Благоухающая маслами и лосьонами, сверкающая модным педикюром, проходя по дорожке, ведущей к дому, возле Ника Тина специально замедлила шаг. Хотелось, чтобы он упал в обморок от восхищения. Ну, или хотя бы косилку уронил.
Обморока с Ником не случилось. То есть, разглядывал-то он Тину с явным интересом, больше всего внимания уделив ее голым до середины бедра ногам, но восхищенным при этом не выглядел. Прокричал что-то, стараясь переорать работающую косилку.
— Что? — не расслышала Тина.
Попробовала подойти ближе и наступила в лужу. Ногой в изящной открытой туфельке — в ледяную воду. Взвизгнула.
— Говорю же, под ноги смотри. — Ник заглушил косилку. Кивнул на тонкую струйку воды, бьющую из садового шланга: — Не видишь, шланг прохудился.
Раздосадованная Тина, ругаясь про себя последними словами, перешагнула лужу.
Сдался ты мне со своими советами! Больше я к тебе на пушечный выстрел не подойду.
На следующий день Тина прямо с утра начала готовиться к предстоящему вечеру.
Перемерила кучу платьев, туфель и украшений. Несколько раз собирала и распускала волосы. Поколебавшись, все же собрала их в сложный узел из нескольких косичек и прядей — с распущенными волосами Брайан ее уже видел, а такая прическа выгодно подчеркивала шею.
В выборе платьев остановилась на новом, купленном только этой весной — его светло-сиреневый шифоновый верх оттеняла тончайшая шелковая подкладка. Платье легким корсетом облегало торс, оставляя открытыми руки. Скромный вырез спереди выгодно подчеркивал линию ключиц и плеч. Зато разрез на спине, начинаясь у горловины, спускался до самой талии, открывая ложбинку позвоночника в обрамлении кружевной вставки в тон шифону. Дальше платье струилось многослойной юбкой — спереди чуть ниже колена, сзади оно удлинялось, ниспадая наподобие шлейфа.
— Вы такая красавица, барышня. — Роберта стояла в дверях, любуясь «молодой хозяйкой». — Только вот на спине сильно вырезано, ажно лифчик видать.
— Лифчик шел в комплекте, — не моргнув глазом соврала Тина. — Видишь, он того же тона, и кружева такие же? Это так надо, чтобы было видно.
Роберта неодобрительно покачала головой, но, судя по всему, пришла к выводу, что барышне лучше знать.
— Мария утром на рынке Микаэля видала, — таинственным шепотом сообщила она. — Он у Боровски шофером служит, за продуктами приехал. Молодой хозяин, говорит, от вас без ума.
— Глупости какие, — фыркнула Тина. — Подумаешь, поболтали пять минут. — Ей было очень приятно.
— Мужчине иной раз и одного взгляда хватит, чтобы голову потерять, — наставительно заметила Роберта, — на то они и мужчины. А вот женщины — другое дело. Женщинам думать надо.
— Не волнуйся, Роберта. — Тина подошла к служанке, погладила по смуглой руке — полной, толщиной в ее, Тинину, лодыжку. — Я не Маргарита. Я умею думать.
Роберту нанимали еще родители Маргариты. В «Шиповнике» прошла вся жизнь горничной: неудачное замужество — супруг оказался пьяницей, «старый хозяин» его выгнал; нянчание первой «маленькой мисс» — Маргариты; похороны, одного за другим, ее родителей — сэр Джозеф скончался от инсульта, леди Барбара пережила его всего на полгода; а потом рождение Тины и порхания вокруг нее — в те редкие дни, когда Маргарита вспоминала о «Шиповнике» и удосуживалась там показаться. Тина знала, что Маргариту Роберта обожала, а «чужака» Эндрю недолюбливала. «Это потому, что я запретил ей сушить абрикосы на парадном крыльце», — шутил Эндрю.
— Не беспокойся за меня, Роберта.
— Ох, барышня, ваши бы слова да богу в уши. — Горничная покачала головой. — Леди Маргарита, тоже — всегда лучше всех всё знала. — Она вздохнула. — Спускайтесь потихоньку, скоро уж гости появятся.
— Да-да, иду.
К платью Тина надела изящный золотой кулон с александритом и серьги из того же гарнитура, подаренного Эндрю на шестнадцатилетие. Сиреневые туфли и клатч бледного золота завершили ансамбль.
Тина еще раз крутанулась перед зеркалом, побрызгалась духами, и, сложив губы в самую любезную из своих улыбок, порепетировала:
— Добрый вечер! Рада вас видеть.
Глава 6
Встреча гостей и ужин определенно удались. По лицу Эндрю было видно, как он доволен. Тину весь вечер донимала расспросами мать Брайана, леди София. Ее интересовало все: в какой школе училась Тина до поступления в колледж, сколько лет занималась гимнастикой, умеет ли она водить машину, какие музеи и выставки посещала в Неаполе и куда ездила на рождественские каникулы.
Брайан время от времени делал попытки прервать допрос, но леди София была не из тех, кого легко сбить с намеченного пути. Тина, незаметно от нее, улыбалась Брайану: все в порядке, пусть спрашивает. Она понимала истинную цель расспросов и пыталась дать понять, что правила игры приняла. Брайан, тем не менее, все больше нервничал.
— Мама, ну ты совсем замучила Тину, — вздохнул он, когда подали десерт.
— Что ты, все в порядке, — поспешила заверить Тина, — мы с леди Софией чудесно беседуем.
