но, что без крупных заказов мастерская долго не просуществует. Зная, что интендантская часть в Иркутске заготовляет в большом количестве белье для армии и для госпиталей, Р.И. Кроль обратилась в военное ведомство с предложением изготовлять часть этого белья в руководимой ею швейной мастерской. Предложение ее было принято, и мастерская получила небольшой пробный заказ, который она выполнила добросовестно и очень аккуратно. Тогда военное ведомство стало систематически пользоваться услугами белошвейной мастерской для изготовления необходимого ему белья, и его заказы настолько возросли, что мастерская была буквально завалена работой. Выгадывали от этого обе стороны: военное ведомство запасалось очень большим количеством хорошо изготовленного белья, а солдатские жены прилично зарабатывали. Мастерская, таким образом, не только оправдывала свое существование, но являлась наглядным доказательством того, что общественная организация трудовой помощи при рациональной ее постановке может дать весьма полезные результаты.
Самоотверженная работа русской общественности в борьбе с тяжелыми последствиями войны, неисчислимые жертвы, которые несла наша многомиллионная армия на фронте и весь русский народ в тылу; огромные сдвиги, происшедшие не только в передовых слоях русского общества, но и в широких низах, как городских, так и деревенских, все это не могло не найти отражения в повременной печати. Осмелели не только столичные газеты, но и провинциальные. Иркутская газета «Сибирь» также заговорила совершенно другим языком, и не было ни одного острого вопроса, который в ней не трактовался бы с большой независимостью и порой даже дерзновением. В квалифицированных сотрудниках у нее недостатка не было, так как к ее услугам были статьи целого ряда талантливых публицистов – политических ссыльных, которые, конечно, писали для газеты под псевдонимами. В.Г. Архангельский, А.Р. Гоц, Е.М. Тимофеев и многие другие сотрудничали в «Сибири», вызывая порою сенсацию своими статьями. Чрезвычайно удачными были военные обзоры «Сибири», которые появлялись за подписью Г.Ш. И многих очень интриговал вопрос, кто же этот таинственный Г.Ш., который так хорошо разбирается во всех сложных перипетиях грандиозного военного пожара, охватившего всю Европу. И велико было удивление публики, когда как-то стало известно, что составителем военных обзоров в «Сибири» является группа политических каторжан, отбывавших срок своей каторги в Александровском централе, находившемся в 60 верстах от Иркутска. Это были Е.М. Тимофеев, бывший офицер Краковецкий и еще несколько человек, фамилии которых, к сожалению, я забыл. Режим в централе был настолько либеральный, что каторжане могли аккуратно читать журналы и газеты, и на основании почерпнутых ими из этих источников сведений составлять свои подчас поразительные по своему предвидению «военные обзоры».
Но как не разнообразен и интересен был материал, который давала газета «Сибирь», в нем чувствовался один серьезный пробел. Газета имела в виду главным образом интеллигентного читателя и сравнительно мало уделяла внимания нуждам низших слоев населения. А между тем эти нужды, особенно деревенского населения Иркутской губернии, были очень велики и многообразны. Я уже упомянул, что многократные мобилизации выкачивали из деревень цвет мужского населения и что острый недостаток рабочей силы сильно подорвал крестьянское хозяйство. Но сибирская деревня страдала не только от материальной нужды. Отдав молоху войны почти всех своих работоспособных мужчин, оставшееся крестьянское население пребывало в полном неведении того, что происходило в России. Оно себя чувствовало совершенно оторванным от всего мира, где решалась судьба их родных и близких, а также судьба всей страны. Когда в деревне возникали затруднения, а их бывало очень много, их обитатели часто не знали, к кому обращаться за помощью, и это не могло не действовать на них обескураживающим образом.
Имея все это в виду, небольшая группа, состоявшая из иркутских общественных деятелей и политических ссыльных, решила установить более тесный контакт с широкими слоями населения Восточной Сибири, главным образом, конечно, Иркутской губернии, путем издания популярного еженедельного журнала, который должен был прежде всего в простой форме осведомлять своих читателей о всех более или менее важных событиях русской жизни. Конечно, войне и всем связанным с ней правительственным и общественным мероприятиям предполагалось в этом журнале уделять особое внимание. Далее имелось в виду по возможности подробнее освещать хозяйственное положение сибирской деревни, для чего было решено организовать сеть корреспондентов с мест, использовав с этой целью политических ссыльных, народных учителей и вообще деревенскую интеллигенцию.
