной памяти на персональный «жесткий» небесный диск человека; этим процессом передачи текущих отрывков интеллектуальной, духовной и душевной информации объясняется причудливая фрагментация снов, а точнее — дефрагментация и архивирование информации о человеке. Перед Страшным Судом этот накопленный человеческий земной архив в течение 40 дней разархивируется и представляется Господу для принятия решения. Скрыть от Него ничто не удастся, как невозможно скрыть от самого себя свои мысли, дела и чувства. Все, что ты уже сделал на земле, — все это уже записано там, на небесах. Поэтому пока не поздно, до Суда, еще можно исправить или уменьшить свои грехи исповедью, причастием, искренним и действенным покаянием.
Для связи со вселенской системой мироздания, в которой «свету человеков» отводится роль управляющего, уже изначально, при сотворении каждого человека мужем и женой, Богом — Святым Духом устанавливается его (ее) духовно-информационный генетический приемник. Духовно-информационный передатчик для обратной связи, то есть передачи на небеса своих мыслей и чувств, в человеке настраивается и совершенствуется (или деградирует) входе приема соответствующих сигналов и других данных от Бога, воспитанием и самовоспитанием в течение всей жизни. Приемный (ПРМ) и передающий (ПРД) узлы религиозной духовно-информационной связи, хотя и составляют в человеке единый личностный коммуникационный центр, тем не менее, похоже, системно и функционально разнесены, как обычно разносятся друг от друга мощные ПРМ и ПРД узлы связи на крупных командных пунктах, чтобы не создавать помех в ходе совместной работы. Но эта очень интересная православно-научная задача — тема отдельного разговора.
Подводя некоторый итог рассматриваемому вопросу, надо отметить: формирование нового, религиозно-нравственного человека является главным условием и основным содержанием Преображения православия и православного преображения русского народа и всей российской нации. Без нового человека не будет нового общества и государства, но и без нового государства не будет нового общества и человека. Личная человеческая духовность может быть самодостаточной только в небесном, горнем мире. На земле же она неразрывно связана с общественной нравственностью, с устройством социальной жизни, с деятельностью и характером проникновения государства в семейную и личную жизнь человека. Стержнем взаимодействия и взаимозависимости духовного и материального являются отношения между церковью и государством.
Церковь должна скреплять воедино личную, семейную, общественную и государственную нравственность. Отсутствие сквозной взаимосвязи между ними рано или поздно приведет к национальной трагедии или катастрофе. Недопустимый разрыв между Божьей правдой и земной несправедливостью стал главной причиной гибели Российской Империи. Основной мировоззренческой причиной крушения Советского Союза стала недостаточность, неработоспособность и нежизнеспособность духовных ценностей социализма, вырабатываемых и ограниченных бытием материального мира. Нынешнее православие давно утратило религиозное обоснование государства как монархии, отказалось от религиозного обоснования советской социальной справедливости и, похоже, вообще не имеет собственно религиозно отношения к самому институту государства, подменив его текущим обслуживанием власти.
«Уходя от богоборческой власти, — размышляет В. Распутин, — церковь невольно поддержала власть народоборческую!»[69]. Народоборчество власти за время после либерального переворота в 93-м усилилось кратно, также кратно усилилась антирусская, антинациональная, а значит и антигосударственная позиция церкви. Русский крест — это не только увеличение смертности и сокращение рождаемости; это — убывание в русских людях человечности, человека и возрастание в них волка — нелюдя. Именно этот духовный крест вызывает физический крест, с него и надо начинать.
Переходная эпоха, эпоха Русского Преображения — это время явления миру новой религиозной государственности, воплощающей в себе высокую нравственность общества, высокую технологичность человеческого труда и высокое природоохранение экономики. Это — становление Русской цивилизации религиозной духовности, религиозно-обязательного труда и религиозно-бережного отношения к Земле. Это эпоха, когда религиозно-нравственное ограничение размеров личной и частной собственности и характера потребления становятся не романтическим идеализмом, а узаконенным моральным условием для вхождения во власть, не идейной благоглупостью, а суровой необходимостью для человеческой цивилизации и государства XXI века. В основу нового типа российской государственности будет положена преображенная христианская духовность. В религиозном мироощущении государство, государственное строительство есть объективация духовной сущности народа или народов, его образующих. Соответственно, развитие российской государственности есть следствие и результат развития духовного состояния русского и других коренных народов России.
В религиозной истории российской государственности выделяются две крайности. Первая — мракобесное православие официальной церкви, которая своей косностью и неприятием развития России практически выгнала Царя Петра из православия чуть ли не в протестантизм и не меньше большевиков виновата в религиозной и государственной катастрофе 1917 года. Вторая — атеистический коммунизм — теория справедливой разделки туши Золотого Тельца, — абсолютно отрицающая религиозную сущность государства. Экстремистской формой атеизма является современный либерализм, который в духовном смысле является воинствующим антихристианством и религиозным мракобесием на другом фланге. Истина не посредине — там вообще пустота аннигиляции; она в развитии религиозной духовности российских православных народов в условиях XXI века, в формировании религиозного основания Российского Государства.
