Такси, взревев мотором, умчалось. А Тина постаралась не разреветься от обиды. Так ее не кидал еще ни один парень. Ее вообще парни до сих пор не кидали.
«Пятьсот евро, — напомнила себе Тина. — А можно было сказать семьсот. Или даже тысячу. И он бы заплатил… И почему я такая дура?!» Она ударила кулаком по садовой ограде миссис Остин. Вспомнила о задней калитке в ограде «Шиповника» и сообразила, что на пляж спускаться вовсе не обязательно. Дважды дура, выругала себя, могла бы не переодеваться. Хотя, конечно, тащиться в вечернем платье, на высоких каблуках через заросший сад — то еще удовольствие, в джинсах и майке всяк сподручнее.
Обойдя ограду, Тина потянула на себя калитку — уф-ф, не заперта. Протиснулась в узкий проем между калиткой и забором — нижний край калитки скреб по земле, она едва открывалась. Тина с усмешкой подумала, что любовнице Ника ни в коем случае нельзя поправляться.
Подсвечивая себе телефоном, двинулась по тропинке, едва заметной в темных зарослях. Тихо зашипела от боли, угодив босой ногой в крапиву. Ох, попадись ей завтра этот Ник! Она его заставит все сорняки в саду выкосить. Каждую травинку.
— Ну, где ты там? — вдруг негромко окликнули из темноты. — Посветить?
Тина вздрогнула и остановилась. Вставшего с качелей, включившего фонарик Ника она в темноте не заметила.
Ник, судя по всему, понял, что перед ним не тот, кого он ждал, тоже только сейчас. Недовольно буркнул:
— Ты что тут забыла?
— Гуляю, — огрызнулась Тина. И перешла в наступление: — А ты?
— Я жду, пока гости уйдут, чтобы в доме прибраться.
— А почему здесь?
— А почему нет? — Ник зачем-то переступил на месте, смещаясь в сторону. — Тут вроде нигде не написано, что сидеть нельзя.
— Можно, — прищурилась Тина. — И сидеть можно, и много чего еще делать можно. Можно даже не одному.
Ник ухмыльнулся. Насмешливо прищурился:
— Завидно?
— Дурак, — вспыхнула Тина. И собралась идти дальше — теперь уже уверенная, что Ник ее не сдаст. Не идиот же он, понял, что она знает о той девушке. Замужней, судя по всему.
Но, сделав несколько шагов, Тина разглядела предмет, который Ник пытался загородить собой. У его ног стоял ящик, в ячейках которого серебрились горлышки бутылок. Во-от оно что…
— Шампанское, я так понимаю, из хозяйских погребов? — Тина присела на корточки рядом с ящиком. — А мамаша твоя в доле, или как?
— Или как. — Ник угрожающе навис над Тиной. — Это мое! Утром купил. Имею право?
— Да имеешь, конечно. — Тина вытащила из ячейки бутылку, посмотрела на этикетку. — Ого, Моэт! А ты, смотрю, не хило зарабатываешь.
— На бухло хватает. — Ник выдернул из ящика еще одну бутылку, протянул Тине. — Вот. Забирай и вали. Я тебя не видел, ты меня не видела. О’кей?
Тина медленно, с удовольствием покачала головой:
— Не-а. Не о’кей. — Вернула бутылку обратно в ячейку и поднялась. Распорядилась, указывая на ящик: — Ты отнесешь это ко мне в дом. Сейчас.
— Сейчас нельзя. Там Роберта, на террасе.
Тина мстительно мотнула головой:
— Не мои проблемы. Неси!
От удовольствия полюбоваться на взбешенное лицо Ника ей пришлось отказаться, ради удовольствия красиво уйти. Тина представляла, с какой яростью Ник смотрит вслед и наслаждалась. Главное, снова в крапиву не наступить.
— Да чтоб тебя!.. — Тина припомнила все известные ей ругательства.
Тугая пробка сначала долго не поддавалась, а потом бутылка с шампанским вспенилась так, что едва не выпрыгнула из рук.
Тина облила и футболку, и джинсы, и пол вокруг себя в радиусе пары метров. Никогда не думала, что из одной бутылки может хлынуть столько пены. Да, честно говоря, ей никогда раньше и не приходилось самой открывать шампанское. У знакомых парней на вечеринках это получалось легко и непринужденно, Тина была уверена, что запросто управится. И — на тебе.
Она оглядела залитый пол. Зачем-то подергала за подол футболку. Нда… И не позвать никого — ее ведь здесь, по официальной версии, нет. И, даже если б была — попробуй объясни Роберте, для чего приличной барышне понадобилось в одиночку открывать шампанское? Отчиму Роберта, может, и не расскажет, но изведет причитаниями о «непутевой» матери так, что лучше бы рассказала.
Ох, блин… Ладно. Тина, подумав, сняла залитые шампанским босоножки. Перешагнула лужу, направляясь в ванную.
Там ее ждал еще один сюрприз: тряпки в шкафчике под умывальным столиком — у себя в капмусе Тина хранила чистящие принадлежности там — не обнаружилось. В туалете тоже. В крохотной кладовке скучали пылесос и гладильная доска.
Ни клочка материи и ни единой бутылки с чистящим средством! Даже бумажных полотенец не нашлось — Роберта, по-видимому, все необходимое приносила с собой.
Тина, вздохнув и снова выругавшись, сняла с вешалки полотенце. Мягкое, белоснежное, с вышивкой шелковыми нитками, девяносто евро комплект — она видела такие в салоне, где продавали белье.
Намочила полотенце под краном. Вернувшись в комнату, горестно нацелилась на край лужи. И вздрогнула — в балконную дверь постучали.
