Мы предупредили мистера Ли, что в воскресенье хотим закончить в три часа. Он поинтересовался, нужно ли нас отвезти в гостиницу. Нет, сказали мы, прогуляемся пешком. Итак, мы сегодня впервые сами гуляем по Мяньяну. Без конвоя, как пошутил я.
Я уже писал, что это чистенький небольшой городок. Но это относится лишь к научному городку возле НИИ. В нескольких километрах есть еще собственно Мяньян – большой промышленный город населением около восьмисот тысяч человек. В большом Мяньяне, помимо всего прочего, находится крупнейший в Китае завод по производству телевизоров. Мы еще побываем в большом Мяньяне перед отъездом. А пока мы разглядывали маленький. Думаю, китайцы разглядывали нас не меньшим интересом. Впрочем, откровенно на нас глаза не пялили, народ деликатный. Помню один раз только пятилетний малыш изумленно выпучил на меня глаза. Наверное ему не приходилось видеть европейцев, да еще такого огромного, по его понятиям, роста. Его мама тут же начала строго ему что-то выговаривать. Дескать неприлично так разглядывать. Алексей сказал мне:
– Саша, наверное она сейчас говорит ему: вот будешь плохо кушать кашку – вырастешь таким же уродливым и бледным.
Весь Мяньян (я все время буду говорить о малом) расположен на холмах. Приходилось все время то подниматься, то опускаться. Через город протекала река с мутной желтой водой. В центре река имела высокие, трехметровой высоты, набережные. Наверное, в период наводнений уровень воды значительно поднимается. Интересно, а рыба в ней есть? Рыбаки с удочками нам не попадались Впрочем, это еще ни о чем не говорит.
Дома в основном были небольшие, панельные пятиэтажки. Но в центре были и высотки этажей этак в двадцать, точно не считал. В одной из таких высоток жил мистер Ли, как он сам мне сказал, получил там квартиру от работы. На улицах было очень чисто. Ни бумажки, ни пробки от бутылок. Никак не привыкну после России. По дороге мы увидели маленькие совсем такие избушки в китайском национальном стиле. В них было только одно окно, закрытое железной ставней и такие же металлические двери. При нас к такой избушке подошел китаец с большим пакетом мусора в руке, распахнул железную ставню внутрь и кинул туда пакет. Ставня захлопнулась под своим весом и перед нами опять был аккуратный маленький разрисованный домик, все чисто и прилично. И никаких открытых зловонных мусорных баков и контейнеров, по которым снуют крысы, голуби, бездомные кошки и собаки. В здешнем жарком и влажном климате катастрофически быстро размножаются болезнетворные бактерии, и это просто вынуждает китайцев быть чистоплотными. Хотя, как рассказывали наши инженеры, в соседней Индии это совсем не так, антисанитария у индусов жуткая, отсюда и масса желудочно-кишечных заболеваний. Многие наши там хворали животом, несмотря на регулярную «дезинфекцию» желудка водкой.
Погода в день нашей прогулки была хорошая, солнечная. Еще на работе, когда мы вышли передохнуть во двор перед лабораторией, я разделся до пояса и решил немного позагорать. А то доказывай потом, что приехал из южного Китая, незагоревший. Тем более, что было тепло, около двадцати градусов. Увидев, что я разделся, китайцы громко, вслух, удивились. А потом посмотрели на себя: пиджаки, джемперы, ветровки, свитера. И тоже сняли все лишнее, оставив на себе лишь рубашки. Кстати, это был единственный солнечный день за все время нашего пребывания в Мяньяне. Такая погода здесь редкость. И то к вечеру уже собрались облака. В основном было пасмурно, в воздухе постоянно висела дымка, белесая мгла. Видимость по прямой была не больше километра. Дело в том, что провинция Сычуань – это возвышенность в пятистах – тысяче метрах над уровнем моря, со всех сторон окруженная горами. Своеобразная котловина. Большие массы влаги, испаряясь под жарким солнцем, никуда не уходят (горы защищают от ветров), а висят над возвышенностью, часто выпадают в виде осадков. Мы не раз попадали под меленький такой дождичек – моросявку. То ли очень густой туман, то ли очень мелкий дождик. Обычная погода для Сычуани в это время года. А как летом – не знаю, не был. Как нам рассказали, в Ченду в этом смысле (безоблачного неба) еще хуже. Дело осложняется тем, что Ченду – крупный промышленный город, над ним висит плотный смог. Люди годами не видят солнца. И ничего – живут. Впрочем, воздух в Ченду вполне приличный, без загрязнений, дышится свободно.
Кстати, я упомянул о животных. В Китае мы не видели на улицах ни кошек, ни собак, ни домашних, ни бродячих. И еще. В этот же день, когда мы гуляли по городу, мы вдруг обратили внимание, что практически не слышно и не видно птиц. Хотя вокруг нас было много деревьев и вообще всякой зелени. И вообще в Китае мы один только раз увидели птиц: в Ченду над нами пролетала небольшая стая голубей. Какая-то экологическая катастрофа. Видимо, истребление воробьев не прошло бесследно. (Смотрите пояснения к первой главе).
По дороге мы зашли в магазин и купили две бутылки пива на те деньги, что остались у нас от Пекина. Помните, земляк выручил? Потом подошли к современному торговому центру, решили зайти посмотреть. Я вспомнил, что у меня в бритвенном станке всего одно лезвие, да и то тупое, забыл купить. Юаней у нас по-прежнему не было, в воскресенье банк, где можно было поменять деньги, не работал.
