– Я лучше чаю, – упорствовал Мо Янь.
– Нет в Цзюго никакого чая, – стоял на своем Юй Ичи. – У нас вместо этого вино.
– В чужой монастырь со своим уставом не ездят, учитель, – снова встрял Ли Идоу. – Как говорится, приехал в деревню, веди себя попроще!
– Ну ладно, ладно! – сдался Мо Янь.
– Иди выбирай сам какое, – предложил Юй Ичи.
Мо Янь подошел к бару. От одного взгляда на все эти отборные вина с яркими этикетками даже голова закружилась.
– Слышал, ты многим фору дашь по части выпивки? – подначил Юй Ичи.
– Вообще-то я пить не горазд, да и в винах разбираюсь слабо, – признался Мо Янь.
– Да будет скромничать, болтун! – бросил Юй Ичи. – Я же читал все твои письма к Ли Идоу.
Мо Янь бросил на кандидата виноведения недовольный взгляд.
– Главный управляющий Юй свой в доску, – поспешно пробормотал тот. – Абсолютно ничего страшного.
Юй Ичи выбрал бутылку «Люй и чун де»:
– Ты только что с поезда, выпьем, пожалуй, чего-нибудь не очень крепкого!
– «Люй и чун де» – прекрасный выбор, – одобрил Ли Идоу. – Одно из творений моего тестя. Основу вина составляет продукт перегонки чистой золотистой фасоли, добавляется больше десятка ароматных лекарственных трав высокой ценности. Пьешь и словно слышишь деву из классики, играющую на кунхоу[207]. Это вино исполнено глубокого художественного смысла, заставляет задуматься о делах давно минувших дней.
– Брось ты свои приемчики, жулик, – обрезал его Юй Ичи. – Не надо нам, как говорится, всучивать пластыри из собачьей шкуры.
– Меня поэтому и перевели в отдел пропаганды, – не унимался Ли Идоу. – И еще для нужд пропаганды на фестивале Обезьяньего вина. Я ведь как-никак кандидат наук.
– Без пяти минут кандидат, – не преминул задеть его Юй Ичи.
Достав из бара три хрустальные рюмки, он наполнил их «Люй и чун де». Вино в рюмках отливало будоражаще зеленым.
Перед поездкой в Цзюго Мо Янь перелистал несколько специальных книг по вину и кое-какие правила оценки знал. Взяв рюмку, он сначала коснулся ее носом и понюхал, потом помахал ладонью, чтобы разогнать заполнивший ноздри аромат, затем снова поднес рюмку к носу, глубоко вдохнул и задержал дыхание, зажмурившись и сделав вид, что погружен в глубокое раздумье. Прошло довольно много времени, прежде чем он открыл глаза и заявил:
– Действительно неплохая штука: чувствуется налет древности, элегантность и величие. Да, вещь неплохая.
– А ты, паршивец, на самом деле кое в чем разбираешься, – восхитился Юй Ичи.
– У наставника Мо Яня прирожденный талант к вину, – вставил Ли Идоу.
Довольный Мо Янь расплылся в улыбке. В этот момент вернулась девушка в очках:
– Ванна готова, главный управляющий.
– Ну, выпьем. – Юй Ичи чокнулся с Мо Янем. – Примешь ванну, потом отдохнешь чуток. Пару часов еще можешь поспать, завтрак в семь, пошлю за тобой одну из этих красоток.
Осушив рюмку, он постучал Ли Идоу по коленке:
– Пошли, кандидат.
– Можете устроиться здесь, – предложил Мо Янь. – Потеснимся.
– По здешним правилам мужчинам спать в одном номере не позволяется, – подмигнул Юй Ичи.
Ли Идоу хотел было что-то ляпнуть, но Юй Ичи подтолкнул его к двери:
– Шагай давай!
Я в это время выбрался из раковины Мо Яня, зевнул, сплюнул, снял туфли и носки. Тут в дверь негромко постучали. Я поспешно натянул спущенные было брюки, привел в порядок рубашку и пошел открывать. Мимо прошмыгнула очкастенькая Ма.
Она улыбалась во весь рот, сонливости в глазах как не бывало. Кровь взыграла в жилах Мо Яня, но он с самым серьезным видом осведомился:
– В чем дело?
– Главный управляющий велел налить в ванну немного «Люй и чун де».
– Налить в ванну вина?
– Это изобретение нашего главного управляющего. По его словам, использование вина при мытье очень полезно для здоровья, вино убивает вирусы и бактерии, расслабляет мышцы и стимулирует кровообращение.
– Ну да, чему тут удивляться, – вздохнул Мо Янь. – Цзюго, Страна вина.
Ма взяла откупоренную бутылку и направилась в ванную. Мо Янь за ней. Ванна была окутана паром, его клубы висели в воздухе, вызывая сентиментальные чувства. Ма вылила в ванну больше половины бутылки, и вокруг разнесся насыщенный, возбуждающий винный аромат.
– Ну вот, наставник Мо, быстрее залезайте!
Улыбаясь, она двинулась к двери. Мо Янь смутно ощутил скрытую в ее улыбке чувственность и чуть не потянулся к ней, чтобы задержать и запечатлеть на румяном лице поцелуй. Но, стиснув зубы, сдержал этот порыв и позволил ей уйти.
Выйдя из ванной, он немного постоял с колотящимся сердцем и стал раздеваться. В номере было тепло как весной. Раздевшись догола, помассировал выступающий живот и оглядел себя в зеркале, осознавая собственную неполноценность. И поздравил себя с тем, что только что избежал ошибки.
