| If all is well, my shoulders are broad enough to bear the blame. | Если все благополучно, ответственность я возьму на себя. |
| Meanwhile, lest anything should really be amiss, or any malefactor seek to escape by the back, you and the boy must go round the corner with a pair of good sticks and take your post at the laboratory door. | Но если действительно что-то случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери лаборатории. |
| We give you ten minutes, to get to your stations." | Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до своего поста. |
| As Bradshaw left, the lawyer looked at his watch. | Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы. |
| "And now, Poole, let us get to ours," he said; and taking the poker under his arm, led the way into the yard. | - А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, сказал он и, взяв кочергу под мышку, вышел во двор. |
| The scud had banked over the moon, and it was now quite dark. | Луну затянули тучи, и стало совсем темно. |
| The wind, which only broke in puffs and draughts into that deep well of building, tossed the light of the candle to and fro about their steps, until they came into the shelter of the theatre, where they sat down silently to wait. | Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порывами, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборатории, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. |
| London hummed solemnly all around; but nearer at hand, the stillness was only broken by the sounds of a footfall moving to and fro along the cabinet floor. | Вокруг глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в кабинете. |
| "So it will walk all day, sir," whispered Poole; "ay, and the better part of the night. | - Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, прошептал Пул. Да и почти всю ночь тоже. |
| Only when a new sample comes from the chemist, there's a bit of a break. | Перестает только, когда приносят от аптекаря новый образчик. |
| Ah, it's an ill conscience that's such an enemy to rest! | Нечистая совесть лютый враг покоя! |
| Ah, sir, there's blood foully shed in every step of it! | И каждый этот шаг, сэр, капля безвинно пролитой крови! |
| But hark again, a little closer-put your heart in your ears, Mr. Utterson, and tell me, is that the doctor's foot?" | Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон! Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора? |
| The steps fell lightly and oddly, with a certain swing, for all they went so slowly; it was different indeed from the heavy creaking tread of Henry Jekyll. | Шаги были легкие и странные несмотря на всю их медлительность, в них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь Генри Джекила. |
| Utterson sighed. | Аттерсон вздохнул. |
| "Is there never anything else?" he asked. | - И больше ничего не бывает слышно? спросил он. |
| Poole nodded. | Пул многозначительно кивнул. |
| "Once," he said. "Once I heard it weeping!" | - Один раз, сказал он, один раз я слышал, что оно плачет. |
| "Weeping? how that?" said the lawyer, conscious of a sudden chill of horror. | - Плачет? Как так? воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужаса. |
| "Weeping like a woman or a lost soul," said the butler. | - Точно женщина или неприкаянная душа, пояснил дворецкий. |
| "I came away with that upon my heart, that I could have wept too." | И так у меня тяжко на сердце стало, что я сам чуть не заплакал. |
| But now the ten minutes drew to an end. | Тем временем десять минут истекли. |
| Poole disinterred the axe from under a stack of packing straw; the candle was set upon the nearest table to light them to the attack; and they drew near with bated breath to where that patient foot was still going up and down, up and down, in the quiet of the night. | Пул извлек топор из-под вороха упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол, чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпеливых шагов. |
| "Jekyll," cried Utterson, with a loud voice, "I demand to see you." | - Джекил, громко воскликнул Аттерсон, я требую, чтобы вы меня впустили! |
| He paused a moment, but there came no reply. "I give you fair warning, our suspicions are aroused, and I must and shall see you," he resumed; "if not by fair means, then by foul-if not of your consent, then by brute force!" | Ответа не последовало, и он продолжал: Я честно предупреждаю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас и увижу. Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту дверь! |
| "Utterson," said the voice, "for God's sake, have mercy!" | - Аттерсон! раздался голос за дверью. Сжальтесь, во имя Бога! |
| "Ah, that's not Jekyll's voice-it's Hyde's!" cried Utterson. | - Это не голос Джекила! вскричал Аттерсон. Это голос Хайда! |
| "Down with the door, Poole!" | Ломайте дверь. Пул! |
| Poole swung the axe over his shoulder; the blow shook the building, and the red baize door leaped against the lock and hinges. | Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. |
| A dismal screech, as of mere animal terror, rang from the cabinet. | Из кабинета донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. |
| Up went the axe again, and again the panels crashed and the frame bounded; four times the blow fell; but the wood was tough and the fittings were of excellent workmanship; and it was not until the fifth, that the lock burst and the wreck of the door fell inwards on the carpet. | Вновь взвился топор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь упала на ковер в кабинете. |
| The besiegers, appalled by their own riot and the stillness that had succeeded, stood back a little and peered in. | Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно наступившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. |
| There lay the cabinet before their eyes in the quiet lamplight, a good fire glowing and chattering on the hearth, the kettle singing its thin strain, a drawer or two open, papers neatly set forth on the business table, and nearer the fire, the things laid out for tea; the quietest room, you would have said, and, but for the glazed presses full of chemicals, the most commonplace that night in London. | Перед ними был озаренный мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был накрыт к чаю более мирную комнату трудно было себе представить, и, если бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне. |
| Right in the middle there lay the body of a man sorely contorted and still twitching. | Посреди нее на полу, скорчившись, лежал человек его тело дергалось в последних конвульсиях. |
| They drew near on tiptoe, turned it on its back and beheld the face of Edward Hyde. | Они на цыпочках приблизились, перевернули его на спину и увидели черты Эдварда Хайда. |
| He was dressed in clothes far to large for him, clothes of the doctor's bigness; the cords of his face still moved with a semblance of life, but life was quite gone: and by the crushed phial in the hand and the strong smell of kernels that hung upon the air, Utterson knew that he was looking on the body of a self-destroyer. | Одежда была ему велика она пришлась бы впору человеку сложения доктора Джекила; вздутые жилы на лбу, казалось, еще хранили биение жизни, но жизнь уже угасла, и Аттерсон, заметив раздавленный флакончик в сведенных пальцах и ощутив в воздухе сильный запах горького миндаля, понял, что перед ним труп самоубийцы. |
| "We have come too late," he said sternly, "whether to save or punish. | - Мы явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, сказал он угрюмо. |
| Hyde is gone to his account; and it only remains for us to find the body of your master." | Хайд покончил расчеты с жизнью, и нам остается только найти тело вашего хозяина. |
| The far greater proportion of the building was occupied by the theatre, which filled almost the whole ground storey and was lighted from above, and by the cabinet, which formed an upper story at one end and looked upon the court. | Анатомический театр занимал почти весь первый этаж здания и освещался сверху; кабинет находился на антресолях и был обращен окнами во двор. |
| A corridor joined the theatre to the door on the by-street; and with this the cabinet communicated separately by a second flight of stairs. |