Когда молодые полуаисты улетели, Рена спросила Руки:
– А ты знаешь, кто такой Чёрное Перо?
Руки покачал головой, и его тонкие перья на макушке затрепетали.
– Меня тогда ещё не было на свете, а старшие не говорят, что тогда случилось. Это киируп – табу.
– Да у вас всё табу! Как же я вам помогу, если мне никто ничего не рассказывает! – Рена начала понемногу злиться. Может быть, ей вернуться в бескрайние Травяные поля? Или помочь Аликс с её расследованием в Скальном замке. Какой смысл оставаться здесь, где ей постоянно лгут?
– Ага, а если кто-то что-то расскажет, его выгонят из клана, – сказал Руки. – Ии’кипо велел всем об этом молчать. Мы не должны тебе ничего говорить. – Малыш вдруг приосанился. – Но мне всё равно – пусть выгоняют. Ты мне нравишься больше, чем они. Хочешь знать, что такое Сераф’толай? Я тебе скажу.
Рена пристально взглянула на мальчика. «Я не могу так поступить, – подумала она. – Это низко – вот так шпионить. Остальные подумают, что я нарочно подружилась с малышом, чтобы выведать у него что-то важное».
Это неприлично. Подло. Но Рена всё же ответила:
– Да, хочу.
Власть
Здесь, в толще скалы, ни за что не догадаешься, что снаружи ночь. Аликс знала ритм жизни замка и понимала, что прежде чем освобождать пленника, нужно дождаться большой трапезы. Когда обеденный зал опустел, а посуда была вымыта, слуги первой смены разошлись по своим комнатам отдохнуть. До прихода второй смены как раз оставалось достаточно времени, чтобы проползти по тайному ходу в подземелье, к Крапке. Останется только дождаться смены караула и действовать быстро.
Оставшееся время Аликс решила использовать для беседы с Ароном, а Тавиан направился в архив. Именно туда после смерти Эннобара доставили все его бумаги.
В покоях Арона свитки громоздились не только на столе, но и на полу, и на красивых кованых креслах. Коврами Арон не обзавёлся, и пол в комнатах был из того же тёмно-серого камня, что и в остальных помещениях Скального замка. В воздухе витал аромат сушёных трав.
Когда Аликс вошла и поклонилась, мастер Гильдии Огня сидел за своей бас-зерудой с закрытыми глазами: он любил так проводить время, напевая какую-то мелодию. Комнату наполнили низкие вибрирующие звуки. Инструмент размером с человека был вырезан из ночного дерева, а его плавные формы восхищали взгляд. У стены стоял меч Арона – дорогое оружие, инкрустированное карадием. Аликс ощутила ауру меча ещё при входе в комнату: как и большинство рождённых в Гильдии Огня, она унаследовала дар чувствовать металлы.
Конечно, Арон уже давно заметил, что у него гостья, но не спешил открывать глаза и заканчивать мелодию. Допев, он встал, накинул на инструмент чёрную шёлковую ткань и направился к низкому дивану рядом со входом в комнату.
– Извини за беспокойство, тану, – сказала Аликс, присаживаясь без спроса. Она знала Арона достаточно давно, чтобы позволять себе такие вольности. – Я надеялась узнать от тебя какие-нибудь подробности об Эннобаре.
Арон помрачнел.
– Ты сама его прекрасно знала. Даже нож на пояс повесить не удосужился, разГильдяй. Рождённый в Гильдии Огня никогда бы не позволил аисту себя прикончить. Вряд ли у этих пернатых хватило бы на такое сил.
Грубые слова и резкий тон не обманули Аликс. Чем сильнее огорчался Арон, тем суровее звучали его речи.
– Вы с ним неплохо ладили, правда? – снова спросила Аликс.
– Он был необыкновенным человеком: любил музыку и всегда с удовольствием слушал мою зеруду. Иногда мы разговаривали об истории Дареша, о том, что происходит в провинциях, куда мы идём. Он интересовался этим с детства, с тех дней, когда был мальчишкой и учился разводить дхатл в Белом лесу.
Ни о чём подобном Аликс даже не подозревала. Как удачно, что ей пришло в голову поговорить с Ароном.
– И какого мнения придерживался Эннобар? Какова дальнейшая судьба Дареша?
– Могу сказать, что выбранное направление не всегда казалось ему верным. – На лбу Арона собрались морщины. – Я понятия не имею, откуда взялись эти настроения против полулюдей. Не может быть, чтобы это было связано только с убийством. А Совет уже подумывает о том, чтобы снова лишить их гражданских прав.
– Куда уж лучше.
– А слухи ходят повсюду, нам постоянно приходится вмешиваться в ситуацию. Говорят, полулюди задумали заговор, хотят кровавых убийств людей, которых мы якобы скрыли, чтобы защитить хорьков…
– Безумные фантазии, – сказала Аликс и вздохнула. – Как ты думаешь, Эннобар сделал или собирался сделать что-то такое, из-за чего полулюди на него ополчились бы?
– Не знаю, тани. – Арон сложил руки на груди. – Помню только, что вид у него был подавленный. Что-то его беспокоило.
– И он никогда не рассказывал, что его тревожило?
– Нет. Причин могло быть много. В последние дни он подолгу беседовал с регентшей. Да, он бывал очень настойчив.
