Этот момент он описал в дневнике так:
«28 октября 1910 г. Лег в половине 12 и спал до 3-го часа. Проснулся и опять, как прежние ночи, услыхал отворение дверей и шаги. В прежние ночи я не смотрел на свою дверь, нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание. Это Софья Андреевна что-то разыскивает, вероятно, читает… Опять шаги, осторожное отпирание двери, и она проходит. Не знаю отчего, это вызвало во мне неудержимое отвращение, возмущение. Хотел заснуть, не могу, поворочался около часа, зажег свечу и сел. Отворяет дверь и входит Софья Андреевна, спрашивая «о здоровье» и удивляясь на свет у меня, который она видит у меня. Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уехать. Бужу Душана, потом Сашу, они помогают мне укладываться. Я дрожу при мысли, что она услышит, выйдет — сцена, истерика и уж впредь без сцены не уехать. В 6-м часу всё кое-как уложено; я иду на конюшню велеть закладывать… Может быть, ошибаюсь, оправдывая себя, но кажется, что я спасал себя, не Льва Николаевича, а спасал то, что иногда и хоть чуть-чуть есть во мне»[43].
Он бежал из дому навсегда, совершенно не зная, куда именно направится — в Бессарабию, в Новочеркасск, в Болгарию или на Кавказ.
Узнав о побеге мужа, С.А. Толстая попыталась покончить с собой:
«Когда 28-го утром ей передали письмо, оставленное отцом, она убежала из дома и бросилась в пруд. Ее вытащили. После этого она сделала еще несколько попыток самоубийства. Убедившись, что, находясь под неотступным наблюдением, она не может покончить с собой, она объявила, что уморит себя голодом».[44]
Угроза не осуществилась. Зато муж, ушедший из дома, простудился и умер от воспаления легких.
Великое одиночество и непреходящий страх смерти, однажды пережитый на войне и все время возвращавшийся — таковы были психологические истоки учения о непротивлении злу насилием. Да, Толстой создал утопию, которая никогда не воплотится в жизнь. Но она необходима — как органичение, заставляющее задуматься и семь раз отмерить, прежде чем резать; как предел, как тормоз, как веха, обозначающая край дороги, за которым — обрыв.
«Первое: перестать самому делать прямое насилие, а также и готовиться к нему. Второе: не принимать участия в каком бы то ни было насилии, делаемом другими людьми, и также в приготовлениях к насилию. Третье: не одобрять никакое насилие.»[45]
Вопросы для самоконтроля
1. Какие пять заповедей христианского учения о ненасилии выделяет Л.Н.Толстой. В чем их суть?
2. Как связаны между собой требование ненасилия и отказ от клятв?
3. Почему условием ненасилия Л.Н. Толстой считает целомудренный образ жизни?
4. Л.Н. Толстой называет свою этику христианской. Как он относится к другим религиям?
5. За что Л.Н. Толстой критикует науки, стремящиеся познать жизнь?
6. Почему традиционная философия (метафизика) не может постичь человека?
7. Что общего в учениях Л.Н.Толстого и А Шопенгауэра?
8. За что Л.Н. Толстой был отлучен от Русской Православной Церкви?
Лекция 6. М.К. Ганди: ахимса и сатьяграха
Имя Мохандаса Карамчанда Ганди (1869–1948) вспоминают одним из первых, когда речь заходит о представителях философии ненасилия. Роль этого человека в мировой истории оценивают по-разному, но даже противники его признают, что М.К. Ганди был великой фигурой — по абсолютной величине, пусть и со знаком «минус». С его именем связана борьба Индии за независимость от британского владычества, которая была достигнута в 1947 году. После его убийства в знак скорби был приспущен флаг ООН — так мировое сообщество продемонстрировало, что считает М.К.Ганди политиком не только индийского, но и всемирного масштаба.
Если сравнивать биографию М.К.Ганди с биографиями других представителей философии ненасилия, то можно сказать, что он — в отличие от большинства единомышленников — не избирал стезю отшельничества, не покидал суетного мира, но активнейшим образом участвовал в политике, причем делал это более пятидесяти лет. Пусть он жил в общине, строго следуя суровым религиозным правилам — но при этом возглавлял партию Индийский национальный конгресс.
Все предшественники М.К.Ганди не добивались успеха в своих начинаниях. Они были сопротивляющейся, но не торжествующей стороной, либо подчеркнуто удалялись от мира, чтобы не участвовать в его делах. М.К.Ганди с блеском добился того, чего хотел, освободив Индию от колонизаторской опеки Великобритании, он подал пример успешной ненасильственной борьбы миллионам своих последователей во всем мире. Оценить однозначно значимость деятельности М.К Ганди для Индии сегодня невозможно. Даже тот, кто двадцать лет тому назад автоматически признавал любую «национально-освободительную борьбу» позитивным фактором, поскольку она подрывала позиции «мирового империализма», сегодня едва ли готов признать прогрессивным для бывших среднеазиатских республик СССР их «освобождение» от России.