Завершением выполнения задач военно-державного периода в этой области, по-видимому, следует считать такое состояние российского общества, при котором повседневной нормой и правилом станет положение, когда любое обращение к собравшемуся народу или иное публичное выступление, как и любой официальный государственный документ, будет начинаться с молитвенного обращения к Богу: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». (Для людей исламского вероисповедания — с соответствующего мусульманского обращения.) Когда такое обращение станет для большинства людей внутренне естественным, это будет означать, что русский и другие коренные народы России вышли на дорогу религиозно-духовного строительства своей жизни и российской государственности в целом.
Подобное внешнее проявление внутреннего религиозного состояния станет возможным, когда в личном и общественном сознании преобладающим станет убеждение, что высшей и решающей целью человеческой жизни является приготовление своей души на земле к применению ее Богом на небесах. Господствующее сейчас в обыденном православном сознании предвкушение небесного рая как приятного безделья и праздности, на мой взгляд, совершенно не логично и не соответствует духу земного Христа и христианства. Не для того, наверное, Господь подвергает душу человеков на земле различным испытаниям, возращивая в них необходимые Ему разного рода интеллектуальные, нравственные и душевные качества, чтобы потом сразу отправить их «на пенсию» в райский сад к птичкам и цветочкам. Жизнь, характер и область пребывания души на небесах, скорее всего, есть продолжение в ином, духовном качестве жизни и рода деятельности на земле.
Святой Великий Князь Владимир-Креститель с Царем Иоанном Грозным, император Петр Великий и советский монарх Иосиф Сталин сражаются за сохранение и развитие могучего Российского Государства — империи правды на земле; Преподобный Сергий Радонежский, огненный протопоп Аввакум и Патриарх Гермоген сражаются за чистоту веры и православную государственность с сатанинскими силами в области духовно-религиозной брани; в одном воинском небесном ряду сражаются за Отечество Александр Невский, Дмитрий Донской, Александр Суворов, Федор Ушаков и Георгий Жуков; отстаивает чистоту русского языка и русской поэзии и прозы Александр Пушкин, бьется за нравственность русской жизни и литературы Федор Достоевский… Борьба со Злом людей на земле и людских душ на небесах не может остановиться по крайней мере до Второго Пришествия Христа. А мы здесь, на земле, еще пока только готовимся к приему наших душ в соответствующие области применения в горнем мире.
Сам тоже готовлюсь и прошу Архангела Михаила, чтоб походатайствовал он перед Господом, когда я прибуду на небеса, о зачислении меня, грешного, воина Владимира в список Воинства Божьих Сил Небесных, в войско Великого князя А. Невского в полк генералиссимуса А. Суворова, в партизанский отряд генерала Д. Давыдова. Бог даст, помогут мне опытные воины русского духа воинского встать с ними в один строй. Стараюсь как могу.
Наши предки жили так, что становились святыми, не для того, чтобы их почитали, а чтоб мы брали с них пример в своей жизни, чтоб мы сами стремились стать такими же, как они. В эпоху Преображения необходимо будет убрать из массового русского сознания укоренившееся в нем представление о якобы непреодолимой границе между нашим повседневным земным существованием и жизнью высшего духовного мира. Господь и все его святые совсем рядом. Иконы святых — это не портретные изображения когда-то живших людей; это духовно-информационные образы, зримые следы их настоящего присутствия среди нас; это видимые окна в высший горний мир. С появлением иконы нам является духовно-информационный канал связи с этим святым или святыми. И чем чаще открываешь, молитвенно смотришь и говоришь в это окно, тем шире оно открывается, тем больше духовного света поступает в твою душу.
Здесь же хочется сказать об одном, может быть, частном, но, на мой взгляд, важном моменте в иконописи. Иисуса Христа принято изображать на кресте уже мертвым, с поникшей головой и безжизненно висящим телом. Но это изображение временной земной плоти Господа. Сам Христос тогда все время был живой, распинаемой на кресте Божьей человеческой сущностью, и сейчас Он наш живой Бог. Поэтому Иисуса Христа на кресте надо изображать не мертвым, а живым Богочеловеком с поднятой головой, с открытыми и смотрящими на каждого из нас глазами. Христос Свое дело на Земле сделал; теперь Он ждет продолжения Его дела — христианства — от нас. Таким, смотрящим и ждущим, Он должен, по-моему, изображаться на иконах и барельефах с Его крестным распятием.