– Хм, это что же…
– В то же время, вполне возможно, политика тут ни при чём. Пару раз он сетовал на одиночество, говорил, что пришло время поискать себе пару в Белом лесу. Завести детей.
– Похоже на кризис среднего возраста. – Аликс пыталась понять то, что только что услышала. Однако мысль, что Эннобар в кого-то влюбился, не укладывалась у неё в голове.
А вот разговоры с регентшей странными не показались. Напротив, ведь он был её самым важным посредником, скажем прямо, её голосом. Аликс очень надеялась, что разрешение на аудиенцию она получит как можно скорее.
– А какого Эннобар был мнения о новичках в Совете? К примеру, что он говорил об Уджуне, из Гильдии Воды?
– Мне показалось, что он и восхищался ею, и опасался её.
Аликс подняла брови. Тавиан высказался об этой женщине примерно так же.
Однако Арону, похоже, не хотелось говорить об Уджуне.
– Знаешь, что меня больше всего поражало в Эннобаре? Он был одним из тех немногих, кого власть развратить не может. Занимая один из самых важных постов в Скальном замке, он был готов в любой момент покинуть его, если бы это пошло на благо Дарешу. Трудно поверить в случившееся, не правда ли?
– К сожалению, именно этим он и отличается от большинства людей, – сказала Аликс и вздохнула. – Большинство хочет власти, как можно больше и быстрее. Почему? Для меня загадка. Власть приносит вместе с собой много работы, хлопот и бессонных ночей.
– Примерно так, – усмехнулся Арон. – Значит, ты тоже из тех, кто не желает участвовать в этой игре?
– Мне это не особенно интересно, – c некоторой неловкостью призналась Аликс. Такое ощущение охватывало её каждый раз, когда она попадала в пучину власти и интриг, царящую в Скальном замке. Даже Арон, которого она уважала, оказался явно не прочь ввязаться в эти дела.
Сейчас Аликс гораздо больше любой власти и влияния интересовало, как там Алена и хорошо ли кормит её няня, все ли делает, как ей сказали. А ещё её занимали мысли о том, как бы найти в этой проклятой горе сносного напарника, с которым можно потренироваться в бое на мечах, если у Тавиана возникнут другие дела.
– Если вы с Тавианом узнаете что-нибудь новое, пожалуйста, сообщите мне. Нам важно прояснить этот вопрос. – Арон встал и собрал со стола несколько свитков пергамента. – Извини, мне пора – скоро заседание.
Аликс вспомнила, что Дагуа спешно собирал Совет – хотел ещё раз обсудить судьбу Крапки.
– Ты проголосуешь за то, чтобы освободить хорька?
– Конечно. В конце концов, полухорьки – наши союзники.
Аликс не собиралась дожидаться, пока решение примут и огласят. Настало время действовать. Она направилась в большую трапезную. Там было пусто: даже слуги разошлись, чтобы полакомиться остатками со стола хозяев. Аликс принюхалась. Похоже, здесь недавно подавали жареное мясо и запечённые корни маранты.
Шаги Аликс гулко отдавались в пустом зале. Пять… шесть… семь… за седьмой колонной от входа должен быть вход в туннель. Он был отлично замаскирован настенным украшением, но в замке наверняка знали о существовании этого тайного пути в подземелье.
Теперь нужно действовать быстро, чтобы никто не застал её врасплох. Аликс опустилась на колени и нажала ладонью на эмблему первой луны. Потайная дверь щёлкнула и отворилась. Появился проход высотой всего по пояс.
Аликс застонала. Она совсем забыла, какой неудобный здесь туннель. По такому пройдет только солдат, знающий лаз как свои пять пальцев. Она испортит платье и исцарапает колени. «Но какого чёрта, – подумала Аликс. – Отступать поздно. Вперёд!»
Она протиснулась в узкий коридор. Хорошо ещё, что никто не видел, как некрасиво она ползет по грязи. Длинные локоны разметались, меч волочился по земле, застревая каждые несколько вдохов и до синяков шлёпая её по ногам. К тому же здесь воняло. Наверное, где-нибудь гнил дохлый грызун. «Какая неженка, – отругала себя Аликс. – С каких это пор тебя волнуют чёртовы запахи, когда на кону чья-то жизнь?»
В тоннеле было темно, как в брюхе дхатлы. Аликс с нетерпением ждала, когда же проход расширится и можно будет встать во весь рост. Тогда она и зажжёт факел, который прихватила с собой.
Наконец-то. Узкий коридор скоро должен закончиться: она ощутила дуновение ветерка и услышала какие-то звуки. Аликс проползла последний отрезок пути и в десятый раз досадливо смахнула с лица растрепавшиеся волосы. И почему она не догадалась связать их на затылке?
Внезапно Аликс наткнулась на что-то мягкое и тёплое. Она осторожно ощупала преграду и почти сразу поняла, что это. Ноги, и притом живые!
Перед ней кто-то стоял!
– Ржавчина и пепел! – охнула Аликс.
Аистенок неуверенно поглядел на Рену.
– Сераф’толай означает «ради… Ме’ру». То есть для правителя, или государя, как бы сказали вы, люди. Это слово произносят, когда выполняют приказ или делают что-то во славу Ме’ру.
– Значит ли это, что этот правитель приказал Ии’беру убить Эннобара? – стараясь сохранять спокойствие, уточнила Рена.
Руки в ужасе захлопал крыльями.