Разрешение на издание еженедельного журнала под названием «Народная Сибирь» было получено без труда, и официальным редактором его был утвержден П.И. Федоров, председатель местного отдела Союза городов. Кроме Федорова в состав редакции входили: пишущий эти строки, политические ссыльные Архангельский, Надежин и Лукин. Близкое участие в редакционных собраниях принимали также Серебренников, Якушев, Роговский. Секретарем редакции мы выбрали политического ссыльного Лукина. И интерес, который вызвал к себе первый же номер «Народной Сибири», показал нам, насколько своевременно и целесообразно было наше начинание. В короткий срок мы приобрели довольно многих дельных и интеллигентных корреспондентов, сообщения коих весьма оживляли журнал. Успех «Народной Сибири» превзошел наши ожидания: целый ряд писем читателей, иногда из очень глухих мест, свидетельствовал, что наш журнал явился на свет как нельзя более кстати и что он шел навстречу давно назревшему спросу на такой периодический орган. Такие вести нас, ближайших сотрудников «Народной Сибири», конечно, очень радовали и ободряли, и мы старались всеми силами сделать журнал возможно более интересным и содержательным. Не было, кажется, ни одного наболевшего вопроса русской жизни, который нами не трактовался на столбцах «Народной Сибири», и обо всем этом надо было писать настолько просто и ясно, чтобы мало-мальски грамотный читатель мог усвоить написанное. И это нам вполне удавалось. Мне лично писание статей для «Народной Сибири» было очень по душе, так как я чувствовал, что мои мысли попадут на чрезвычайно благодарную почву. И как я ни был обременен своими адвокатскими делами и работой в целом ряде общественных организаций, я аккуратно доставлял статьи для каждого номера «Народной Сибири».
Недели шли за неделями, и успех нашего журнала заметно рос. Наша редакция не раз получала благодарственные письма от крестьян. Благодарили за то, что уделяем серьезное внимание их насущным нуждам. Многие обращались в редакцию за советами. Словом, между нами и широкими кругами читателей постепенно устанавливалась живая, тесная связь.
Наш журнал стал заметным фактором местной интеллектуальной и общественной жизни. Мы уже строили планы о расширении программы журнала с привлечением новых квалифицированных сотрудников. Но жандармы уже готовили нам удар. В один не прекрасный вечер, когда на квартире Федорова происходило очередное редакционное собрание, туда нахлынули охранники – и произвели тщательный обыск. В это же время происходили обыски на квартирах других членов редакции – у меня, у Архангельского, Лукина и т. д.
Так как ни у кого из нас ничего преступного не нашли, то никто из нас арестован не был. Это, однако, не помешало жандармам составить доклад о высылке всех нас за противоправительственную деятельность в Туруханский край. К счастью, этот доклад был представлен на утверждение Князеву, а Князев решительно отказался его утвердить. Все же он должен был пойти на компромисс – спасая нас, он вынужден был закрыть «Народную Сибирь».
Таким образом, вмешательство жандармов погубило нужное и полезное дело, которое нами было создано с любовью и ценою больших усилий.
Глава 40. Иркутская повременная печать в годы войны. Мое участие в избирательной кампании в Четвертую Государственную думу. История одного моего доклада о «народных университетских курсах». Уход Князева с поста иркутского генерал-губернатора и назначение на его место Пильца. Недовольство иркутских общественных кругов новым начальником края. Настроения в Иркутске и Иркутской губернии в 1916 году и в начале 1917 года.
Не помню, чтобы закрытие «Народной Сибири» в какой-либо степени отразилось на положении остальных органов повременной печати в Иркутске. Говорю органов, так как в этот период политические ссыльные социал-демократы тоже стали издавать свой еженедельник. Писали в нем И.Г. Церетели, Ф.И. Дан, Войтинский и др. К этому времени стали уже намечаться большие расхождения и среди социалистов-революционеров и среди социал-демократов по вопросу о войне. Среди политических ссыльных, живших в Иркутске, преобладало оборонческое течение; интернационалистов было еще немного, а о пораженцах ленинского толка совсем почти не было слышно. Помню, что среди виднейших социалистов-революционеров, находившихся тогда в Иркутске, резолюции Циммервальдовской конференции далеко не были в почете, и в «Сибири» они подвергались довольно жестокой критике. Социал-демократический же еженедельник занимал позицию интернационалистическую.
Характерный факт. Несмотря на то что политические ссыльные обоих лагерей были заслуженными революционерами, ни социалисты-революционеры, ни социал-демократы, насколько я припоминаю, никакой революционной работы в Иркутске не вели. Зато они охотно входили в состав иркутских общественных организаций и там очень энергично проводили свои взгляды и тенденции; и к их голосу сибирские общественники очень прислушивались. Само собою разумеется, что престиж, которым пользовались политические ссыльные в иркутских общественных кругах, выводил из себя местных жандармов, но князевская либеральная политика их связывала по рукам и парализовала их непреодолимое желание «расправиться с крамолой».
Если память мне не изменяет, в том же 1915 году, когда была ликвидирована «Народная Сибирь», Россия стала готовиться к выборам в Четвертую Государственную думу