Элвер.
Теперь у него в руках уже не было ножа.
Но глаза по-прежнему хранили то слегка безумное выражение, свойственное обитателям мира духов.
— Я просто хотел… поблагодарить тебя, — начал он.
Эш посмотрела на него долгим взглядом, пытаясь найти в себе хоть какое-нибудь злое чувство против него за то, что он чуть было с ней не сотворил, но ничего не нашла.
— Все в порядке, — сказала она.
И бросила амулет на землю.
Перед ней вырос дом дяди с тетей. Эш стояла на задней лужайке. Наклонившись, она выпустила жабу. Довольно долго маленькое создание таращило на нее глаза — все еще глаза Нины, — а потом… стало просто жабой. Эш вздрогнула и проводила жабу глазами, когда та поскакала прочь. А потом медленно повернулась к дому.
Пора войти.
Пора новому человеку начинать новую жизнь.
Она дошла до гостиной и остановилась в дверях. Дядя с тетей хлопотали над Ниной. Тетя Гвен рыдала и обнимала дочь. У дяди Джона был такой вид, как будто он вот-вот расплачется. На стуле застыла какая-то Нинина подружка — Эш не могла вспомнить, как ее зовут, — обалдевшая и радостная в одно и то же время. Тут же были и Кэсси с Боунзом, так же полностью поглощенные чудесным воскрешением Нины, как и все остальные.
Ничто не изменилось.
Все крутились вокруг Нины. Как всегда.
Все благие решения Эш, давшиеся ей с таким большим трудом в мире духов, поколебались, а потом и совсем улетучились.
Интересно, подумала она, они хоть заметили мое отсутствие? И развернулась, чтобы снова покинуть этот дом.
— Эшли! — крикнула Нина.
Все, что произошло с ней в стране духов, казалось Нине сном и, подобно остальным ее снам, осело в памяти лишь в общих чертах. Как будто это случилось не с ней, а с кем-то другим. Как будто все детали и подробности со временем уже смазались и забылись.
Но только не Я-вау-це.
И не Эшли. Эшли, которая готова была пожертвовать ради нее всем.
И поэтому Нина чувствовала себя негодяйкой: ведь она так плохо относилась к своей кузине.
Она увидела, как Эшли заколебалась, стоя в дверях. Все остальные двигались по комнате как в замедленном кино. На какое-то бесконечно долгое мгновение в мире оставались только они с Эшли. Взаимопонимание, которое родилось между ними, сказало больше всяких слов. А потом родители подняли страшную суматоху, ринувшись через комнату к Эшли и принявшись тормошить ее. Мать повисла у нее на шее, а сверху их обеих крепко обнял отец.
На этот раз Нина не чувствовала ни капли ревности.
— Ты так нас напугала, — говорила мать. — Никогда больше так не делай! Ты обещаешь мне, Эшли? Если у тебя тяжело на душе, поговори сначала с нами. Не убегай!
— А я и не убегала, — сказала Эшли. — Меня увели.
— Что? — спросил Джон.
Как только они с Гвен выпустили Эшли, она угодила в объятия Кэсси.
— Господи, ну и заставила же ты нас поволноваться, подружка!
А потом время незаметно полетело в рассказах о том, что же случилось со всеми ними в ту ночь. Все говорили наперебой — словно были не взрослыми и детьми, а дружной компанией сверстников, только Эшли ничего не сказала о том, как она спасла Нину. Она представила дело так, что все это сделали маниту. И еще ни словом не обмолвилась о браслете, который позвякивал на ее левом запястье. Но Нине все было известно. Ее тотем остался с ней, и теперь она смотрела на мир новыми глазами. Ей удалось связать воедино вроде бы разобщенные факты, о чем прежде она и не мечтала.
Нина-то знала, что браслет обладает магической силой.
Как знала и то, что они с Эшли так же близки, как когда-то были близки их матери, — хотя они всего лишь кузины.
— Подруги? — сказала она кузине, когда рассказы наконец иссякли.
Они с Эшли сидели на диване по обеим сторонам Джуди. Обняв свою подругу за плечи одной рукой, Нина наклонилась к Эшли и протянула ей другую.
— Подруги, — сказала Эшли, принимая руку.
— Теперь все будет по-другому, — сказала Нина.
— Надеюсь, ты начнешь со своей прически, — сказала Эшли.
— А что плохого в моей прическе?
— У тебя на голове все надо переделать. Точно. Время челочек прошло.
— Пожалуй, она права, — сказала Джуди.
— Большое спасибо. Почему бы вам всем не наброситься на меня?
— Она же просто шутит, — сказала Джуди. — Да?
Эшли пожала плечами.
— Может быть…
Но в ее глазах заплясал огонек.
— Ну а как насчет твоей куртки? — сказала Нина.
— А что плохого в моей куртке?
— А что в ней хорошего? Все эти заклепки…
Нинины родители вместе с Кэсси и Боунзом уселись в противоположном конце комнаты, прислушиваясь к разговору. Гадалку и ее друга шамана забавляла девчоночья перепалка, но Гвен беспокойно нахмурилась.
— Я думала, что они наконец-то подружатся, — сказала она. — Но вы только послушайте их!
