То есть — не сегодня это началось. Просто в последние два года процесс набрал бешеные обороты. Соотношение честной и криминизированной молодежи меняется в пользу последней с каждым днем.
Длительные мои наблюдения за развитием преступности привели к выводу: на территории бывшего СССР происходит криминальная революция.
Быстро криминизируются дети и подростки.
На всех уровнях власти мы встречаем взяточника и лихоимца.
Искусство содержится на преступно нажитые капиталы и вынуждено создавать идеологию, нужную преступникам.
Установился немыслимый, не укладывающийся в рамки здорового сознания порядок: воровать и спекулировать — выгодно, а трудиться и производить товары — нет смысла.
Какой-нибудь щелкопер возразит мне: ваше отношение к спекуляции — рудимент социалистического сознания. Но вот вам мнение капиталиста. «Спекуляция — просто более пристойный вид воровства». Генри Форд.
Трудиться стало не только не выгодно, но и не почетно. На трудягу и честного предпринимателя смотрят с сожалением. Убогий, что с него возьмешь! Вор же чувствует себя комфортно и принимается всюду с почетом.
Изменилось сознание самого общества. Оно стало (мягко еще выражаясь) как бы более снисходительным к жулику.
Свежий и яркий пример: Якубовский.
Я иногда начинаю верить в теорию Ламброзо. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: жулик. Причем несмотря на крупные капиталы — мелкий.
Не выходит из памяти сцена, которую нам недавно показали по телевизору. Сидит эдакий Альхен с голубыми глазами, типичный «наперсточник», и спрашивает собеседника:
— Скажи, Дима! (Цитирую по памяти.) А на что ты жил первое время?
— У меня были… (Пауза. Соображает — какую сумму назвать.) Тридцать тысяч долларов… (Пауза. Соображает…) Я их одолжил.
— Ты их вернул?
— Конечно. Пришлось отработать и отдать.
Тридцать тысяч долларов… Даже у нас в России, в стране неограниченных возможностей, нелегко за полгода украсть такие деньги. Заработать же вообще невозможно. Тем более невозможно украсть или заработать на Западе.
А Якубовский заработал. И не только расплатился с долгами, но еще и прикупил на 22 миллиона долларов недвижимости (как сообщает канадская пресса).
И вот к этому отпетому жулику (российскому гражданину, между прочим) летят, долго выхлопатывая визы (летят к нему, а не вытребывают его сюда!), два члена комиссии, возглавляемой Президентом.
А что — пресса, общественное мнение?
Ничего. Восприняли, как должно{Комментарий для западного читателя. Перед государственным переворотом была создана специальная межведомственная комиссия по борьбе с преступностью.
Ни с какой преступностью она, конечно, не боролась — собирала компромат на членов парламента, на Хасбулатова и Руцкого. Вскоре после победы 4 октября комиссия была распущена.
Есть основания говорить, что это была не комиссия по борьбе с преступностью, а комиссия по борьбе с Руцким.}.
Разве это не свидетельствует о том, что общество наше дало сильный крен в криминальную сторону?
О том же говорит и другое наблюдение. Почему-то гнев общественности всегда обрушивается на того, кто первым заговорит о коррупции в высших эшелонах власти, о преступных действиях верхушки общества.
…Но мы не закончили с Якубовским.
Нами было проведено собственное журналистское расследование. Не профессиональное, конечно. Возможности наши невелики. Результат можно изложить только как версию.
Якубовский приобретал дома и виллы не на свои деньги. И не для себя.
А ну, догадайтесь с двух раз — для кого?
Правильно!
Для высших должностных Лиц государства. На случай политических неожиданностей в стране.
Как выяснилось, Лица зря беспокоились. Положение их стабильно, пожалуй, даже прочно как никогда. Напрасно только замазались и теперь вынуждены беречь этого ничтожного генерала Диму, как зеницу ока.
Теперь вполне исчерпывающе объясняются и чрезвычайные полномочия Якубовского, и его звания, и многочисленные мандаты.
В стране происходит криминальная революция. Вернее, она завершается. Победой революции может считаться окончательное построение уголовно-мафиозного государства.
Уголовно-мафиозное государство начало формироваться не вчера. Его контуры стали просматриваться при Брежневе. Кое-кто скажет: а сталинское государство разве не было уголовно-мафиозным? Нет! Преступное государство и уголовно-мафиозное — не одно и то же. Власть Гитлера, безусловно, была преступной, но она не была уголовно-мафиозной.
С приходом Андропова и Горбачева кому-то показалось (мне, в частности), что темпы криминализации населения замедлятся. Коррумпированные высокие чиновники один за другим полетели со своих кресел. Были разбомблены целые преступные кланы (дело Щелокова, дело Адылова). Стало легче дышать. Честные люди встрепенулись: вот оно, наше время! Мы ничего не умеем делать, кроме одного — честно трудиться. Но теперь труд будет не только почетной обязанностью, но и выгодным делом.
Пустые надежды. Горбачева, политика новой волны, меньше всего волновали интересы честных тружеников.
Все вернулось на круги своя. Можно считать, что в период Перестройки и Ускорения темпы криминализации населения ускорились. Воровать стало не только выгодно, но и безопасно.