Забегая вперед, скажу что мы так и не поменяли их, потому что каждый день работали допоздна. Обмен денег в Китае, особенно в глубинке, не так свободен, как у нас, и доллары не ходят так широко, как в России. (Как сказал новый русский, вернувшийся из Нью-Йорка: оказывается ихние доллары – это наши баксы!) Доллары на юани еще поменять можно, а вот обратно (как нам сказали) – только в аэропорту для иностранных граждан, при наличии билета на выезд из страны. Впрочем, можно поменять также у сомнительных личностей на рынках со всеми вытекающими отсюда возможными неприятностями.
Я посовещался с товарищами, так как эти юани считали общими, и мы решили, что можно потратить их на бритвенные лезвия. На витрине лежало множество разных лезвий, как дешевых, так и хороших. Я выбрал пачку лезвий за четыре юаня, больше у нас не было. Продавщица пожилая китаянка, откровенно рассмеялась и стала пальцем показывать на пачку лезвий за десять юаней а потом на меня. Дескать, слабо купить? Китайцы, как я заметил, непосредственны как дети.
Ну, блин-компот! Мне наплевать было, что она подумает лично обо мне, я ее в первый и последний раз вижу. Но в городе мы были единственные иностранцы. Я представил, что весь Мяньян будет говорить, что русские специалисты приезжают без денег, совсем бедные, даже десяти юаней с собой нет. За державу обидно! Я достал из бумажника стодолларовую купюру, у меня только такие были, и показал жестами: мне две пачки за десять юаней. Она с изумлением уставилась на банкноту, жестом показала – можно ли взять в руки, посмотреть? Она взяла ее, сразу видно – доллары видела впервые, и тут же стала скоблить ногтем. Я убедился потом, что китайцы, сомневаясь в качестве купюры, первым делом скоблят ее ногтем. Краска от ксерокса или принтера легко соскабливается. Потом вернула мне деньги и показала, к сожалению, на доллары она не продает. Зато моральная победа осталась на нашей стороне! Ну как дети, честное слово, а еще на китайцев удивляемся. Кстати, те дешевые лезвия, что я купил, оказались действительно дрянными. Я так и мучался две недели со своим тупым лезвием – новые китайские были еще хуже. Зарезаться ими еще можно было, а вот бриться – никак. Так и оставил их в гостинице.
Из магазина мы вышли к центральной круглой площади. В центре ее стоял памятник символизирующий, как нам объясняли китайцы, мирный атом. Мы же прозвали этот памятник «Взорванный атом», так более правдиво и ближе к действительности. Смотрите сами на снимке:
Центральная площадь малого Мяньяна, памятник «Взорванный атом». Белое здание справа – Музей наук и техники. Слева от меня, за городским фонарем, видна радиотелевышка. Бутылки в руках – с пивом.
Рядом с площадью стояло большое белое здание из бетона. Как гласила надпись на английском: Музей науки и техники. Закрытое, впрочем, в воскресенье. Вот туда бы мне очень хотелось зайти, посмотреть. Возможно, там выставлен макет первого «изделия» китайцев, которое они рванули в пустыне Гоби в 1964 году.
Мы на рынке. Красные фонари позади нас означают, что в этом заведении можно поесть. Это отличительный знак общепита во всем Китае.
Прямо с площади мы зашли на небольшой местный рынок. Похож на наши, только почище. На рынке меня заинтересовали огромные грейпфруты размером с хорошую дыню. Я таких раньше никогда не видел. Позже мне на работе удалось не раз их попробовать.
После рынка мы сходили в гостиницу, поужинали там, и пошли гулять снова. Уже стемнело. Уличных фонарей, как я уже писал, было немного. В домах тоже нечасто увидишь свет. Видимо электроэнергия здесь стоит недешево. Может есть какая-нибудь иная причина – не знаю. Кстати, некоторые наши знакомые стращали нас, что в Китае за нами неотступно будут следить некие личности в штатском. Ничего такого мы не видели. Видимо, наши знакомые сами никогда не были в Китае, либо следили за нами уж очень профессионально. Кстати, несмотря на темное время, по улице свободно бегали дети, свободно, не боясь, ходили девушки. У магазинов мамаши оставляли коляски с детьми. Видимо жители этого города не боятся преступников. А может преступников очень мало. А может и то и другое. Не далеко от центральной площади, у входа в городской парк, было очень оживленное место, освещенное уличными фонарями, одно из немногих таких мест в Мяньяне. Прямо на улице стояли квадратные деревянные столы, за которыми молодежь играла в карты. Я вспомнил, что игральные карты – тоже изобретение китайцев. Зачем-то заехал на площадь, видимо заблудился, грузовой мотороллер. Он съехал передним колесом со ступеньки и застрял, буксуя задними колесами. Китайцы за игральным столом смотрели на это и весело подначивали водителя. А помочь? Что-то я начал сомневаться в хваленом коллективизме китайцев. Я подошел к мотороллеру и ухватившись за переднее крыло, рывком вытащил его обратно. Китаец жестом поблагодарил меня. Обходить площадь не хотелось, и я уговорил мужиков перелезть через железное ограждение. Слава, правда, обошел вокруг.