Разграничению в мироощущении между невидимым духовным и видимым материальным миром, особенно для молодежи, в немалой степени способствует, так сказать, геронтизация наших русских святых, в смысле их искусственного состаривания на иконах. Святого Владимира — Крестителя Руси обычно изображают седым мудрым старцем, а святого Александра Невского — зрелым мужем. Но Великому князю Киевскому Владимиру было всего 25 (!) лет, когда он пошел против веры своих отцов, княжеской дружины и фактически против всех киевлян (полян), не говоря уже о других русских княжествах. В 25 лет молодой князь Владимир совершил духовный подвиг, за который удостоен звания «равноапостольный». От дерзновенной и смелой молодости, а не от осторожной и мудрой старости пришло на Русь нынешнее тысячелетнее православие. В 19 лет разгромил шведов Великий князь Владимирский Александр, за что получил название «Невский», он же в 21 год победил тевтонов в Ледовом побоище; за эти богоугодные дела юный князь именуется «благоверным». Другой святой благоверный князь Владимирский и Московский Дмитрий Донской вывел русские полки на поле Куликово в 30 лет и построил белокаменный Московский Кремль. Православие наших предков — это вера молодых и сильных русских людей. Современная молодежь должна видеть на иконах своих святых и великих сверстников, а не только достопочтенных старцев. Конечно, не только молодых: перед православным духом глубоко религиозного 60-летнего А.В. Суворова и его русских чудо-богатырей пал считавшийся неприступным турецкий Измаил.
Путь Русского христианского Преображения — это путь к Святой Руси. Но путь не идеальных мечтаний, а реального действия. Надо поднять планку личных духовных устремлений русского, православного человека. Хватит видеть в смирении единственную и высшую добродетель православного христианина. «Сам что сделал, чтобы стать святым и пусть маленькой, но частью Святой Руси?» Сейчас даже сама постановка такого вопроса вызывает в лучшем случае изумление, а в худшем — негодование и упреки в гордыне. Убежден, если хочешь, чтобы Русь стала Святой, — сам становись святым, ставь перед собой эту сверхчеловеческую цель и иди к ней, насколько сможешь. Почитание святых еще не есть сам путь к личному спасению и святости. Делание святости в себе — вот путь к Святой Руси русского, православного человека, путь Русского христианского Возрождения.
Русское православие породило не только воинов и других героев-мужчин, овладевших по Божьей воле одной пятой всей земной суши (сейчас осталась одна седьмая), но и выдающихся женщин. В истории мировой цивилизации до сих пор нет женщины, способной сравниться с нашей Святой равноапостольной Ольгой. Простая псковитянка, ставшая Великой княжной Киевской, Святая Ольга представляет собой безупречный образец во всех женских ипостасях: незамужней девушки, жены, вдовы, матери, бабушки, равно как христианки и государственной правительницы. Будучи «красной девицей», носящей древнерусское имя Прекраса, она отказала сыну Великого князя Игорю, прельщенному ее красотой, сделаться его наложницей (любовницей), несмотря на предложенные богатые подарки. Девичья честь для русской Прекрасы была выше великокняжеских даров. Став законной женой Игоря с именем Ольга, она явила себя умелой домоправительницей, хранительницей домашнего очага и надежным тылом Великому князю в его знаменитых делах. Оказавшись вдовой, Великая княгина Ольга показала пример супружеской верности, отказавшись от выгодных брачных предложений и сурово наказав древлян за убийство своего мужа. Оставшись без супруга в одиночестве, Ольга должным материнским образом воспитала сына Святослава — великого русского полководца.
За 7 лет до разгрома Великим князем Святославом Хазарского каганата и за 30 лет до крещения Руси ее внуком Владимиром Ольга сама принимает христианство и в течение более 10 лет, до конца своей жизни являет собой пример христианского смирения перед своими семейными и родовыми близкими-язычниками. Кроме того, во времена малолетства Святослава Ольга показала пример государственной мудрости в устройстве внутрироссийской общественной и хозяйственной жизни. Выбор христианства общепризнанной «мудрой бабкой Ольгой» был одним из решающих доводов при выборе для Руси православной веры ее внуком Святым Владимиром-Крестителем.
Даже такого конспективного перечисления достоинств Святой Ольги достаточно, чтобы всем русским невестам, стоящим под брачным венцом, ставилась в образец для подражания ее жизнь — жизнь Святой равноапостольной Великой княгини Ольги, которую мы имеем полное право называть Святой Ольгой Великой.
