- Останься со мной, и ты станешь очень обеспеченным человеком.
«А вот тут опять двусмысленность, в каком это плане – остаться? Господи, что она делает? Не надо так близко, какой приятный запах!» – у Олега голова пошла кругом,
- Послушай, у тебя сила, харизма, ты классный боец. Я красива, сексуальна, отлично разбираюсь в психологии и вербовке сторонников. Ты можешь готовить активистов движения, способных осуществлять уличные акции. Мы вместе раскрутим стадо лохов до общероссийского уровня. Через пять лет ты будешь депутатом на уровне города, а я твоей верной помощницей. Я так хорошо буду тебе помогать, – она приблизилась к его коленям, – ты даже не представляешь.
Если захочешь, я буду помогать тебе вместе с двумя – тремя молоденькими активистками, ты вполне этого достоин! Положи руку сюда. Видишь, я уже совсем мокрая.
Ты согласен?
Олег осторожно освободил руку, с трудом перевел дыхание:
- Ты классная девчонка, и я бы хотел доставить тебе удовольствие.
Но ты захочешь, чтобы я стал отцом твоих детей, и вечная спираль понесет нас по вечному пути. А я уже в этой спирали, и уже несусь по этому пути, и у меня уже есть женщина, которой я всегда мечтаю доставлять удовольствие. И нас есть сын, и мы еще относительно молоды. Я тебя честно, очень люблю, но не хочу стать отцом брошенного ребенка, и не хочу тебе такой судьбы. У тебя явно другая судьба и другой путь. Так что желаю тебе счастья! Ты найдешь своего собственного мужчину, и он будет любить тебя, как я люблю свою собственную жену.
- Не иначе, как и ей Афродита помогает! – лицо Ксении вдруг странно исказилось, - Ну что ты за мужчина, где твоя смелость!
Ксения вдруг округлила глаза, зажала рот руками, халатик распахнулся опять, она вдруг повернулась к Олегу спиной, и стала громко кричать:
- Да пошла ты, со своим древнегреческим, меня из-за твоего пари чуть не трахнули, как мелкую шлюшку, да проваливай хоть к Аресу, хоть к Аиду, чтоб духу твоего тут больше не было!
Ксения вдруг стала биться, вот тут-то Олегу пришлось ее схватить, прижаться, халатик, как назло, опять распахнулся… А из Ксении извергались новые потоки ругательств:
- Да ты сучка, своим мужем можешь Пана пугать, он здесь никто вообще, вся ваша тусовка давно в прошлом, а ваш Олимп – просто пупырь на заднице Евросоюза!
Ксения металась, билась, выгибалась и скрипела зубами. Олегу пришлось занести ее в комнату, завалить на диван, и накрыть собой, пока не кончатся конвульсии.
«Истерика? Одержимость? Ой, прав был Иващенко, тут классический случай бешенства матки, точно по Фрейду!»
В этот момент с Катей что-то произошло. Она будто очнулась от наваждения.
- Черт, где я? – она осмысленно взглянула в его глаза, вылезла из-под него, встала, быстро подвязала халатик, пристально взглянула на Олега, – ты меня уже трахнул? Хоть с резинкой?
У Олега отлегло от сердца, – «как повезло, еще бы чуть-чуть – и я бы не удержался!»
- Не гони, детка, с тобой все в порядке. Ты обкурилась, что ли?
- Отказал? Ты сумел отказать Богине? Второй случай за всю историю, после того юного безумца Париса!
- Детка, ты прекрасна, и многие богини перед тобой просто меркнут, но меня своя богиня дома сейчас ждет, и, наверное, уже волнуется.
Ксения схватила мобильник:
- Я в шоке! Восемнадцать пропущенных звонков! Блин, папка сообщений переполнена! Это сколько дней-то прошло?
- Сегодня десятое октября – сообщил ей Олег.
- Не хрена себе, десятое! Вау, вспомнила!
- Кого? – подобрался Олег.
- Все вспомнила. Сегодня двадцать лет с тех пор, как заключено пари на твою судьбу. Завтра ты станешь свободным человеком.
- Я никогда уже не стану свободным! – усмехнулся Олег.
Глава 49
Кажущееся завершение.
- Двадцать лет по земному исчислению минуло! – раздался голос Хроноса, хранителя Времени.
«Все пропало» - подумала Гера, и взлетела на вершину недостроенного небоскреба, откуда хорошо просматривалась вся Москва.
Арес к ней подошел, хмурый взгляд исподлобья, невесел.
- Что, не вышло опять?
- Да ты все видел сам. Ей, видать, помогла Афродита!
- Значит, мы проиграли, и знаешь, а я даже рад.
- Рад тому, что я ложе ни с кем при тебе не делила?
- Помнишь наш разговор про остров в густых облаках?
- Воду забвенья испить, вместе в сладостный сон погрузиться?
- Я передумал.
- Куда ж ты пойдешь?
- К Индраджиту-ракшасу. У него поживу, прежде чем на Земле появиться.
- Ты готов отказаться от места в сомне Богов?
- Я уже отказался. Долго духом я был, человеком хочу возродиться.
Афродита, руку подняв, его по лицу потрепала.
Но внимателен будь – сюда кто-то идет, тащит жирную тушу.
Арес голову поднял, повыше привстал, оглянулся вокруг:
- Что-то в рифму опять говорим. Вот идет Балаал, но есть здесь и кто-то еще. Ах, мерзавка ты сладкая!
