— Ох. Прости! Я видела, но так засмотрелась, что забыла лайкнуть.
Брайан снисходительно улыбнулся:
— Я так и подумал. Иногда ты очень забывчива.
Тина торопливо увела разговор подальше от его «артов».
Ник, слушая ее рассказ, не зевал. Не задавал вопросов, зачем ей это, и не приравнивал владение лизинговой компанией к «пейзажикам»…
— Шиповник и роза, — сказала вслух Тина.
Если я буду с Брайаном, останусь розой. И всю жизнь придется притворяться. Если буду с Ником, окажусь в шиповниках. И буду пробивать себе дорогу, не имея поддержки. Опираясь только на свои силы… И на то, что рядом Ник.
Тина крепче обхватила подушку.
Подумала, что в объятиях парня проснулась сегодня далеко не в первый раз. Но только сегодня первой мыслью, пришедшей в голову, было не: «Проспала занятия?!» и не: «Ох, я точно выпила вчера таблетку?», а: «Как же хорошо».
Сегодня утром Тину обнимал мужчина, в объятиях которого ей хотелось проснуться. И было плевать на пары и таблетки.
Ну, опоздает на занятия или вовсе не придет — ничего страшного, придумает что-нибудь. Ну, забыла выпить таблетку… ммм.
Презервативы были, конечно. В самый первый раз, Ник вытряхнул пакетик из кармана. Потом Тина сама его остановила:
«Не надо. Я на таблетках».
«А зачем про гондоны спрашивала? Думала, что я за три года всех портовых шлюх передрал и нацеплял хрен знает чего?»
«Н-ну… — Тина смутилась. — Я же тебя давно не видела».
«Все нормально, Ти. — Ник потрепал ее по руке. — Монахом не жил, но и волноваться тебе не о чем. Обещаю».
И Тина перестала волноваться. В его объятиях не хотелось волноваться. Хотелось чувствовать объятия, и ничего больше.
Всегда чувствовать. Всю жизнь. Каждый день вот так просыпаться.
Глава 15
— Ого, какую ты перестройку затеял.
Тина с интересом оглядывалась по сторонам. Из разговоров с Эндрю знала, что «Шиповник» давно нуждается в ремонте, и что в этом году отчим наконец решил пригласить мастеров.
«Дальше нельзя было тянуть, — объяснил он, — складывалось впечатление, что потолки вот-вот начнут падать на голову».
Судя по тому, что увидела, выйдя из машины, Тина, перестройка затронула не только дом.
Вместо отделанной потрескавшейся от старости плиткой овальной лужицы — глубиной в полтора метра, больше предназначенной для красоты, чем для купания — теперь перед домом красовался настоящий прыжковый бассейн трехметровой глубины. Притягательно прохладного синего цвета, со строгими хромированными лесенками и штрихами-указателями глубины.
Пятиметровую вышку для прыжков Тина тоже увидела. Ее сложно было не увидеть.
— Ты наконец реализовал свою мечту? — Она постаралась улыбнуться.
Истории о том, как в молодости Эндрю выступал за команду университета по прыжкам в воду, слышала еще в детстве. Пока губы Тины улыбались, мозг пытался прикинуть, в какую сумму обошлась постройка бассейна.
— Да, вот… — Эндрю развел руками — смущенно, будто школьник. — Компания, производившая ремонт, в основном специализируется именно на бассейнах. Отделочные работы в домах — постольку-поскольку… Представляешь, как мне повезло?
«Представляю», — кисло подумала Тина. Вслух спросила:
— И сколько это стоило?
— О, немного, — торопливо заверил Эндрю. — Бассейн они взяли как дополнительную работу, дали серьезную скидку. Кстати, этих ребят посоветовал Альфред! Они строили в «Жемчужном берегу», — так называлось поместье Боровски, — новый гостевой дом. И Альфред дал понять, что самой желанной гостьей в этом доме будешь ты. — Эндрю подмигнул.
Тина поскучнела.
— Да, я видела. Брайан показывал фотографии.
Брайан их действительно показывал. Когда-то, в прошлой жизни. Когда Тина искренне любовалась белоснежным коттеджем с высокими окнами, изящными балкончиками и сбегающими к пляжу ступенями террасы. Коттедж ей показывали на всех этапах строительства, от рытья котлована до развешивания на окнах жалюзи.
— Может, хочешь нырнуть? — Эндрю кивком головы указал на вышку.
— Нет уж, — засмеялась Тина, — только с бортика.
— Что ж, с бортика так с бортика. Минуту.
Эндрю подошел к стене террасы, откинул крышку, закрывавшую какие-то рычаги, и нажал на один из них.
Тина с изумлением увидела, как поверхность воды зашевелилась, складываясь в гармошку.
— Ух ты! Что это?
— Специальное покрытие, чтобы ветер не заносил мусор. Не скажешь, что закрыто, правда? Полный эффект наполненного бассейна.
— Ага. — Тина следила за тем, как собирается в гармошку прозрачная пленка. — Здорово.
— Ну что, ныряешь? — Эндрю протянул руку. — Давай, сумочку подержу.
Тина спрятала сумку за спину:
— Спасибо! Мне пока не настолько жарко, чтобы купаться в платье.
Рассмеялись они с Эндрю одновременно.
— Я пойду переоденусь, — пообещала Тина, — и обязательно искупаюсь.
Тина вынырнула и прилегла на бортик бассейна. Задумчиво погладила темно-синюю плитку, дорогую даже на ощупь.
«Эти ребята дали хорошую скидку». Что ж… Может, и дали.
