К утру колонна дошла до моста имени Вашингтона через Гудзон. За мостом был Манхэттен — его северная оконечность. Перед входом на мост процессия остановилась. Элли оглянулась и увидела, что вся шайка бесцельно бродит взад-вперед прямо посреди дороги.
— Мы по мостам не ходим, — сказал Джонни-О.
Элли усмехнулась.
— Тебе страшно, что ли?
Джонни-О сощурил глаза и сердито посмотрел на нее.
— Если бы ты хоть раз прошлась по мосту, знала бы, как легко сквозь него провалится. Попадешь прямиком в реку. Но, наверное, у тебя мозгов не хватило подумать об этом.
Элли уже было открыла рот, чтобы парировать, сообщив членам шайки, что ей уже приходилось пересекать реку по этому мосту. Она хотела сказать, что умственные способности главаря прямо-таки вопиют о том, что его следует звать Джонни-Ноль, а не Джонни-О, потому что у него не только голова пуста, но и кишка тонка, но ее вовремя перебил Оборванец Энди.
— Два с лишним десятка ребят провалились, когда мы пытались перейти Таппан Зи по мосту. Страшно было.
Вспомнив то печальное происшествие, парни потупились и обнаружили, что успели уже уйти в асфальт по щиколотку. Вытащив ноги, все стали ходить взад-вперед, ожидая приказаний.
— Не, это, конечно, печально, но когда это уже было, — сказал Джонни-О, сжимая крепкие кулаки. — Но мы все равно по мостам теперь не ходим.
Элли пришлось проглотить задуманную тираду, целью которой было посрамить бандитов, струсивших по такому несерьезному поводу. Она подумала о том, что было бы, если бы они с Ником и Лифом не сообразили сделать специальную обувь перед путешествием домой.
— Джонни-О прав, — сказала Элли. — Не стоит рисковать понапрасну.
— Пойдем по тоннелю, — заявил Джонни-О и первым направился туда, где находился вход.
Четыре часа спустя, когда над Нью-Йорком бушевали снежные вихри, компания подошла к тоннелю имени Линкольна. Вдоль стены тянулась галерея, предназначенная для передвижения обслуживающего персонала, но Джонни-О предпочел пойти прямо по осевой линии между полосами движения, так что автомобили то и дело проезжали сквозь кого-нибудь из ребят. Вот ведь мачо, подумала Элли. Надо же, и здесь такие встречаются. Она сама охотно пошла бы по галерее, но не хотела ударить в грязь лицом перед ребятами, поэтому пришлось идти бок о бок с Джонни-О, игнорируя неприятные ощущения от налетавших на нее автомобилей.
Когда колонна достигла дальнего конца тоннеля, ледяные вихри слились в сплошную завесу метели, впервые за эту зиму. Немногочисленные прохожие держались за шляпы и старались не дать ветру распахнуть пальто. Ощущение от пролетающего сквозь тело снега по сравнению с дождевыми струями было иным. Элли показалось, что снежинки щекочут ее. Силу ветра она тоже чувствовала, было ясно, что он холодный. Однако, как и со всеми остальными погодными явлениями, одно дело, когда ты просто чувствуешь изменения, и совсем другое — страдать от них, как это бывает с живыми людьми. Элли видела, что прохожим снежная пурга причиняет куда большие неудобства, но все же ей хотелось быть среди них.
Джонни, как и Мэри, похоже, людьми не интересовался. Элли задумалась. Интересно, сколько времени прошло, пока они стали такими?
Колонна продвигалась медленно, потому что в Нью-Йорке китайские рестораны попадаются на каждом шагу, и Джонни-О каждый раз заставлял свою команду перебираться на противоположную сторону улицы.
— Что за ерунда, — наконец не выдержала Элли. — Ты что, думаешь, в лапше вирус чумы содержится?
В следующий раз она отказалась переходить улицу и прошла прямо перед фасадом, на котором красовалась вывеска «Китайский ресторан Вана Фу».
— Ух ты, она смелая, — восхитился один из малышей, заставив Джонни-О пройти прямо перед рестораном, чтобы доказать, что он не менее храбр.
Когда процессия наконец достигла дома Шамана, Элли с первого взгляда поняла, что что-то не так. Стальная дверь, которая так надежно закрывала вход в здание, теперь была распахнута настежь и слегка погнута.
Джонни-О посмотрел на Элли в надежде получить какие-то объяснения, но девочка только плечами пожала.
Может быть, подумала она, Нику и Лифу удалось выбраться.
Джонни-О, несмотря на свои здоровенные кулаки, самоуверенный вид и показную храбрость, не слишком стремился войти в дом первым. Элли пришлось встать во главе колонны. Она осторожно шагнула внутрь. С тех пор как девочка была здесь последний раз, произошли серьезные изменения. Колбасы, окорока и тушки жареных кур больше не свисали с потолка. Зато ими, уже наполовину обглоданными, был усеян весь пол.
— Боже мой, — только и смогла произнести Элли.
— Черт возьми, — отозвался Джонни-О. — Все, как ты и сказала. Я уже лет пятьдесят не видел такого количества еды!
Не в состоянии справиться с собой, он ринулся вперед. Вся шайка, на ходу теряя боевое построение, последовала за ним. «Алтарные парни» с жадностью животных принялись подбирать с пола куски мяса и полуобглоданные кости и набивать рты. Даже драться за еду им не пришлось — ее с лихвой хватало на всех.