Новая власть — та, что обосновалась в Кремле после декабря 1991 года — совершила невероятное: она превратила страну в лагерь уголовников. С уголовными законами, с уголовной моралью. Будучи слабой и безнравственной, эта власть стала вербовать себе сторонников самым подлейшим способом. Под видом класса собственников она создала класс воров.
Главное — «замазать» человека. Если ты «замазался», встал на путь воровства и обмана (а тебе дали зеленый свет и даже в спину подтолкнули — иди по этой дорожке) — деваться уже некуда, ты должен поддерживать власть, тебя породившую. Спросите любого жулика, спекулянта, лавочника: за кого он проголосовал на референдуме? Что он ответит?
Вот и нас интересовало — что? Всем жуликам, с которыми мы встречались, путешествуя по стране, задавался этот вопрос. Иногда разговор шел в тюремной камере, иногда в шикарном офисе; засовывали микрофон в окошечко коммерческого ларька и спрашивали о том же; многие мафиози сами находили меня — желали познакомиться. И у каждого я ненароком осведомлялся:
— На референдум ходил?
— Да.
— За кого голосовал?
— За Ельцина, конечно.
Скажи мне — кто твои друзья, я скажу — кто ты.
Некоторое время назад я опубликовал в «Курантах» статью, под названием «Страна воров»{Под этим же названием — одна из глав этой книги.}. Никто не возмутился. Чему возмущаться — разве не очевидно? Но страна воров — это еще не уголовно-мафиозное государство.
Уголовно-мафиозное государство — следующий этап.
Во всех городах, где мы побывали, власть — реальная — переходит в руки преступников. Или мафиозных структур, как мы их привыкли называть. Будем награждать нашу организованную преступность этим иностранным словом, совершенно для нее не подходящим и не отражающим ее суть.
Мафия! Мы уже привыкли к этому термину, не переучиваться же.
Любопытный и поучительный разговор произошел у меня в Хабаровске.
Есть там такой Володя Пудель. По-нормальному — Владимир Петрович Податев.
У Владимира Петровича была трудная жизнь. 18 лет — по тюрьмам. Потом, в постперестроечные годы — утомительная работа по сколачиванию миллионов. Сейчас Владимир Петрович успокоился; можно уже не суетиться, не бросаться из стороны в сторону — капитал собран крепкий. От дел он почти отошел. Для души остались ресторан, казино и еще некое акционерное общество «Свобода», где он даже не президент. Так… консультант. Но главный. Ну очень главный.
Володю Пуделя называют в Хабаровске по-разному. Называют крестным отцом города, главой хабаровской мафии, а еще — неофициальным мэром Хабаровска. Последнее — правильнее всего.
Он решает многие вопросы. Помогает студентам, пенсионерам, следит за порядком в городе, улаживает конфликты.
Хозяин. Но не официальный.
Не легитимный, выражаясь современным языком.
Задумал Владимир Петрович сделать свою организацию вполне легитимной. Создается (практически уже создана) ассоциация «Единство». Цель? Цели обширны, но главное: следить за порядком в городе и улаживать конфликты.
К примеру, задолжала одна коммерческая фирма другой кругленькую сумму. Арбитражный суд будет решать этот вопрос год-два. Пудель уладит дело в один день.
Удобно? Удобно.
Или вот такой пример (это уже сам Пудель мне объясняет):
— Предположим, один пырнул другого ножом. Пойдет парень в тюрьму… Зачем? Он уже раскаивается в содеянном. И пострадавшему какой от этого прок? Так лучше пусть обидчик заплатит обиженному или отработает на него…
— Но послушайте, Владимир Петрович, — пытаюсь возразить я, — не кажется ли вам, что вы в масштабах своего края пытаетесь построить модель уголовно-мафиозного государства?..
Я не убедил Владимира Петровича. И он меня не убедил.
Процесс, подобный хабаровскому, происходит во всех регионах страны, где быстрее, где медленнее. Во всяком случае, общественное мнение уже склоняется в сторону легализации мафии. То тут, то там (из уст вполне интеллигентных людей и даже работников правоохранительных органов) я слышу: не надо бояться мафии; там, где мафия, там — порядок.
К примеру, арестовали петербургского авторитета Малышева. Пошли разговоры:
— Зря Малышева посадили. При нем порядок был. А сейчас тамбовцы стали голову поднимать, чеченцы зашевелились…
А еще я слышу такое:
— Что вы нас пугаете мафией?! Ну, постреляют маленько… Вспомните Чикаго двадцатых-тридцатых годов. И посмотрите на сегодняшний Чикаго!
Ах, «наперсточники» — не уследишь за их манипуляциями!
Как им объяснить, что Москва, Екатеринбург, Хабаровск — это не Чикаго. Да и в Чикаго дело происходило не так, как изображено в американских фильмах, а полегче. К тому же разборки мафии шли на фоне здоровой жизни. В Америке разразился экономический кризис, не более того; ее не сотрясала криминальная революция. И наконец, американский путь — это путь для Америки. Наша страна называется Россией. Мы уж и так два года идем по американскому пути, и все глубже погрязаем в трясине…