— Мисс Тина — приятная собеседница, — подтвердила леди София, поправляя ожерелье на шее — так, чтобы бриллиантовая подвеска-капелька лежала ровно посредине.
— Мисс Тина — весьма снисходительная собеседница, я бы сказал, — вмешался мистер Боровски.
Мать Брайана носила звание «леди» по праву рождения, получив его от аристократических предков. А отец Брайана, мистер Боровски, попросту был богат. Уже тогда, когда тридцать лет назад посватался к леди Софии, был неприлично богатым, по здешним меркам, человеком. Почему, собственно, насплетничал Тине Эндрю, неравный — по мнению родителей леди Софии — брак и сумел состояться.
Брайана воспитывали в лучших традициях местной аристократии, мистер же Боровски почитал правила этикета «блажью», ни на йоту не изменяя себе в привычке говорить то, что думает, тогда, когда ему вздумается.
— Пожалейте бедное дитя! У нее, небось, от жужжания моей прекрасной супруги уже в висках ломит. — Мистер Боровски подмигнул Тине и рассмеялся.
— Я вовсе не… — запротестовала было Тина, но Брайан предостерегающе поднял руку:
— Прости, перебью. Я как раз хотел спросить у мистера Кларка разрешения ненадолго покинуть общество, и предложить Тине составить мне компанию.
— Вот это правильно! — одобрил мистер Боровски. — Под луной с барышней гулять — поди, интереснее, чем со старыми дураками штаны просиживать. — Он снова захохотал, явно приглашая Эндрю присоединиться.
Эндрю вежливо улыбнулся.
— Что ж, я не возражаю. Уверен, что вашему сыну можно доверить юную леди.
— Нужно, — поднимаясь, заверил Брайан. Доверительно поделился с отцом: — У Джеффа Малкольма сегодня вечеринка.
— Джефф — хороший парень, — кивнул мистер Боровски.
Леди София поджала губы и покачала головой, но, к счастью, возражать не стала.
— Только, прошу тебя, недолго.
— Разумеется, — хитро улыбнулся Брайан, — даже заскучать не успеете! Идем?
— Конечно. — Тина с готовностью встала. — Я не прощаюсь. Приятного вечера.
Она с трудом нашла в себе силы не вылететь из гостиной пулей.
— А что за вечеринка? — накинулась на Брайана, едва перешагнув порог. — Мне, наверное, переодеться надо?
— Э-э… не знаю. Надо, наверное… Впрочем, как хочешь. Видишь ли… — Брайан огляделся. Они с Тиной стояли в холле. Он понизил голос: — Здесь никто не подслушает?
— Лучше выйти, — тоже понизив голос, недоуменно отозвалась Тина. Вывела Брайана на террасу. — Что случилось?
— Видишь ли… — он мялся. — Не хотел говорить, но так получилось, что именно сегодня… Я клянусь, что такое больше не повторится!
— Да в чем дело, блин? — не сдержавшись, выпала из образа Тина. — Что происходит?
— У меня сегодня игра.
— Что-о?
— Онлайн игра, — сбивчиво объяснил Брайан, — финал. Такое раз в год бывает, понимаешь? Я никак не могу пропустить.
— Ты… э-э… геймер? — вспомнила правильное слово Тина.
Брайан скривился:
— Ох, и ты туда же! Ну, почему обязательно нужно ярлыки навешивать? Просто играю.
— Ясно. — Тина начала догадываться, что на самом деле означало внезапное желание Брайана посетить «вечеринку». И для чего он начал подлизываться к ней еще вчера. — И ты хочешь сказать, что там, у этого Малкольма…
— Что там сегодня обойдутся без меня, — закончил Брайан. — Джефф и не ждет, на самом деле. Знает, что меня предки к вам потащили.
— Так, подожди… — Тина все еще не понимала. — Если он тебя не ждет…
— Я и не пойду. — Брайан просительно улыбнулся. — Все, что мне нужно, это два часа свободного времени. Ну, три — не больше. И сразу же вернусь, обещаю.
— То есть… ты уходишь, а мне предлагаешь остаться? — сообразила наконец Тина.
— Н-ну… Тебе ведь не обязательно возвращаться в гостиную? Ты можешь пойти к себе, например. Или… не знаю. Погулять где-нибудь.
— Ну да, и напороться на кого-то, кто немедленно сообщит Эндрю, что я разгуливаю по ночам! Вот уж спасибо.
— Тина. Прошу тебя. — Брайан попытался взять ее за руку, Тина сердито вырвалась. — Такси уже приехало. Пожалуйста, сядь в машину вместе со мной — чтобы слуги видели, как мы уезжаем, а сразу за виллой миссис Остин ты выйдешь и вернешься…
— Чтобы пройти мимо слуг, ага.
— Ох, умоляю тебя! Есть ведь выход на пляж.
— Предлагаешь ковылять по песку в туфлях?
— Переобуйся, это недолго. Тина! Пожалуйста. Три часа — а потом проси, чего хочешь.
— То есть, ты меня покупаешь?
— Почему тебя? Твое молчание.
— Хорошо. — Тина прищурилась. — Мое молчание стоит пятьсот евро.
— Идет. — Брайан едва не подпрыгнул от радости.
Продешевила, — поняла Тина и мысленно выругалась.
— Ну, что? Идешь переодеваться?
— Да. Жди здесь. — Тина, стараясь не показать, как расстроена, спустилась с крыльца.
Удивленный таксист высадил Тину за виллой миссис Остин.
— Спасибо! — Брайан прижал руки к сердцу. — Ты настоящий друг! — и повернулся к водителю: — Гони.