— Может быть, вам просто остановиться на том, что они сестры? — Спросила Кэсси.
Джон кивнул и взял жену за руку.
— Я согласен.
— Похоже, что у вас не такой уж большой выбор, — сказал Боунз.
В понедельник днем после занятий Эш с Ниной сидели в одном из читальных залов мемориальной библиотеки Смитерса в Батлеровском университете, погрузившись в изучение корнуэльско-английского словаря.
— Почему ты думаешь, что найдешь тут что-нибудь? — спросила Нина.
— Да просто судя по тому, как она мне представилась, — ответила Эш, ведя пальцем вниз по странице. — Она ведь не утверждала, что ее зовут Лусевен, а сказала только, что я могу ее так называть. Должна быть какая-то причина, почему она выбрала именно это имя. И клички обеих ее птиц что-то означали.
— Но почему ты так уверена, что это корнуэльский диалект?
— Потому что я родом оттуда. И потому, что имена птиц — это корнуэльские слова.
Ее палец замер посередине страницы.
Лусевен.
Это слово в переводе означало «пепел».
— Так это же твое имя,5 — сказала Нина, придвинувшись поближе, чтобы посмотреть, что там отыскала Эш.
Эш кивнула.
— Но что это значит?
Взгляд Эш скользнул по библиотеке, не замечая ни книжных шкафов, выстроившихся в бесконечные ряды, ни аспирантов, корпящих над своими диссертациями.
Так в чем же тут смысл?
Это слово было созвучно уменьшительному от Эшли.
Но ее начитанность по части различных таинств подсказала и другой смысл, более скрытый, более эзотерический, более… значимый, чтобы понять, чем же все-таки была для нее Лусевен.
Пепел — то, что оставляет огонь, когда выжжет все дотла; символ непостоянства человеческой жизни. Или, как сказали бы маниту, он служит напоминанием о чьем-то жизненном Колесе, описывающем круг наподобие времен года. Отведенный тебе срок может показаться коротким, но жизнь всегда возрождается вновь.
А в обрядах древних кельтов Эш — это ясень, и он всегда означал связующее звено между внешним и внутренним мирами. Иггдрасил — Мировое Дерево, по которому спустился Один,6 чтобы набраться мудрости. В огамическом алфавите друидов7 место Одина занял Гвидион, и философия усложнилась. Друиды называли дерево Нуин, и для них оно связывало три круга существования, — одни именуют их как прошлое, настоящее и будущее, а другие — хаос, равновесие и созидательная сила.
Круги.
Колеса.
При чем же здесь Лусевен?
Мы населяем царство духов видениями, сказали ей маниту.
Значит ли это, что они сами создали Лусевен, чтобы та была ее проводником по стране духов, или Лусевен — это она сама, Эш, вернее, какой может стать, когда подрастет?
Я та, кем ты, может быть, станешь, ответила Лусевен в последний раз на вопрос Эш о том, кто же она такая.
— Эш?
Эш очнулась и обернулась к кузине.
— У тебя был такой вид, как будто ты где-то очень далеко, — сказала Нина.
— Так и было.
Она рассказала Нине, где витали ее мысли, получая искреннее удовольствие от того, что наконец-то есть с кем поделиться, и этот кто-то одного с ней возраста, и ему вполне можно доверять.
— Значит, твой тотем — ясень? — спросила Нина, когда Эш закончила. — Такое ведь возможно?
— Я не знаю.
— Интересно, можно ли выяснить наверняка, — сказала Нина.
Эш долго ничего не отвечала. Она перебирала амулеты на браслете, подаренном Лусевен, и тут вдруг вспомнила о гранате.
Конечно же, ей надо забрать оттуда серебряные обручи, решила она.
— Есть только один способ выяснить, — наконец сказала Эш.
Они нашли Боунза в Фицгенри-парке, где он демонстрировал свое мастерство какой-то туристке. Они пристроились рядом, наблюдая за тем, как легли косточки и как он осторожно щупал пальцами воздух над ними. Когда все закончилось и туристка удалилась, выразив свое удовлетворение в виде десятидолларовой бумажки в деревянной миске рядом с ним, он обернулся к девочкам.
— Привет, — сказал Боунз.
На них снова смотрели глаза клоуна — плавающие в их темной глубине точки отплясывали сумасшедший танец.
— Зашли, чтобы послушать, что говорят через меня духи? — спросил он с ухмылкой.
Эш покачала головой.
— Мы хотим… а не покажете ли вы нам дорогу в страну духов?
Роберт Силверберг
ПИСЬМА ИЗ АТЛАНТИДЫ
Перевод с английского Ю. А. Боярской
Robert Silverberg
LETTERS FROM ATLANTIS
New York A Byron Preiss Book 1990
…оно ждет того спокойного момента, когда мозг приходит в особое состояние, когда включается другая память, как включается электрический свет поворотом выключателя…
…в то время на острове Атлантида возникла великая и достойная удивления империя, в ее власти был весь остров, многие другие острова и часть материка; а сверх того, они подчинили часть Ливии — от Геркулесовых столбов до Египта — и Европы — вплоть до Тиррении… Но случились невиданные землетрясения и наводнения, и за один день и одну ночь потопа остров Атлантида исчез, погрузившись в пучину.