аботать с пожилым рулевым. Она постаралась успокоить себя и стала мысленно разговаривать с мужчиной.
— Не важно, кто я, — сказала она ему. — Сейчас важно, чтобы ты встал к штурвалу и поменял курс.
— Нет! — воскликнул рулевой на этот раз вслух.
Сменщик посмотрел на него.
— Что «нет»?
— Нет… э-э… это была не муха, — сказал он. — По крайней мере, не такая муха.
Сменщик не знал, что сказать в ответ. Он отвернулся и стал смотреть вперед.
— Тебя не должно интересовать, кто я, — сказала Элли мысленно. — Нужно взять на себя управление! Ты должен это сделать! Нужно поменять курс!
Но мужчина не сдавался. Тогда Элли решилась на заранее продуманный ход. Усилием воли она заставила руки мужчины повиноваться себе. Элли была захватчиком, тело ей не принадлежало, но теперь, касаясь какого-нибудь предмета, она понимала, что ощущение наркоза во всем теле отступило. Может быть… Надо попробовать… Элли напрягла волю и заставила руку мужчины подняться. У нее не было ощущения, что поднялась ее собственная рука. Пальцы сжимались и разжимались, пока в теле мужчины шла борьба двух начал, но Элли удалось одержать верх. Теперь она не просто была в теле мужчины — Элли подчинила его себе и могла пользоваться им, как своим собственным.
Она положила руку на плечо молодого рулевого и заговорила с ним. Но прозвучал не ее голос — говорил мужчина. Голос у него был низкий, с хрипотцой, какой и должен быть у человека, выкуривающего две пачки сигарет в день на протяжении всей жизни.
— Иди вниз, — услышала Элли. — Я доведу паром до причала.
Молодой сменщик согласился на предложение. Он кивнул и вышел из рубки, радуясь неожиданному перерыву.
Элли чувствовала, как пожилой моряк старается вновь овладеть своим телом.
— Спокойно, — сказала Элли. — Потерпи, скоро все закончится.
Но мужчина только испугался еще сильней.
Элли схватилась за штурвал и повернула вправо. Она не могла видеть призрачный корабль Макгилла, но помнила, где он находится. Паром начал поворачивать и отклонился от обычного курса.
В голову Элли пришла шальная мысль — она снова жива! У нее есть плоть, кровь и кости. Интересно, тот парень имел в виду именно это, когда говорил о том, что есть и другие способы быть живым? Элли знала, что совершила важное открытие, но в тот момент времени на размышления у нее не было.
Она держала паром на новом курсе целую минуту. К концу минуты Элли ощущала, как тело мужчины содрогается — его дух боролся за обладание им. В конце концов, Элли позволила ему это сделать, так как добилась того, что ей было нужно.
В тот момент, когда Элли вышла из тела мужчины, он вскрикнул и постарался как можно быстрей взять себя в руки. Рулевой вытер потный лоб, и, стараясь не поддаться шоку, вызванному произошедшим, сконцентрировался на штурвале. Взяв его в руки, он быстро поменял курс, снова направив паром к Статен-Айленду. Элли слышала, как он несколько раз шепотом прочитал «Аве Мария». Она хотела сказать ему, что все закончилось — это был единичный случай в его жизни и такое никогда больше не повторится, но времени не было — корабль Макгилла был рядом.
Изменив курс, Элли развернула паром так, что теперь он должен был пройти прямо сквозь призрачный корабль. Нос огромного невидимого судна врезался в правый борт парома, но не разорвал, а прошел сквозь него, словно никакого парома и не было. Детали мостика поблекли и исчезли, реальность Страны затерянных душ, выйдя на первый план, как бы переключила зрение Элли, и она их больше не видела. Элли вспомнила, как Мэри говорила о том, что видеть предметы двух миров в одном месте очень трудно.
Элли ударилась о нос корабля Макгилла, да так сильно, что сразу почувствовала — сквозь эту сталь не провалишься! Если бы Элли не нашла, за что схватиться, нос призрачного судна просто сбил бы ее с ног, и она бы упала за борт, в море. Элли хваталась за все, что попадалось ей под руку, и в конце концов уцепилась за якорь, свисающий из отверстия на носу судна. Элли прижалась к якорю, обхватила его обеими руками, и почувствовала, как палуба парома уходит из-под ног. Спустя секунду парома уже не было рядом — он шел твердым курсом по направлению к Статен-Айленду, а Элли висела на якоре, болтающемся над Нью-Йоркским заливом. Про себя она поблагодарила родителей за то, что они заставляли ее заниматься гимнастикой целых четыре года, вскарабкалась вверх по якорной цепи и ловко запрыгнула на палубу призрачного корабля.
Она привела в изумление группу пиратов, слонявшихся по палубе, но через секунду они пришли в себя и схватили Элли. Посмотрев на них, она убедилась, что их лица и тела искажены еще больше, чем у «Алтарных парней». Они почти что на руках принесли Элли на верхнюю палубу, где на уродливом троне сидело какое-то существо. Элли посмотрела на него и испугалась, но глаз отвести не смогла. Вместо рук у чудовища был грубые трехпалые клешни, а красная, как у лобстера, кожа была изрыта кавернами, напоминая лунную поверхность. Разные глаза блуждали независимо друг от друга, на голове красовался пучок волос, напоминавший паука, готового вот-вот сползти с черепа вниз. Создание даже нельзя было назвать гротескным — настолько уродливым оно было, и Элли почувствовала наряду со страхом странное очарование. Как может существовать на свете нечто столь уродливое?