На террасе стоял Ник. Не впустить его было нельзя, вдруг кто-нибудь увидит.
Тина с ругательствами открыла раздвижную дверь. Прошипела:
— Чего тебе?
— Ты совсем дура? — вместо ответа осведомился Ник. И, быстро войдя, опустил жалюзи, на балконной двери и на окнах.
Тина вспыхнула. Получалось, что совсем. Так наслаждалась своей победой, что в голову не пришло: снаружи отлично видно все, происходящее в освещенной комнате.
— Хорошо хоть, никто тут сейчас не шляется, — закончив с жалюзи, проворчал Ник. — Жених-то где?
— Скоро вернется… Не твое дело! — опомнилась Тина.
— Ну, не мое так не мое, — неожиданно миролюбиво согласился он. Окинул помещение взглядом, оценивая учиненный Тиной разгром: — Я смотрю, так себе из тебя пьяница.
— Зачем ты пришел? — сквозь зубы прошипела Тина.
— Хозяйское добро пожалел. — Ник кивнул на полотенце в Тининой руке. — И тебя, балбеску. Что ты завтра Роберте рассказывать будешь? Отчего полотенце грязное, почему шмотки вином воняют?
Тина опустила голову. О том, что делать с залитыми шампанским вещами, она пока не думала.
— Дура, — категорично подвел итог Ник. — Ладно. Сиди тихо, я быстро.
Он выключил в комнате свет, оставив только ночник, и исчез в темноте за балконом. Вернулся минут пять спустя, с пластиковым ведром в руках.
— Ты полы-то мыть умеешь?
— Справлюсь. Давай. — Тина потянулась за ведром и тряпкой.
— Э, нет. — Ник отодвинул ведро. — Ты еще не поняла, крошка? Я на халяву даже не кашляю.
Тина вздохнула.
— Сколько?
— Нисколько. — Ник странно смотрел на нее. На облепившую фигуру мокрую футболку — Тина не успела переодеться. — Тебе бы помыться…
— При тебе, что ли? — фыркнула Тина.
— Как догадалась? — Ник с прищуром смотрел на нее. — А я за это прибраться помогу. И шмотки в прачечной закопаю так, что Роберта не заметит.
— Пошел вон, — с едва сдерживаемой яростью приказала Тина.
— О’кей, — кивнул Ник. — Пошел.
И действительно пошел к балконной двери. Демонстративно покачивая ведром.
— Стой. — Тина почувствовала, что ее накрывает бесшабашной злостью.
На Ника, на Брайана, на сушеную мамашу Брайана и его самовлюбленного отца, на Эндрю, который затеял этот идиотский званый вечер — на всех.
— Поклянись, что ко мне не притронешься.
Ник остановился. Обернулся.
Разглядывая Тину с головы ног — она снова ощутила, что футболка мокрая — кивнул.
— Клянусь. Сама не попросишь — не трону.
— Не дождешься.
Тина отпила шампанского. Прямо из бутылки, там оставалась примерно половина. Поставила бутылку на пол. И, глядя на Ника, принялась раздеваться.
Глава 7
Тина стянула через голову футболку, стащила с себя джинсы. Оставшись в одном белье, прошагала в ванную.
Казалось почему-то, что у Ника не хватит духу следовать за ней, но нет. Он молча подобрал с пола бутылку. И, прислонившись к косяку ванной, отхлебнул.
Выжидающе уставился на Тину. А она только сейчас разглядела, что глаза у него, оказывается, вовсе не черные, а темно-серые. И взгляд… Тина почему-то подумала, что в средневековье людей с таким взглядом должны были сжигать на костре.
Она завела руки за спину, расстегнула лифчик. Неторопливо стянула узкие трусики.
Ник смотрел на нее. Не смущался и глаз не отводил.
Смущаться впору было Тине, она впервые раздевалась перед парнем. Но смущения почему-то не было. Только злость на Ника, и гордое: «ну, я тебе устрою!» Хотя, что именно устроит, пока еще сама не понимала.
Тина включила воду и залезла под душ. Долго, неторопливо размазывала по телу гель. Подставляла воде руки, грудь, бедра…
Ник по-прежнему стоял в дверях. Он не отводил от Тины глаз, но и попыток приблизиться не делал. Хотя, заметила Тина, про бутылку в руке позабыл.
— Насмотрелся? — Тина выключила воду, неторопливо отжала мокрые волосы.
Ник, будто сбрасывая оцепенение, пожал плечами:
— В расчете.
— Что? — не поняла Тина.
— Ну, сперва ты на меня пялилась, как с Ванессой обжимался, а теперь я на тебя. Вот и говорю — всё. Квиты.
— Я вовсе не собиралась смотреть!
— Угу. Поэтому глазки зажмурила и мимо прошла.
Ник снял с вешалки полотенце. Раскрыв перед собой, протянул Тине:
— Прошу, сеньорита.
— Да пошел ты.
Тина сердито выдернула полотенце. Завернулась и гордо прошагала в комнату.
Одевалась она за дверцей старомодного платяного шкафа — домик обставляли мебелью еще при «старой хозяйке», леди Барбаре. Ник держал слово: Тина слышала, как из крана льется вода. Потом она долго сушила волосы.
Закрыв шкаф, увидела, как Ник отжимает тряпку над ведром. Пол был уже протерт, а ее одежда сложена в матерчатый мешок с логотипом прачечной.
«Спасибо», — чуть не брякнула Тина. Вовремя спохватилась. Уселась в кресло возле сервировочного столика, положила ногу на ногу.