Больше всего крестьяне страдали от непомерных налогов – обязательных норм для сдачи государству зерна, мяса, молока, яиц, шерсти, овощных культур. Причем налогами облагались как колхозный двор, так и личный, т. е. крестьяне испытывали двойной гнет. Если, предположим, в текущем году колхозник не смог расплатиться с государством, то долг переходил на следующий год. К таким крестьянам применяли штрафные санкции вплоть до описи имущества. Существовали специальные министерства заготовок, представители которых без всякого судебного разбирательства взыскивали с крестьян недопоставленное ими государству. Необходимо отметить, что сданная государству продукция оценивалась по самому низкому тарифу. Ножницы между государственными ценами на сельскохозяйственную продукцию и выплатами колхозникам были очень значительными. Например, государство приобретало у колхозников мясо по 14 копеек за 1 кг, а продавало за 11 рублей. Натуральный налог в виде продуктов являлся не единственной податью колхозника государству. Помимо него, существовал и денежный налог. Он также вырос, и весьма ощутимо, если учесть, что личный земельный надел и количество скота не только не выросли, но и значительно убавились. За десять лет (с 1940 по 1950 г.) денежный налог увеличился почти в 5 раз.
Совокупность факторов, изложенных выше, привела к тому, что в глазах крестьян эта система управления колхозами стала выглядеть как представляющая угрозу для их существования. Между тем коллективизация в СССР шла полным ходом. В республиках Прибалтики, в Украине, Молдавии (в правобережной ее части) и в Белоруссии в колхозы были объединены более 90 % индивидуальных хозяйств. Одновременно происходил процесс ликвидации мелких колхозов. Они объявлялись «бесперспективными», людей выселяли с насиженных мест и, по существу, бросали на произвол судьбы, поскольку у них самих, да и у колхозов не было средств, необходимых для переезда.
Коллективизация сопровождалась борьбой с кулачеством. Поскольку за годы войны произошло некоторое ослабление контроля над колхозами со стороны государства, этот фактор способствовал появлению индивидуальных крепких зажиточных хозяйств. За них-то и взялись в первую очередь. В 1945–1949 гг. было принято несколько постановлений Совета Министров СССР, направленных на раскулачивание. Согласно этим постановлениям из Прибалтики были высланы и отправлены на спецпоселение 142 500 человек. Их земли, средства производства и имущество перешли в собственность государства. В Западной Украине такие способы раскулачивания вылились в вооруженные столкновения с представителями местной советской власти.
Несмотря на все трудности, конец 4-й пятилетки был ознаменован укреплением материально-технической базы колхозов, их восстановлением, повышением уровня механизации сельскохозяйственных работ, хотя этот последний показатель в ряде регионов достигал лишь 50 %. Лучше других были механизированы регионы Северного Кавказа, Поволжья, Западной Сибири, хуже – Нечерноземье и районы северо-запада страны.
Дополнительно к пятилетнему плану развития сельского хозяйства был принят план электрификации сельской местности (1948 г.), рассчитанный на 3 года. Несмотря на то что к 1951 г. эта программа была в целом выполнена, на деле колхозы не могли в полной мере использовать государственную электросеть – ее едва хватало на нужды промышленности. Были электрифицированы около 80 % МТС, однако мощности у электростанций были очень скромными – около 40 кВт – и всего на сельское хозяйство приходилось 1,5 % всей электроэнергии, производимой в стране. Что касается выполнения пятилетнего плана по сельскому хозяйству, то он составил 90 %, если взять для сравнения довоенные показатели. Тем не менее член Политбюро Г. Маленков на XIX съезде партии (1952 г.) отметил, что проблема «обеспечения страны зерном решена с успехом, решена окончательно и бесповоротно».
Культура и наука
Первоочередной задачей в этот период явились развитие образования и строительство школ. Так, в 1-ю послевоенную пятилетку в городах и сельской местности восстанавливали разрушенные во время войны школы и строили новые. 18 500 школ на 2,5 млн мест (из них 1,3 млн мест в селах) – таков итог к концу 1950 г. в сфере народного образования. К этому времени завершился переход на всеобщее семилетнее обучение.
Еще в последний год войны были созданы так называемые школы рабочей молодежи, в которых можно было получить среднее образование без отрыва от производства. К концу 4-й пятилетки наряду с ними широкое распространение получили техникумы и училища – среднее образовательное звено – и высшие учебные заведения. Среди последних особой популярностью пользовались вечерние и заочные формы обучения. По сравнению с довоенным временем университеты и институты выпустили в 2 раза больше специалистов. Наибольшим спросом пользовались учебные заведения педагогического профиля, поскольку недостаток был именно в учительских кадрах.