Арес узрел Артемиду. Та исчезла, смеясь, и смех ее звонкий слуха достиг Балаала.
Тот был просто взбешен:
- Вы чего тут смеетесь? Просрали пари! Нас сейчас всех отсюда изгонят! Тьфу, вас с вашими рифмами, нам кто-то опять помешал!
- Артемида! Она и смеялась над нами.
Через некоторое время с небес рухнул Сет, таща за воротник Каина.
- Доигрались! - он с силой швырнул Каина к ногам Геры.
В небе вспыхнула молния, пошел дождь. Темные тучи закрыли звезды, луну, сияние огней внизу как-то ослабло и размазалось.
Поблизости от них по воздуху пошло мерцание. Из тьмы, капель дождя и тумана стал проявляться силуэт князя Александра. Он был в плаще и шлеме, на теле – стальной доспех.
- Мы выиграли! – заявил он.
За его спиной раздался всплеск. Кто-то твердой поступью шел, разбрызгивая лужи. При вспышке очередной молнии стало видно, что это Буслай. Он был сосредоточен, хмур, глаза – как остывающая лава.
- Наша взяла!
Раздался треск открываемого зонта – появился наставник Чжан. Он молча подошел к Сету, и встал напротив. Дождь барабанил по зонту, Чжан стоял, неторопливо рассматривая проигравших.
С очередной вспышкой молнии к ним подошла чета ракшасов. Они были в обычной городской одежде, Индраджит держал зонт, у Камбхи за ухом посверкивал огонек блю-туза. Камбха стояла, держа Индраджита за руку, слегка прижимаясь к его плечу. Они замерли, соприкасаясь руками.
- Вот и все!
Каин вдруг заверещал, встал на колени, прямо в лужу, заплакал, размазывая по лицу слезы и потоки льющейся с неба воды. Его рубище намокло, головная повязка упала, редкие волосы мокрой паклей свисали на шею.
- Он же не в том смысле! Он же не так говорил! Ведь он голодал! – Каин отчего-то говорил о себе в другом лице.
- Он экономил еду. Когда вы на своих пирах наслаждались, он ел похлебку! А почему? А потому, что он – земледелец, и он голод видел всегда, каждый век, каждые десять лет – опять где-то голод! И опять родители выбирают, кого из детей они будут сегодня кормить! И он всегда был там, он был с ними всегда, он помогал экономить, зернышко к зернышку клал, все пересчитывал! Он не протестовал, не спорил с мытарями, он не воин, он подбирал колоски по краю поля, он с дороги проезжей каждое зернышко собирал.
А вы пировали, у вас на уме все война, прогресс, наслаждения! Дворцы они строят! А когда мать, – Каин всхлипнул, ударил себя кулаком по скуле, – говорит детям, что сегодня не будет еды, – вас рядом нет! Никого рядом нет, и никто не поможет.
Где, где вы прячетесь, когда ребенок исходит криком, что хочет хлеба и молока! Вы слышали это хоть раз? А он земледелец, и он слышит это всегда, и он не может есть ничего, кроме похлебки, и он не хочет жить во дворцах!
Ладно! Он виноват, он выпил, он вообще пить не умеет, не так по ошибке сказал! А вы привязались, мировые проблемы сюда приплели, философию! Поединок Света и Тьмы! А пока вы тут грызлись, он не мог никому помогать! И теперь на сто лет – вам-то что, а они – кто поможет им там?
Балаал рыгнул, непонимающе посмотрел на Сета:
- Он что, прощения просит?
- Слабак! – Сет толкнул Каина ногой в спину, – мразь, слизняк, земледелец!
Каин валялся в луже у ног Даолина. Тот накрыл его зонтом, обнял свободной рукой:
- На эти сто лет я возьму его в свой дворец. А сам буду вместо него помогать земледельцам. Как говорил Бо Цзюйи:
«К счастью, меня
Миновали мороз и голод.
Мне также не ведом
На пашне тяжелый труд
Но вспомню о тех,
И мне становится стыдно:
Могу ль я ответить –
За что я счастливей их?»
Даолин поднял Каина, пристроил на облако, сел рядом, укрывая его зонтом:
- Пошли со мной! Всем до свидания! Еще увидимся не раз! – и они с Каином исчезли в дождливой мгле.
Сет не на шутку разозлился:
- Я ухожу, но через сто лет мы сыграем в другую игру! И тогда – берегись, князь!
- Мы будем готовы, – отвечал Александр, - а теперь – уходи!
Вспыхнула молния, и Сет исчез. Буслай подошел к Балаалу:
- А ты чего расселся? Твое время вышло, пора!
Балаал неохотно доковылял до края небоскреба:
- Достали все! Всех ненавижу! – он перевалил свое пузо через край, и исчез.
Александр и Буслай попрощались с Индраджитом и Камбхой:
- Нам пора! Небесная Россия еще не обустроена, как следовало бы, Русь защиты требует, мы туда!
- Увидимся! – ракшасы махнули им на прощание, подошли к оставшимся вдвоем Гере и Аресу.
- Надеюсь, обойдемся без нотаций! – Арес хотел поскорее закончить с формальностями.
- Борьба была честной, - признала Гера, - было приятно иметь вас в качестве соперников!
Камбха подошла к Гере, положила руку ей на плечо:
- Мы могли бы не быть врагами.
- Согласна! – Гера кивнула, и обняла Камбху.
Арес протянул руку Индраджиту:
- С уважением к тебе и твоей прекрасной супруге! Вы благородны и безупречны, я счастлив, что имел с вами дело!