Британские политики и мыслители полагали, что «бремя белого человека» на Востоке состоит в просвещении и в развитии там современной цивилизации. М.К. Ганди, наоборот, полагал, что всяческую цивилизацию в Индии следует уничтожить: «Спасение Индии заключается в том, чтобы выкинуть из головы все, чему она научилась за последние пятьдесят лет. Железные дороги, телеграф, больницы, адвокаты, доктора, все это должно исчезнуть и так называемые высшие классы должны научиться с полным сознанием, религиозным убеждением и твердым намерением жить простой крестьянской жизнью и понять, что это животворящее, подлинное счастье»[1]. Реализуя этот светлый идеал, выдержанный в духе модного ныне мракобесия, М.К.Ганди действительно достиг, по своим представлениям, если не абсолютного, то относительного успеха. В сравнении с другими бывшими колониями Великобритании, значительно менее богатыми ресурсами, Индия отнюдь не вышла на лидирующие позиции в мировой науке и технике. Мечта М.К.Ганди сбылась — ему удалось задержать научно-технический прогресс в стране, хотя, конечно, и не в полной мере.
2. Жизненный путь М.К.Ганди
В жизни М.К.Ганди можно выделить уже знакомые нам стадии — стадию неподлинного существования, стадию великого разрыва с прошлым, стадию постижения великой истины и стадию распространения великого учения среди последователей.
Неподлинное (несобственное) существование выразилось том, что после окончания школы М.К.Ганди собирался стать врачом, но старший брат, по завету отца, запретил ему даже думать об этом: вишнуизм, т. е. поклонение богу Вишну, запрещал вскрытие трупов, и честолюбивый юноша избрал для изучения право, явно стремясь достичь успеха в делах мира. У М.К.Ганди с детства были основания для честолюбивых мечтаний. Мы можем судить об этом по его собственным признаниям. Род Ганди принадлежал к касте бания, представители которой традиционно занимались преимущественно торговлей и ростовщичеством. Тем не менее, представители трех последних поколений рода с успехом занимались политикой. Некоторые из них, в том числе — дед М.К.Ганди — даже достигли постов премьер-министров в княжествах Катхиавара.
Отец М.К.Ганди был членом раджастханского суда. Индия, которая находилась на стадии перехода от традиционного общества к индустриальному, наряду с судом европейского типа имела суды, унаследованные из прежних веков. Эти суды действовали, руководствуясь обычным (т. е. основанным на неписанных обычаях) праве. Именно таким судом, который разрешал споры между главами и членами кланов, и был раджастханский суд, переставший существовать к моменту, когда М.К. Ганди стал взрослым и получил юридическое образование.
Отец М.К.Ганди не сделал себе состояния, честно судя, в соответствии с вековыми традициями. Он жил на пожизненную пенсию, установленную ему государством, и оставил детям весьма небольшое состояние. Его сын в автобиографии пишет, что у отца не было никакого образования — в лучшем случае пять классов школы. Однако это было, скорее, достоинством, чем недостатком для члена суда, функционировавшего на основаниях обычного права, основанного на религиозных представлениях: «Богатый жизненный опыт помогал ему решать самые сложные вопросы и управлять сотнями людей. Он был малообразован и в религиозном отношении, но у него была та религиозная культура, которая свойственна многим индусам благодаря частому посещению храмов и слушанию религиозных проповедей.»[2]
Именно такой путь — путь отца — и избрал, в конечном счете, М.К.Ганди: политика, нераздельная с религией и традиционными ценностями, при полном отрицании ценности образования, науки и цивилизации. Но произошло это только после Великого Разрыва с неподлинным существованием — после ухода с того пути, который был опрометчиво избран в молодости.
Отец, умирая, выразил желание, чтобы М.К.Ганди стал адвокатом — им юноша был направлен в колледж, где у него возникло сильное желание учиться в Англии, то есть получить наилучшее образование прямо в метрополии. В молодости М.К.Ганди очень хотел успеха в жизни: престижа и богатства. Он с гордостью говорит о своих школьных успехах и о той силе, которая заставляла его старательно заниматься: «У меня не бывало плохих отметок. Родители ежегодно получали свидетельства о моих успехах в науке и поведении…. Я был крайне самолюбив: любое замечание вызывало у меня слезы»[3].
И снова возникли препятствия: на собрании представителей его касты был наложен запрет на эту затею, поскольку верующий индиец не должен вкушать пищу вместе с иноверцами-европейцами. М.К. Ганди пригрозили бойкотом. Однако он не остановился (в последствии мы не раз увидим, что для этого деятеля не существовало никаких обязанностей ни перед членами семь