анировку и обнесен огромными стенами из гигантских каменных глыб, уложенных одна на другую. Каменная кладка и в самом деле выполнена с фантастической точностью. Она абсолютно совершенна. Внутри, за стенами города, каналы, мосты и великолепные бульвары, равных которым и до наших дней нет ни в одном городе на Земле.
Знаешь, Лора, прибрежная часть города восхитительна. Если бы ты только могла увидеть ее! Огромная полукруглая гавань с массивным причалом из черного гранита, облицованного розовым мрамором, уходящие далеко в море каменные пирсы… Повсюду вокруг меня атиланские корабли, вернувшиеся из разных стран, и в эту минуту я наблюдаю, как они разгружают свои, должно быть, совершенно невероятные грузы. На берегу должностные лица проверяют каждую коробку и ящик, в которых редкие металлы и драгоценности, меха, специи, экзотические животные и редкие виды древесины.
Слушай дальше: по одну сторону гавани высится Фонтан Небесных Сфер, каждые четверть часа он стреляет в небо огромной струей воды. С другой стороны расположен Храм Дельфинов — совершенно безупречное архитектурное сооружение из белого мрамора. Поверь мне, рядом с ним сам Парфенон выглядит жалкой поделкой.
Сразу же за береговой линией проходит широкая магистраль — улица Наблюдателей Звезд. В самом ее начале — куполообразная, впечатляющих размеров башня, Императорская обсерватория, а сразу за ней начинается огромный Проспект Небес, который на много миль тянется через город и приводит к расположенному на склоне холма центральному району священных зданий. Да-да, именно тех, о которых говорил Платон. Стены храмов покрыты белым мрамором, а не золотом и серебром, как у Платона, но когда полуденное солнце освещает их, то весь город сияет в отраженном свете.
От священного места город раскинулся во всех направлениях, наступая на холмы у подножия горы Баламорис. Дальше начинаются парки, фермы, шахты, в которых добывают медь, железо и золото, за ними огромный лесной заповедник с дикими животными всех видов, вплоть до стада слонов. Я имею в виду не покрытых шерстью мамонтов, которые сейчас повсюду бродят по Европе, в твоих краях, а обыкновенных гладких слонов, очень похожих на тех, которые мы можем увидеть в зоопарке, только, я думаю, эти значительно больше. Уши у них размером с шатер.
Климат здесь предельно мягкий. Судя по тому, что в середине зимы ночь и день почти равны по продолжительности, я сказал бы, что Атилан расположен прямо на тропике Рака или чуть севернее. Почти каждый день идут небольшие дожди, но быстро проясняется, выходит солнце и вновь становится красиво и тепло. Воздух мягкий, необыкновенно прозрачный, небо нежно-голубое, и куда ни глянешь — везде цветы. Трудно поверить, что в это же самое время большая часть Европы и Северная Америка прогребены под слоем льда или что на месте наших будущих великих городов пасутся огромные, косматые, неуклюжие мамонты и носороги, а небольшие группы одетых в шкуры людей пытаются охотиться на них с примитивным, сделанным из камня оружием.
Неудивительно, что дошедшие до нас воспоминания об этом месте продолжали волновать умы таких людей, как Платон, спустя тысячи лет. Наверное, в каждом поколении мудрые сказители передавали вновь и вновь яркие легенды об Атлантиде — через геологические эпохи, через тясячелетия неизвестности, наступившей после ее гибели. Огромный погибший город, едва ли не рай, исчезнувшее королевство чудес и неожиданностей — какие истории, должно быть, рассказывали о нем! И продолжали рассказывать год за годом, столетие за столетием. За это время ледники медленно отступили, и человечество вновь овладело искусством земледелия, научилось строить города и деревни и наконец в Шумере, Египте и Китае еще раз приблизилось к уровню развития, который мы называем цивилизацией.
Поразительно и совершенно невероятно то, что эти старые легенды даже приблизительно не передают того, какой в действительности была Атлантида. Подлинная Атлантида в год 18 862-й до нашей эры — с ее пароходами и электричеством, поразительными архитектурными и инженерными чудесами — намного более фантастична, чем могли себе представить греческие или римские рассказчики небылиц.
Я говорю серьезно. Технологическое развитие Атлантиды во многих отношениях достигло уровня современных Нью-Йорка, Парижа или Лондона, только она намного красивее, чем любой из них. И это во времена Каменного века, когда никто в остальном мире не продвинулся дальше обитания в призерах и вытачивания каменных ножей и топоров.
Сейчас у меня нет никакого объяснения, как такое могло быть возможно. Вообще никакого.
Возвращение принца Рамифона Сигилитеримора на Атлантиду потребовало от него выполнения огромного количества ритуалов и формальностей, и я уже начал думать, что вообще никогда не смогу увидеть город. Мы оставались на корабле невероятно долго. Это почти так же сводило с ума, как и дни ожидания в гавани Тибарака, когда нескончаемые ритуалы не давали королевскому флоту отплыть.