— Нет! — закричала Элли. — Шаман! Он наверняка где-то прячется!
Но ее никто не слушал.
Элли напряженно оглядывалась по сторонам, ожидая нападения пустотелых солдат Шамана. Они наверняка сейчас набросятся на потерявших бдительность ребят, распихают их по бочкам и закроют крышками. Впрочем, время шло, а нападения так и не последовало, и вскоре Элли, оглядевшись, поняла, что и бочек-то никаких в помещении больше нет. Вернее, почти нет. Одна-единственная бочка продолжала стоять в центре, посреди творящегося вокруг безобразия.
Элли обратила внимание на то, что среди беспорядочно валявшихся на полу объедков попадаются клочья черной материи. Потом ее внимание привлек еще один предмет — большая индейка, которую Шаман, вероятно, стащил прямо со стола во время празднования Дня Благодарения. В индейке не было ничего особенного, за исключением одной детали — из бока тушки был вырван здоровенный кусок мяса. В боку зияла дыра — края ее были неровными, словно в индейку запустил зубы динозавр. Следы от зубов можно было видеть вполне отчетливо.
Что за ужасное создание могло вырвать из бока индейки такой здоровенный кусок?
Забыв об индейке, Элли заинтересовалась стоящей посреди помещения бочкой. Внутри кто-то бился и кричал. Слов было не разобрать, но голос показался Элли знакомым. Услышав его, девочка застыла от ужаса, словно ее сковал лютый мороз.
— Джонни-О! Он здесь! — крикнула она.
Джонни подбежал к ней, держа в каждой руке по курице. Подбородок его был испачкан жиром. Выглядел он еще комичней, чем обычно, и на гангстера был совсем не похож. Он неохотно передал кур Душному и посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Съешь их — убью».
Подойдя к бочке, они с Элли встали на колени и приложили уши к деревянной стенке.
— Кто здесь? — спросил голос изнутри. — Выпустите меня, и я дам вам все, что пожелаете!
Это был голос Шамана.
Джонни-О посмотрел на Элли, ожидая инструкций. В конце концов, она, как и обещала, привела их к месту, где они впервые после смерти смогли наесться до отвала. Теперь Элли заслуживала, по меньшей мере, уважения.
— Выпустите меня! — закричал Шаман. — Я требую!
Элли заговорила громко, чтобы ее было слышно сквозь доски и рассол.
— Что здесь произошло? Кто тебя туда посадил?
— Выпустите меня, — потребовал Шаман плаксивым голосом. — Освободите меня, и я притащу вам еду из самых лучших ресторанов мира живых и брошу ее к вашим ногам.
Но Элли не обращала внимания на посулы чудовища.
— Где другие бочки?
— Их унесли.
— Кто унес? — настаивала Элли.
— Макгилл.
Джонни-О непроизвольно вскрикнул. У него в буквальном смысле от ужаса и замешательства отвалилась челюсть. Если бы это было возможно, сигарета наверняка бы упала на пол.
— Макгилл?!
— Его корабль стоит на рейде, прямо за Статуей Свободы, — сказал Шаман. — Выпустите меня, и я помогу вам его победить.
Элли поразмышляла над его словами, а потом огляделась. Полосы черной ткани, лежащие на полу, извивались как змеи. Они как будто пытались подняться в воздух, и Элли поняла, что происходит. Шаман старался поднять своих воинов прямо из бочки, чтобы те поймали ребят и заставили их выпустить его. Воины пытались встать на ноги, но это было невозможно. Макгилл изорвал их в клочья, да так сильно, что даже Шаману было не под силу собрать их.
Элли посмотрела на бочку и постаралась найти в душе хотя бы каплю сострадания к сидевшему в ней существу. Он в свое время не пожалел ее друзей, подумала Элли, и поняла, что не испытывает ни малейшего беспокойства за судьбу Шамана.
— Пусть сидит там! — сказала Элли громко, чтобы он ее услышал. — Пусть маринуется в собственном соку.
— Нет! — заорал Шаман из бочки, и обглоданные кости, валявшиеся на полу, поднялись в воздух и заплясали, как исступленные.
Элли это не испугало. Она повернулась к Джонни-О.
— Могу я попросить тебя и всех «Алтарных парней» пойти со мной? — спросила она. — Я вряд ли справлюсь с Макгиллом в одиночку.
Джонни-О попятился.
— Мы получили то, за чем пришли, — сказал он. — Но никто на свете — ни живой, ни мертвый — не заставит меня пойти против Макгилла. Мы тебе помочь не сможем.
Сказав это, Джонни нагнулся и, словно желая извиниться, схватил за ногу индейку, на боку которой красовался след от зубов Макгилла. Джонни оторвал ногу и подал ее Элли, как индеец, передающий другому вождю трубку мира.
— На, держи, — сказал Джонни-О. — Тебе тоже надо поесть.
Элли решила послушаться его совета. Она запустила зубы в ножку и была буквально ошеломлена ароматом мяса, который она ощутила впервые за месяцы, проведенные в Стране затерянных душ. Ей показалось на мгновение, что она попала в рай.
И все же наслаждение не могло заглушить предвкушение ада, который разверзнется перед ней, когда она выследит Макгилла и встретится с ним лицом к лицу.