— Кто ты? — спросила Элли.
Ей казалось, что вопрос она задала в уме, но поняла, что произнесла его вслух.
— Я — Макгилл, — ответило существо. — Трепещи при звуках этого имени.
Но Элли рассмеялась. Она не хотела этого, но фраза была такой дурацкой и напыщенной, что девочка просто не смогла удержаться.
Макгилл нахмурился, или, по крайней мере, так показалось Элли. Он махнул грязной клешней, и толпившиеся вокруг пираты разбежались, как крысы. На месте остался лишь один парень, у которого была слишком маленькая голова. Он стоял возле Элли.
— Я подвергну тебя таким мучениям, о которых ты даже не подозреваешь, — пообещал Макгилл.
Элли не сомневалась в его способностях, но не хотела показывать чудовищу, что напугана, памятуя об ошибке, допущенной в разговоре с Шаманом. Она уже успела понять, что чудовища обладают той властью, которую ты сам им даешь. Но Элли также помнила о том, что им не нравится, когда кто-то не оказывает им должного уважения. Она уже высказалась о Макгилле неуважительно, но больше так делать не стоило — это могло плохо для нее закончится.
— Я слышала, что ты величайшее чудовище в Стране затерянных душ, — сказала Элли, сопроводив фразу почтительным поклоном. — Теперь я вижу — это верно.
Макгилл улыбнулся, хотя, может быть, Элли снова показалось. Своим болтающимся на нитке глазом он посмотрел на парня со слишком маленькой головой.
— Как ты думаешь, Сморчок, бросить ее за борт или придумать что-нибудь более интересное?
— Что-нибудь более интересное, — посоветовал Сморчок.
Элли почему-то предполагала, что он скажет именно это.
Макгилл пошевелился в кресле, стараясь устроить свое неуклюжее тело поудобней. Впрочем, эта задача, по всей видимости, была невыполнимой.
— Но сначала я хочу знать, как ты попала на борт моего корабля.
Элли ухмыльнулась.
— Никому до меня этого не удавалось, правда?
— Нет, насколько я знаю, — сказал Сморчок, заслужив негодующий взгляд Макгилла.
Испепелив помощника взглядом за излишнюю разговорчивость, чудовище повернулось к Элли.
— Как ты это сделала?
— Я расскажу, если только ты…
Макгилл не дал Элли закончить. Он махнул клешней.
— Если только ты — не будет. Я не заключаю сделок. Выбросьте ее за борт, я потерял к ней интерес.
Сморчок придвинулся к Элли, чтобы схватить ее, но девочка вывернулась.
— Нет, — сказала Элли. — Подожди. Я расскажу, как попала на корабль.
Сморчок не знал, что делать. Элли думала, что посредством хитрости получит то, за чем пришла, но поняла, что Макгилл с собой играть не позволит. Он не шутит, и оказаться за бортом — вполне реальная перспектива. Все, что она могла сделать, — выиграть время, а это давало хоть какую-то надежду на то, что ей удастся уговорить Макгилла отпустить ее друзей. Если, конечно, Ника и Лифа еще не выбросили за борт.
— Я села на паром, идущий на Статен-Айленд, — сказала она быстро. — А когда он прошел сквозь твой корабль, спрыгнула на палубу.
Внезапно оба глаза Макгилла сфокусировались на Элли. Он схватился за подлокотники трона клешнями и поднялся.
— Паром изменил курс. Как мне показалось, это произошло не случайно, — сказал Макгилл. — Это ты сделала?
Элли пыталась понять, что ответить, чтобы не оказаться за бортом. Да или нет? Подумав, она решила, что ответ именно таким и должен быть.
— И да, и нет, — сказала она.
— Как ты это сделала? — спросил Макгилл, подходя ближе.
— Сама я этого сделать не могла, поэтому я на несколько секунд пробралась в тело рулевого.
Макгилл молча смотрел на нее с неопределенным выражением.
— Хочешь, чтобы я в это поверил, — наконец произнес он.
— Хочешь — верь, не хочешь — не верь, но это правда.
Чудовище снова изучающее посмотрело на Элли.
— Значит, ты говоришь, что знаешь, как подчинять себе живых, контролировать их тело и разум? Ты действительно это умеешь?
Элли его слова не понравились. Она что, действительно это сделала? Подчинила себе рулевого парома? Ей пришло в голову, что, наверное, она совершила очень плохой поступок. Криминальные таланты, да…
— Я называю это — пробираться в тело.
Макгилл расхохотался, услышав это объяснение:
— Пробираться в тело. Неплохо.
Он в задумчивости почесал клешней голову у основания болтавшегося на нитке малого глаза.
— Как тебя зовут?
— Элли, — ответила девочка. — Элли Отверженная.
На Макгилла ее титул, видимо, не произвел особого впечатления. Он залез клешней в ноздрю своего огромного носа и вытащил оттуда комок засохших соплей величиной с хорошего жука. Достав, он бросил комок в стену, тот прилип. Элли скривилась.