Одновременно необходимо заметить, что при поклоне с крестным знамением и молитвенном обращении к христианским святым, начиная с первых веков христианства, с первых русских святых и всех иных, в земле Российской просиявших, до церковной реформы Никона 1653–56 гг. возникает некоторое религиозное смятение. Все эти наши святые, духовно глядящие на нас с икон и во время любого обращения к ним, осеняли себя крестным знамением «двумя персты». Я лично хочу, другие, надеюсь, тоже, чувствовать себя в одной вере со св. Николаем Чудотворцем, со св. Владимиром, А. Невским, С. Радонежским и великими другими «дораскольными» святыми и, признаюсь, обращаясь к ним, крещусь так же, как это делали они: святые должны видеть, что я так же верю в Христа, как верили они, и являюсь того же вероисповедания, что и они. Думаю, что так же, как совершение службы в храме и молитвы на церковнославянском языке, имеет сакральный религиозный смысл, поскольку православный человек является и ощущает себя в это время продолжением того же смысла тех же тысячелетних слов-звуков, так и двуперстное крестное знамение подтверждает духовно-религиозную связь с нашими христианскими святыми предками. Мне мыслится верным, чтобы в Преображенном православии двуперстие и троеперстие были равноценны, одинаково признаваемы и допустимы.
Представляется назревшим и необходимым внести добавление в православный Символ Веры. Сакральность, верность и глубинный смысл каждого слова и знака в этом кратком изложении христианских догматов подтвердили все века исповедания веры, прошедшие после I Никейского (325 г.) и II Констанинопольского (381 г.) Вселенских соборов, на которых был сформулирован Символ веры, и автор понимает, как ему кажется, опасность любого видоизменения или поправки, которые неизбежно приобретают фундаментальный характер. Тем не менее дополнение, на мой взгляд, необходимо, поскольку после догматического принятия Символа веры прошло уже более 150 лет и в духовной жизни христианской части человечества прояснилось и проявилось нечто, что не могло быть замечено и отражено в первые века христианства, поскольку это нечто тогда еще не проявило вселенского масштаба своей инфернальной, сатанинской сущности. Святые отцы церкви в IV веке еще не могли видеть какой-либо значительной опасности христианскому вероучению, поэтому Символ веры предписывает православным осознавать Распятие Христа в следующем образе: «Распятого же за ны при Понтийстем Пилате…». Таким образом, в религиозном и обыденном сознании верующих христиан факт и само действие по распятию Христа связывается с именем римского наместника Понтия Пилата, что по известным теперь законам нейролингвистического программирования вызывает не только связь тех событий по времени — «при Понтийстем Пилате», то есть во времена Понтия Пилата (лат. имя — Pontius Pilatus), но главным образом утверждает причинно-следственную связь между поведением и поступками Пилата и Христа, совершенно умалчивая о том, кто сыграл решающую роль в распятии Христа.
Но ведь Господь абсолютно ясно и прямо сказал, чья роль в ожидаемом Его распятии намного больше пилатовской. «Пилат отвечал: Твой народ и первосвященники предали тебя мне; что Ты сделал? Исус отвечал: Царство мое не от мира сего; если бы от мира сего было царство Мое, то служители Мои подвизались бы за меня, чтобы Я не был предан… ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе»[70] (подчеркнуто мной).
Их духовно основополагающая роль в борьбе с богоданной человеческой сущностью и человечеством в целом проявилась не сразу и в первые века христианства еще не была так заметна, а результаты — не так масштабны, как сейчас. Размеры и значение угрозы, исходящей от противников наших человечеству, в том числе и прежде всего русскому народу, проявились только в последнюю тысячу лет, особенно в последнее время. Мы, русские, православные христиане поднимаемся на борьбу не с людьми определенной национальности — это было бы ограничение масштаба и значения наших целей и задач; мы поднимаемся на борьбу с мировым злом. Эта наша русская национальная позиция, наш православный религиозный вызов Сатане и его слугам на земле должен найти свое отражение в преображенном Символе веры.
Всемирность духовно-религиозной задачи русского христианского православия необходимо также показать и выразить в новом наименовании Церкви — Вселенская Русская Христианская Церковь. Привнесение имени Христа в название Церкви при совершенной неразрывности понятий «христианство» и «православие» будет означать придание первостепенного значения духовному содержанию веры — христианству перед формой его вероисповедания — православием, понимая при этом, что русское православие и есть только истинное христианство.
Высшим религиозно-политическим органом преображающейся России, по-видимому, должен стать Государственный Духовный Совет в составе, пропорционально отражающем взгляды представителей всех религий, вер и верований населения России. Решения Совета и рекомендации Военно-Державному Правлению по соответствующим вопросам принимаются соборно с указанием при необходимости особого мнения той или иной конфессии.
В заключение считаю необходимым отметить, что вышеизложенные предложения являются только личным мнением автора и не отражают общую позицию какого-либо объединения верующих соратников или других православных людей. Это мои мысли о причинах ослабления веры среди русских людей и возможных путях выхода из духовного кризиса. Для меня призыв: «Православие или Смерть!» является единственно верным лозунгом русской жизни.