Мерзкое чувство «я приехала сюда не просто так», улегшееся было после перешучиваний с Эндрю, снова проснулось и заскребло.
Тина подплыла к лесенке, ухватилась за перила и выбралась наверх. Усевшись в шезлонг, взяла телефон. Собиралась позвонить Брайану, уточнить, когда он собирается приехать, но позвонила почему-то Нику.
— Я в «Шиповнике».
— Молодец. — Ник, должно быть, шел по улице, до Тины донесся шум проезжающих автомобилей. — Как там?
— Не знаю, — вздохнула Тина. — Я увидела Эндрю… и поняла, что не хочу ничего проверять.
— Придется.
— Почему?
— Потому что иначе ты не успокоишься, так и будешь себя грызть… Короче. Слушай меня. — Ник заговорил решительно и напористо. — Сейчас нажимаешь «отбой», а потом сразу звонишь Боровски и договариваешься о встрече. Ясно?
— Ты чего это раскомандовался? — возмутилась Тина.
— Как это — «чего»? — встречно возмутился Ник. — Я ж на тебе жениться собираюсь, забыла, что ли? Вот и беспокоюсь о твоем душевном здоровье. На фига мне нервная жена? В общем, давай, вперед! Потом мне перезвонишь, я жду. Специально в метро не спускаюсь, чтобы связь не пропала — а тут жарища, между прочим.
— Ладно, — засмеялась Тина, — так и быть. Сейчас позвоню.
— Что скажешь о столовой, дорогая?
Леди София и Тина перелистывали толстый мебельный каталог. Красочно оформленный, на дорогой глянцевой бумаге — электронных каталогов леди София подчеркнуто не признавала.
— По-моему, очень мило.
Тина, старательно изображая заинтересованность, рассматривала фотографию овального стола со стеклянной крышкой и изящными ножками из орехового дерева. Стол окружали стулья с такими же ножками, обитые светлой кожей.
— А по-моему, к таким сиденьям задница липнуть будет, — глубокомысленно изрек мистер Боровски, заглядывая в каталог через плечо Тины.
— Альфред! — вскинулась леди София.
— Шестьдесят лет, как Альфред, — отмахнулся Боровски. — Она и в наш дом всюду этой кожи насовала, — доверительно поведал Тине он, — голым задом и не присесть.
— Это точно, — подтвердил прыснувший Брайан.
Леди София схватилась за сердце.
— Боже мой, что вы несете при Тине? Брайан!
— А что — при Тине? — пожал плечами Боровски. — Можно подумать, Тина на кожаных диванах не сидела голой жо…
— Альфред! Замолчи!
— Да молчу, молчу. — Мистер Боровски махнул рукой. — Покупай что хочешь, только не вопи. Потом, если что, дерюжками застелят.
Леди София тяжело дышала, героически пытаясь взять себя в руки.
— Если ты, Альфред, не одобряешь мой вкус… — голос у нее дрогнул.
— Да при чем тут вкус? Когда жопа потеть начнет, никакой вкус не поможет.
Леди София побагровела так, что ее, казалось, вот-вот хватит удар. Тина незаметно толкнула Брайана — сделай что-нибудь.
— Пап, ты собирался показать Тине новую бильярдную, — неохотно вмешался Брайан. Тина давно заметила, что родительские перепалки его здорово веселят.
— Да? — удивился мистер Боровски.
— Да-да, — встрепенулась Тина, — обещали!
— Э-э-э… правда? Ну, хорошо. Идем, малышка. В бильярде ты, помню, крепко соображаешь. А со всякой ерундой тут и без нас разберутся.
Новую бильярдную Боровски обустроил на первом этаже дома, позади столовой. Старая располагалась наверху, на третьем этаже — Боровски утверждал, что решил перенести ее вниз, потому что наверху, под крышей, слишком жарко — но Тина подозревала, что Альфреду просто надоело таскать тучное тело по лестнице. С момента их первого знакомства Боровски, и без того не худой, поправился еще на пару размеров.
Лишний вес, впрочем, не мешал ему отлично играть в бильярд. Поддаваться — что Тине иной раз приходилось проделывать, играя со знакомыми парнями — не требовалось.
Разговор о перспективах работы летом Тина оборвала умоляющим движением бровей:
— Ох, Альфред, прошу, проявите сострадание! Я ужасно устала во время экзаменов. Честно говоря, мне сейчас даже думать о работе — сущая мука.
Альфред огорченно поцокал языком.
— До чего ж вы хилые, молодежь! Я в ваши годы на трех работах вкалывал, да еще на девок время оставалось.
— Это потому, что ты не учился в университете, — подмигивая Тине, объяснил Брайан.
Высшего образования у его отца действительно не было. Альфред закончил, по собственному выражению, «три класса и четыре коридора», он вообще любил прикидываться простаком. Зато от природы обладал острым, гибким умом, богатырским здоровьем и потрясающей работоспособностью — пяти-шести часов сна ему было достаточно для того, чтобы просыпаться бодрым и свежим. На отдыхе, посещая с леди Софией курорты, выставки и увеселительные мероприятия, Альфред откровенно скучал. «Делать деньги» было его призванием. Этому он отдавался весь, со всей широтой своей кипучей натуры, а недостаток образования восполнял колоссальным жизненным опытом и богатейшими связями. Учебой, впрочем, тоже не брезговал — в его кабинете Тина видела и учебники по банковскому делу, и кипы распечатанных статей с пометками — но сознаваться в тяге к самообразованию почему-то стеснялся.