Говоря о развитии культуры и образования, нельзя обойти вниманием также и духовную сферу, а именно: взаимоотношения государства и церкви. Следует отметить, что за 3 послевоенных года церковь основательно укрепила свои позиции. Так, возросло количество заявлений по поводу открытия новых храмов и приходов. Русская православная церковь вновь стала пользоваться авторитетом среди православных христиан. В июле 1948 г. на праздновании в Москве 500-летия независимости и самоуправления обсуждались многие важные вопросы церковной жизни. Так, подверглась осуждению Римская церковь, поскольку ее действия были направлены на подрыв православия. В связи с этим Русская православная церковь не стала принимать участия во Всемирном совете церквей, отличительной чертой которого было засилье протестантских конфессий.
Следует отметить большую миротворческую деятельность Русской православной церкви. Одним из видных деятелей того времени в этом движении был митрополит Николай Крутицкий – помощник Патриарха Московского и всея Руси Алексия. С другой стороны, в отношении государства к церкви активизировались силы, развернувшие антирелигиозную пропаганду. Так, в 1948 г. секретарь ЦК ВКП (б) М. Суслов подготовил проект постановления об атеистической пропаганде. Известно, что И. Сталин с неодобрением отнесся к этому проекту. На XIX съезде партии в 1952 г. этот вопрос вообще не был затронут.
Развитие литературы и искусства в послевоенные годы проходило под неусыпным контролем партийного руководства страны. Уже в 1-й послевоенный год под руководством А. Жданова началась кампания по обнаружению и пресечению тенденций «тлетворного влияния Запада», «упаднического мелкобуржуазного искусства», «искусства для эстетов» и т. д. Интеллигенция страны поняла, что некоторому либерализму, который наметился в годы войны, пришел конец. «Ждановщина» – такое название получили проводимые ее идеологом меры – продолжалась до 1953 г. Жертвами этой кампании стали многие видные деятели культуры и искусства.
1 августа 1946 г. был создан журнал «Партийная жизнь». Он являлся органом, контролировавшим культурную жизнь страны. С его страниц зазвучали призывы покончить с «идеологической вялостью, появлением новых идей и иностранных влияний, подрывающих дух коммунизма». Затем гонениям подверглись два уже существовавших журнала – «Ленинград» и «Звезда» – за появление «нарочито уродливого, карикатурного и пошлого изображения жизни советских людей» (имеется в виду рассказ М. Зощенко «Приключения обезьяны»).
Прозаик, а также поэт А. Ахматова были исключены из Союза писателей, журнал «Звезда» был закрыт.
Среди причин, заставивших власть «закрутить гайки» в отношении интеллигенции, некоторые историки называют экономический кризис 1946 г., вызвавший голод. Интеллигентские слои общества едва ли поверили бы, что главной и единственной причиной голода является засуха. Чтобы заставить интеллигенцию замолчать и не дать ей возможности выступить с критикой экономического курса руководства страны, и были приняты беспрецедентные меры.
Буквально через месяц гонения обрушились на киноискусство. В опалу попали три фильма – «Большая жизнь» (режиссер Л. Луков), «Адмирал Нахимов» (режиссер Вс. Пудовкин), 2-я серия «Ивана Грозного» (режиссер С. Эйзенштейн). По поводу первого фильма нарекания сводились к «фальшиво изображенным партийным работникам» и отсутствию достоверного изображения Донбасса с «его передовой техникой и культурой, созданной за годы сталинских пятилеток». «Иван Грозный» не понравился партийным критикам за бесхребетный и бесхарактерный образ царя – «типа Гамлета».
Вскоре в свет вышел еженедельник «Культура и жизнь». В его обязанности входила проверка на идейность в деле «коммунистического воспитания масс» науки, литературы, искусства, кино, радио, музыки, прессы и др.
Резкой критике были подвергнуты фильмы А. Довженко «Украина в огне» и «Мичурин». Первому из них была дана аттестация в том плане, что «он является платформой узкого, ограниченного украинского национализма, враждебного политике нашей партии, интересам украинского и всего советского народа». А. Довженко с горечью писал в своем дневнике по этому поводу: «Я принадлежу человечеству как художник, и ему я служу, а не конъюнктурным наместникам Украины моей…»
Не избежали подобной участи в смысле уничтожающей критики со стороны партийных боссов фильмы «Свет над Россией» режиссера С. Юткевича и «Молодая гвардия» С. Герасимова. «Ждановщина» затронула также театральное искусство, философию и музыку. Рупором борьбы против «декадентских» веяний в театральном искусстве стал журнал «Культура и жизнь». В итоге из репертуаров театров исчезли произведения зарубежных авторов. Философ Г. Александров, написавший «Историю западной философии», по мнению А. Жданова, слишком мягко аттестовал буржуазную (идеалистическую и декадентскую) философию, в то время как она являлась вдохновителем борьбы западных держав против Советского Союза.
По всей видимости, термин «декадентство» весьма понравился п