Я вышла в холл и взглянула на дверь в комнату мисс Ван Аллен. Она была закрыта. Интересно, врач и полиция все еще там?
Похоже, что да, потому как в гостиной никого не было, если не считать Реджи Лайонса. Он с побледневшим лицом нервно расхаживал по комнате. Держал сигарету между пальцами, но, видимо, забыл, что с ней делать: образовавшийся на ее конце длинный столбик пепла упал на ковер, а он этого даже не заметил.
Увидев меня, он резко остановился.
– Что за отвратительная история, миссис Эймс, – сказал он. И голос его прозвучал очень устало.
– Да, – отозвалась я. Просто ничего лучшего на ум не пришло. – А полиция все еще там, наверху?
– Да. Ваш муж оказал такую любезность, проводил их в… в комнату Изабель. Я… понимаете, я не выношу вида крови. – Мне показалось, Реджи еще больше побледнел при этих словах.
– Наверное, вам лучше присесть, мистер Лайонс, – мягко предложила я.
Он был слишком слаб, чтобы противиться, и опустился в кресло у камина. Потом потер ладонью лоб.
Я вспомнила, что говорила Лаурель о трудных временах, которые пришлось пережить Реджи по возвращении домой после войны. По ее словам, он видел на войне множество ужасных вещей. Вещей, о которых поклялся никогда и никому не рассказывать. Но они упрямо стояли перед его глазами, особенно в те моменты, когда он задумывался о чем-то и, казалось, смотрел куда-то вдаль, в пустоту.
Хорошо, что он не видел меня сегодня утром, всю в крови, выскакивающую из комнаты Изабель. Даже на Майло этот мой вид произвел сильное впечатление – впрочем, он очень быстро оправился от шока. Что же тогда говорить о Реджи Лайонсе!
В холле послышались чьи-то торопливые шаги, в гостиную ворвалась Лаурель.
– Это правда? – спросила она. – Правда, что Изабель мертва?
– Да. Это я… нашла ее.
– О, нет, – пробормотала она. Подошла и взяла меня за руку. – Ты как, в порядке, Эймори?
– Да. Сейчас все нормально.
– Но что произошло? Я слышала, ей стало плохо. Сердечный приступ или что-то другое?
Я отрицательно покачала головой:
– Нет. Боюсь, ее просто убили.
Лаурель тихо ахнула и поднесла ладонь ко рту:
– Быть того не может! Ты уверена?
Я покосилась на Реджи Лайонса и понизила голос:
– Там было… просто море крови.
– Господи Иисусе… – прошептала она.
В камине громко треснуло полено, Реджи вздрогнул и поморщился.
– Думаю, тебе надо с ним поговорить, – шепотом заметила я. – Он очень переживает.
Лаурель кивнула, подошла к креслу у камина и заговорила с Реджи мягким успокаивающим голосом.
Тут в гостиной появился Майло и сразу же подошел ко мне.
– Ну, как ты, дорогая? – спросил он. – Тебе уже лучше?
– Да, я в порядке, – заверила я его и слабо улыбнулась. – Спасибо тебе.
– Давай я принесу тебе выпить.
Я покачала головой:
– Не надо, спасибо. Я в полном порядке.
Майло пристально всмотрелся мне в лицо, словно стараясь понять, говорю ли я правду.
– А выглядишь ты не очень, – заметил он.
– Ну, естественно, я была в шоке, но теперь полностью взяла себя в руки. – На самом деле чувствовала я себя не слишком хорошо, просто не хотела, чтобы он так суетился вокруг меня. Я к этому как-то не привыкла.
Спорить он не стал, просто времени не было, потому что в комнату зашли два джентльмена.
Мне и прежде доводилось иметь дело с полицией, и мое участие в раскрытии двух загадочных дел за последний год позволяло догадаться, что меня ждет. Если бы я проходила где-нибудь по Риджент-стрит, то точно определила бы, что эти двое господ являются именно полицейскими. Первый, с темными волосами и еще более темными глазами, был высок и худощав. Очевидно, он был старшим по званию, ибо второй мужчина держался чуть позади него.
Реджи молча поднялся, видимо, ожидая, когда они заговорят.
– Кто нашел тело? – спросил первый господин.
– Я нашла, – ответила я и сделала шаг вперед.
Темные глаза полицейского остановились на моем лице, и я почувствовала: он пытается определить, кто я такая и чего от меня ждать в данный момент.
– Вы миссис Эймс, – сказал он.
– Да.
– Детектив инспектор Ласло, – представился он. – А это сержант Хэйнс. Хотелось бы побеседовать с вами с глазу на глаз, это не займет много времени.
– Конечно. – Его просьба ничуть меня не удивила. Вообще-то я ожидала именно такого приглашения. Чем скорее мы начнем, тем быстрее все это закончится.
Затем инспектор оглядел Реджи и Лаурель, и только потом – Майло, с таким видом, словно намекал, чтобы все они поскорее вышли из комнаты и мы могли бы начать разговор.
Майло встретился со мной взглядом, и я кивнула, давая понять, что все будет в порядке.