Потом забрался в обжигающе горячую воду и стал медленно погружаться. Над водой осталась лишь голова, и он положил ее на скругленный край ванны. После добавления вина вода приобрела нежный зеленоватый оттенок. Кожу чуть покалывало, словно бесчисленными иголочками, было немного больно, но чрезвычайно приятно.
– Вот чертяка карлик, умеет, подлец, наслаждаться жизнью! – одобрительно крякнул он.
Через несколько минут боль прошла, кровь по жилам бежала быстро как никогда, и с суставами все наладилось. Еще через несколько минут лоб покрылся каплями пота. По всему телу разлилось наслаждение, какое испытываешь, лишь когда хорошо пропотеешь. «Сколько лет я уже так не потел? Все поры, наверное, закупорились… Надо было посадить Дин Гоуэра в ванну с «Люй и чун де», а потом к нему, скажем, заходит женщина. Такое нередко встречается в триллерах…»
Закончив омовение, Мо Янь накинул халат, от которого пахло травами, и лениво раскинулся на диване. Хотелось пить, он достал из бара бутылку белого виноградного вина и только собрался открыть ее, как в номер снова влетела барышня Ма. На этот раз даже без стука. Мо Янь чуть напрягся, торопливо затянул пояс халата и закрыл ноги. Честно говоря, сказать «напрягся» будет не совсем верно, скорее это было ощущение счастья.
Девица взяла у него бутылку, открыла и, наполняя рюмку, сообщила:
– Наставник Мо, главный управляющий Юй послал меня сделать вам массаж.
Мо Яня бросило в пот, и он пробормотал заикаясь:
– Какая нужда, скоро уже светать начнет!
– Это распоряжение главного управляющего Юя, пожалуйста, не отказывайтесь.
Мо Янь улегся на кровать, и она начала массировать его. Чтобы не вышло что не так, он лежал, сосредоточившись всем существом на образе леденяще холодных наручников.
Во время завтрака Юй Ичи хихикал и ухмылялся, отчего было страшно неловко. Что ни скажи, будет лишним, все равно всего словами не выразишь.
К столу подбежал запыхавшийся Ли Идоу. Глянув на синие круги у него под глазами и посеревшее лицо, Мо Янь участливо поинтересовался:
– Даже и не вздремнул, что ли?
– В центральную газету срочно потребовался материал, пришлось заниматься этим, – выдохнул Ли Идоу.
Мо Янь налил ему вина.
– Наставник Мо, – заявил тот, опрокинув рюмку, – секретарь горкома Ху хотел бы, чтобы с утра вы осмотрели город, а во второй половине дня он устраивает банкет в вашу честь.
– Секретарь Ху такой занятой человек, – может, не стоит?
– Ну разве так можно! Вы здесь дорогой гость, к тому же мы в Цзюго рассчитываем на ваше великолепное перо в надежде приобрести широкую известность!
– Да ладно, какое у меня великолепное перо, – смутился Мо Янь.
– Ешь, брат Мо Янь, ешь! – встрял Юй Ичи.
– Ешьте, ешьте, наставник, – подхватил Ли Идоу.
Мо Янь придвинул стул и положил локти на стол, покрытый белоснежной скатертью. Проникавший через высокие окна яркий солнечный свет освещал каждый уголок небольшого ресторанного зала. Сверху, словно откуда-то издалека, доносились мягкие звуки джаза. Очень трогательно пела труба. Вспомнилась очкастенькая Ма с ее массажем.
На завтрак было подано шесть закусок: ярко-зеленые, ярко-красные, они радовали глаз. А еще молоко, яичница, тосты, джем, рисовая каша, соленые утиные яйца, пахучий соевый творог, блинчики с кунжутом, пампушки-завитушки… всего и не сосчитать. Сочетание китайской и европейской кухни.
– Я обойдусь пампушкой и чашкой каши, – заявил Мо Янь.
– Ешь давай без церемоний, – парировал Юй Ичи. – В Цзюго еды хватает.
– Вино какое будете, наставник? – обратился к нему Ли Идоу.
– С утра и на голодный желудок не пью.
– Ну одну-то рюмочку пропустить надо, – вставил Юй Ичи. – Так уж заведено.
– У наставника Мо желудок не очень, – сказал Ли Идоу. – Согреем его рюмочкой имбирного!
– Сестричка Ян, винца нам налей! – крикнул Юй Ичи.
Появилась официантка с еще более тонкими чертами лица, чем у Ма. Мо Янь, глядя на нее, аж замер.
– Дружище Мо, как тебе девочки в моем ресторане? – подтолкнул его локтем Юй Ичи.
– Просто богини из лунных чертогов, – пробормотал Мо Янь.
– Цзюго славится не только прекрасными винами, но красивыми женщинами, – включился Ли Идоу. – И у Си Ши, и у Ван Чжаоцзюнь[208] матери из Цзюго.
Юй Ичи и Мо Янь рассмеялись.
– Чего смеетесь? – Ли Идоу был вполне серьезен. – У меня и доказательства есть.
– Хватит чепуху молоть, – отрезал Юй Ичи. – По части небылиц это к Мо Яню, тут он непревзойденный мастер!
– Да уж, бахвалюсь перед мастером своего дела, как говорится, машу топором перед домом Лу Баня[209], – тоже засмеялся Ли Идоу.
Так, за беседой и смехом, и прошел завтрак. Потом подошла девица Ян и подала Мо Яню ароматное горячее махровое полотенце. Мо Янь вытер им лицо и руки. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Он потер щеки, ощутив, какие они гладкие и нежные. И на душе было очень приятно.
– В полдень у тебя, хозяин Юй! – напомнил Ли Идоу.