– А что там?
– Радиодетали и запчасти для другой группы наших сотрудников, которые уже больше месяца там работают, они факсом просили нас привезти это.
Он обречено вздохнул и отошел к столу поодаль, развернул сверток, но ничего криминального вроде адской машины там не нашел. Спрашивается, кто меня за язык тянул, мог бы и не говорить – дилетантская точка зрения. С таможней лучше не шутить. Там работают спецы своего дела, могли бы проверить – «А это что у вас? Ах, сами не знаете – интересно, интересно…» – и поимел бы себе проблемы с таможней. А кому они нужны, эти проблемы? Лучше заранее приготовить ответы на возможные вопросы. Никогда не обманывай (по возможности) – и никогда не попадешься! Впрочем, это лишь мое мнение.
Пройдя все возможные контроли, попали в зал ожидания, мельком взглянув на цены в магазине «дьюти-фри» (бутылка пива «Балтика-4» – два доллара, ни фига себе!). Как ни странно, но я совсем не волновался, хотя впервые в своей жизни должен был поехать заграницу. Не считая, конечно Украины, куда я регулярно езжу к своим родным. Обычная командировка: дорога, гостиница, много работы (практически всегда без выходных – успеть бы все сделать), мало свободного времени. Наконец, объявили посадку на наш рейс. Питерская погода напоследок «порадовала» нас хмурым серым октябрьским небом с мелким дождем. Для тех, кто не знает: в Петербурге плохой погоды не бывает. Она бывает или хорошая (в среднем – 52 дня в году), или обычная, как сейчас. Мы загрузились в небольшой MD-82 и, наконец, взлетели. Неприятно заложило в ушах на взлете, зато, поднявшись над темно-серыми облаками, увидели потрясающе красивое ослепительно-голубое небо и ярко сверкающее солнце. Из этих слов знающие люди смекнут, что на самолете я не летал уже давно, во всяком случае, днем. Знающие люди будут правы. Со мной сидели рядом два мужика: по виду и по разговорам – бизнесмены. Разглядывая журнал, что лежал в кармане кресла, один из них, не помню уже по какому поводу, снисходительно-покровительственным тоном сказал мне: «Вот сюда лучше своих детей сводите!», и показал на фотографию Золотой гостиной Эрмитажа.
В Хельсинкском международном аэропорту. Мы у шлюза № 22. За окном виден «Дуглас», на котором мы только что прилетели из Петербурга.
– Мои дети были там неоднократно, – ответил я. – Я работал в Эрмитаже раньше, инженером по охранной сигнализации.
– И много пропало за это время из Эрмитажа? – ухмыльнулся он.
Я отвернулся и больше с ним не разговаривал. По какому праву он считает возможным так глупо шутить с незнакомым человеком? В дальнейшем оказалось, что этот бизнесмен летел вместе с нами в Пекин, и обратно из Пекина он тоже летел в одном самолете с нами. Но общаться с ним больше не хотелось, от этого сноба за версту прет заносчивостью.
Через сорок минут мы приземлились в Финляндии. В Хельсинки мы могли находиться только в аэропорту. Выходить в город мы не могли, так как у нас не было финской визы. Цены в местных буфетах нас тоже не устроили, поэтому перекусили тем, что прихватили из дома. Через несколько часов, а точнее в 18.50 по местному времени, мы прошли через шлюз 25, сели в MD-11 компании «Финэйр» и полетели Пекин.
Глава 3. Хельсинки-Пекин
В самолете я обратил внимание, что хотя мы и летим в Китай, самих китайцев почти не было. В основном в креслах сидели пассажиры европейского вида. Видно китайцы не любят путешествовать. Или не могут. Понятно, страна победившего социализма, сами на себе испытали в свое время. Слева от меня, через проход, сидели русские из Латвии, челноки. Вообще, как я убедился, челноков в Китай летает много. Я поглазел на журнал на английском языке, в основном рекламирующий непонятные и ненужные мне европейские товары, послушал немного в наушниках музыку, поглазел в самолетный монитор на непонятный мне фильм и заскучал. Но после ужина (была уже глубокая ночь), а особенно после того, как разнесли спиртные напитки, я воспрянул духом. Справа от меня сидели две пожилые женщины. Напрягши мозги, я оживил свои знания английского и разговорился с ними. Оказалось, что мои соседки из Норвегии, сейчас на пенсии, решили попутешествовать, посмотреть мир. Узнав, что я из России, они удивились, как будто увидели перед собой живого медведя. А узнав, что я инженер-электронщик и еду в Китай работать, они удивились еще больше. Наверное, они думали, что я охотник или оленевод, и должен был появиться перед ними в лаптях, рубахе-косоворотке и заячьем треухе. Они тоже жертвы своей пропаганды. В мире еще хватает наивных людей, которые считают Россию страной дремучих лесов, а медведи там бродят прямо по улице и отбирают у детей водку. Впрочем, однажды я действительно видел в Питере живого медведя, и не где-нибудь, а в Эрмитаже, на лестнице у директорского входа, но об этом как-нибудь в другой раз.