Сначала был ритуал Возвращения домой. Принц множеством молитв, курением фимиама и принесением в жертву быка воздавал благодарность за благополучное возвращение. Он совершил жертвоприношение своими собственными руками. Вынужденный наблюдать это близко, я испытывал отвращение, но выбора у меня не было. По крайней мере он убил животное быстро — очевидно, имел большую практику. Он использовал для этого клинок, почти наверняка сделанный из стали, с рукояткой, украшенной драгоценностями. Это я нахожу занимательным в таком вызывающем отвращение зрелище, а ты? Я имею в виду то, что они используют оружие из такого высокотехнологичного материала, как сталь, чтобы совершить варварский ритуал принесения в жертву животного. Нелепая смесь. Бык — огромный, с загнутым, черным на конце рогом длиной с ярд — оказался настоящим зубром, вымершим предком современного рогатого скота.
Я решил, что уж теперь-то мы сойдем на берег, но не тут-то было: после многочисленных песнопений, шествий и угощения обугленным полусырым мясом, которое Принц, к моей радости, отправлял в свой пищеварительный тракт, а не в мой, хотя, когда ты пассажир, путешествующий во Времени, иногда трудно сказать, в чем различие.
Принц спустился на нижнюю палубу и перед небольшим алтарем в каюте капитана в течение нескольких часов взывал то к одному богу, то к другому. Во всем этом принимали участие поднявшиеся на борт жрецы, но потом они ушли, а принц Рам остался на корабле.
Наступила ночь. Толпы народа стояли на набережной, пели и прославляли Принца. Он приветственно махал им в ответ с палубы флагманского корабля. Был фейерверк, какого я в жизни не видел.
Утром явились младшие брат и сестра Принца, чтобы передать ему официальное приветствие семьи. Я бы сказал, что принцессе Рейне около пятнадцати лет, а принцу Кайминору, возможно, тринадцать. Они очень похожи на брата — коренастые, невысокие, темнобровые, с оливковой кожей.
Их встреча была в общем формальной: касание кончиками пальцев вместо поцелуев. Ритуал приветствия продолжался непрерывно до полудня, потом наконец брат и сестра вместе с Принцем сошли с корабля. И вот благодаря любезности моего «хозяина», принца Рамифона Сигилитеримора Септагимота Столифакса Блейла, Премианора Тисилана атиланского, я в конце концов получил возможность ступить на берег исчезнувшей Атлантиды.
Но прошел я не очень далеко — мы подошли к Храму Дельфинов, там у самого дальнего ряда красивых мраморных колонн для Принца соорудили нечто вроде шатра, где он должен был очиститься, освободиться от всякой заразы, которую мог подхватить, когда жил среди грязного нецивилизованного народа материка.
Этот обряд Очищения занял еще один день и ночь. Принца обмывали молоком, покрывали лепестками красных и желтых цветов и монотонно твердили: «Желаем тебе освободиться от всего нечистого. Желаем тебе освободиться от всего нечистого». Повторяли это снова, снова и снова. «Пусть грязь с материка больше не пристает к твоей коже, — монотонно напевали они. — Желаем тебе освободиться от всего нечистого». Повторяли бесконечное число раз, пока я не решил, что потерял рассудок.
Зато я узнал нечто важное об этой стране: здесь самая настоящая расовая дискриминация, и обряд Очищения связан именно с ней. Атиланцы испытывают глубокое презрение к жителям материка, считая именно их «грязью» материка, от которой, как полагают, обряд очищает Принца.
Атиланцы называют жителей материка «грязными людьми».
Я не настолько силен в грамматике их языка, как хотелось бы, поэтому не уверен, подразумевают ли они, что обитатели материка живут в грязи (имея в виду неряшливые пещеры и постройки) или что те сами по себе грязные. Кажется, имеется в виду последнее.
Итак, эти благородные, замечательные, потрясающе цивилизованные атиланцы считают жителей Европы Каменного века чуть ли не животными. Замечала ты подобное в Наз Глесиме? Возможно, там, где только горсточка атиланцев живет среди жителей материка, все иначе, там они должны быть более осторожными. Но здесь, где не встретишь ни одного жителя материка, атиланцы даже не пытаются скрывать презрение к ним:
«Мы благодарны вам, о боги, за возвращение нашего любимого Принца в человеческое королевство с земли грязных людей».
Заметь это маленькое различие, Лора: принц вернулся в человеческое королевство.
Думаю, не стоит уж очень порицать островитян за чувство превосходства, учитывая, что они живут в восхитительных мраморных дворцах с электрическим освещением и внутренним водопроводом, в то время как весь остальной мир пребывает в грубом Каменном веке. Но все же не считать живущих на материке человеческими существами — это уж слишком. Да, по стандартам Атилана они отсталые, но утверждать, что они нелюди? Это явная заносчивость.
Если ты примешь во внимание, насколько, по-видимому, глубоко их презрение к жителям материка, то мои рассуждения о том, почему при раскопках палеолита наши археологи не нашли никаких остатков материальной культуры Атлантиды, приобретают определенный смысл. Если тобой в течение тысячелетий правит более развитая раса, которая считает тебя просто грязью, и внезапно родина этих зазнаек гибнет от извержения вулкана, ты получаешь отличную возможность восстать и перебить всех оставшихся в живых повелителей. А потом тебе, возможно, захочется собрать все — до