До чего все-таки СМИ (де)формируют людское сознание. О, журналюги! Как много вы сделали, чтобы люди разных стран как можно меньше знали друг о друге. Чтобы смотрели на мир только через очки пропаганды. Чтобы видели не людей, а стереотипы: русские – пьяницы, немцы – скупердяи, арабы – террористы, китайцы – голодные (а это вовсе не так, ну то есть совсем не так!). После часа оживленной болтовни мы пришли к мнению, что нужно немного отдохнуть и задремали в креслах.
Проснулся я примерно за час до приземления. Посмотрел в иллюминатор. Уже совсем рассвело и небо было ясное. Под нами были сплошные горы. Так разрушился мой первый стереотип о Китае. А со сколькими мне еще предстоит расстаться... Китай представлялся мне как страна бескрайних рисовых полей, на которых, согнувшись, копошатся как муравьи, китайцы в круглых соломенных шляпах. Китай – это прежде всего горы.
Ближе к Пекину мы увидели Великую китайскую стену. В Китае ее называют просто Великая Стена (Great Wall). Для пущей неприступности она проходила в основном по гребням хребтов. Даже сверху стена выглядела величественно. Никакой фотоснимок не передаст это впечатление. Говорят, ее видно даже из космоса.
Приземляемся! Здравствуй страна, о которой я слышал столько противоречивого. Пекин встретил нас ясной погодой и довольно прохладной температурой + 8 по Цельсию. Когда мы уже доставали вещи с багажных полок, ко мне обратилась одна девушка, из челноков.
– Простите, пожалуйста, можно у вас кое-что спросить.
– Да, пожалуйста.
– Я все время, пока летели, ломала себе голову – кем вы работаете? На челнока вы не похожи, на туриста или дипломата тоже.
– Я инженер, еду по работе, на наладку оборудования.
– Просто инженер? Не может быть!
– Ну почему же?
– Чтобы простой инженер так свободно болтал по-английски с иностранцами? Знаю я, как в наших институтах учат, мне не рассказывайте.
Я улыбнулся. Говорил я с норвежками по-английски просто чудовищно. Вернее, почти не говорил. Меня они понимали с трудом, а я их почти не понимал. Приходилось просить их писать свои вопросы на салфетке: «Write, please».
– Ну, не так уж и свободно, – я придал себе скромный вид. За такое владение языком на кафедре иняза нашего Политеха могли поставить лишь тройку с минусом, да и то если преподаватель в хорошем настроении.
– Я поняла, что у вас за работа. Вам, наверное, нельзя о себе рассказывать.
И она посмотрела на меня с немым восхищением в глазах, словно наяву увидела живого Штирлица. Все-таки женщины – неисправимые романтики. За что мы их и любим.
Глава 4. Встреча в Пекине. (29 октября)
Собственно, нас никто не встретил. Мы быстро прошли пограничный контроль и вышли в вестибюль аэровокзала. В Пекине два здания аэропорта – старое и новое. Нас привезли к старому. Я не ожидал слишком много и был прав. Здание напоминало областной аэропорт времен развитого социализма. Разве что почище, чем в России. Мимо нас проходили организованные группы интуристов, их встречали экскурсоводы с плакатиками в руках. Но только нас никто не встречал.
– Кого-нибудь предупредили здесь о нашем приезде? – спросил я у Алексея.
– Вчера отправили факс в компанию «Н. э.», в котором просили нас встретить этим рейсом.
– А они прислали подтверждение?
– Этого я не знаю.
Интересная ситуация. Мы не знаем в этом городе никого, мы не знаем, куда нам ехать, куда обратиться. Деньги у нас есть, но только доллары, а где поменять их на юани, чтобы позвонить, тоже не знаем. Мы даже не можем спросить кого-то, так как по-китайски мы не говорим, а китайцы в подавляющем большинстве не говорят ни по-английски, ни тем более по-русски. Простояли часа два. К нам так никто и не приехал. Мимо нас все время фланировал какой-то мужчина европейской внешности. Что-то подсказало мне, что он наш соотечественник.
– Hello! Are you from Russia? – спросил я, подойдя к нему.
– Yes, – ответил он.
– We are from Russia too, – сказал ему, затем подумал: а какого черта я продолжаю по-английски, и перешел на русский. – Вы господин К-н?
– Нет. А вы знаете господина К-на?
– Да, он должен был нас встретить, но что-то не состыковалось.
– Я хорошо знаю господина К-на, мы с ним рядом живем. Давайте позвоним ему. Что ему сказать о вас?
– Мы из Санкт-Петербурга. А вы?
– Я представитель Западно-Сибирского металлургического комбината. – И он назвал свою фамилию.
– Вы с Запсиба! – Оживился я. – А я родом из Прокопьевска, вы знаете, это ведь совсем рядом с Новокузнецком.
– Вот здорово – земляк!Никак не думал в Пекине встретить земляка из Кузбасса.
И мы сердечно обнялись.
Хорошо когда есть земляки! Даже на чужбине пропадешь.
Он достал мобильник и стал звонить. Но мобильный телефон г-на К-на не отвечал. Отключен или находится в метро. Решили звонить в компанию «Н. э.». Звонить с мобильного на городской телефон дороже, надо звонить с обычного телефона. На какие вот только шиши? Но земляк и это предусмотрел:
– У вас есть юашки? – спросил он.
– Только доллары, не подскажете, где поменять?