– Будьте так добры, пройдите за мной, – сказал сержант Хэйнс, и все они послушно потянулись за ним к выходу. У двери Лаурель обернулась и взглянула на меня, и я прочла в этом жесте молчаливую поддержку.
– Присаживайтесь, миссис Эймс. – Инспектор указал на кресло, я села. И он сделал то же самое.
– А теперь, будьте добры, расскажите мне, что произошло. По возможности подробно, не опуская ни одной детали. – Голос у него был тихий, лишенный каких-либо эмоций. В нем не слышалось ни утешения, ни уж определенно сострадания. Видимо, подумала я, именно таким образом он пытается вселить спокойствие в свидетелей. Или же страх, если те в чем-то виновны.
И я заговорила о событиях сегодняшнего утра, которые предшествовали инциденту. Я излагала их как будто достаточно спокойно и четко. Однако, когда стала описывать картину, увиденную в комнате Изабель, немного запнулась. Эта картина была столь ужасна, что не хотелось ни думать, ни вспоминать о ней, и уж тем более ее описывать. Инспектор не сводил с меня пронизывающего взгляда темных глаз. Впрочем, я вовсе не намеревалась отступать.
– …Я поняла, что она мертва. Но в глубине души все же надеялась, что можно что-то сделать. – Тут я умолкла, снова почувствовав себя нехорошо.
– Ну а что потом? – спросил инспектор. Судя по всему, его ничуть не растрогал этот мой рассказ.
– Я вышла в холл. Я была в шоке. Тут появился мистер Эймс – он искал меня. Ну и отвел меня к себе в комнату, чтобы… снять окровавленную одежду. А после этого сразу пошел уведомить вас.
– Где сейчас эта ваша одежда?
Я не стала выказывать тревогу, услышав этот вопрос. Инспектор пытался вывести меня из равновесия, вселить ощущение, что мне есть что скрывать. Но я ничего не скрывала, и эта его затея была обречена на провал.
– Полагаю, все еще в моей комнате, – без всяких колебаний сообщила я. – Моя горничная может принести ее вам, если потребуется.
– Как именно, по-вашему, она была убита? – неожиданно спросил полицейский.
Я призадумалась. Нет ли в вопросе какого-то подвоха? Если есть, то это довольно неуклюжая попытка с его стороны, и мой ответ его разочарует. Я не строила никаких догадок на тему того, почему он предположил, что именно я должна знать о причине смерти.
– Наверное, вам лучше задать этот вопрос коронеру, а не мне, – сказала я.
Детектив Ласло слегка приподнял бровь, продолжая выжидательно смотреть на меня, из чего я сделала вывод, что мой ответ не оправдал его ожиданий.
Не стоило винить его за все эти попытки загнать меня в ловушку, в том случае, если, конечно, таковы были его намерения. Ведь именно я обнаружила тело и выбежала из комнаты вся в крови жертвы. Следовало признать, сторонний наблюдатель непременно заподозрил бы меня в убийстве. Но я не стала беспокоиться на этот счет. Я была невиновна, а следовательно – невосприимчива к его завуалированным обвинениям.
Я вздохнула:
– Не знаю, как ее убили, инспектор. Знаю лишь одно: она вся была в крови. Как только я увидела ее, сразу выбежала из комнаты позвать на помощь. – Я уже рассказала ему более чем достаточно, но затем вспомнила: полицейские любят задавать одни и те же вопросы с простой целью – проследить за тем, чтобы ответы совпадали.
Я предполагала, что несчастную закололи ножом. Только так логически можно объяснить обилие крови. Интересно, нашли ли они орудие убийства? Лично я не заметила, чтобы там лежал нож либо иной колющий или режущий предмет, но в тот момент от ужаса я плохо соображала.
Похоже, детектив Ласло пришел к выводу, что на его наживки, уличающие меня, я клевать не собираюсь, а потому решил сменить тему.
– Вы хорошо знали мисс Ван Аллен? – небрежно поинтересовался он, поглядывая на какие-то заметки в своем блокноте.
– Нет, совсем нет. Познакомились только на этой неделе.
– А кто пригласил вас в Лайонсгейт? – спросил он.
– Ну как кто. Разумеется, мистер Лайонс, – ответила я. – Это ведь его дом.
Инспектор поднял глаза от блокнота, и я поняла, что его раздражает мой тон. Следовало признать, я оказалась не слишком послушной свидетельницей, но его манеры были просто оскорбительны, и я не собиралась с ним церемониться.
– И давно ли вы знакомы с мистером Лайонсом?
– Нет, не очень. Моя кузина Лаурель – старый друг семейства Лайонс. Она была приглашена, и это приглашение распространялось на меня и моего мужа.
– Ясно. И часто ли эта кузина обеспечивает вам и вашему супругу приглашения?
– Мы с кузиной очень близкие подруги, и нам нравится проводить время вместе, – объяснила я, подавив желание наговорить ему дерзостей.
– И никакой другой причины?
Тут я заколебалась – не могла решить, стоит ли сообщать о некоторых произошедших здесь событиях. Ведь это лишь вопрос времени, рано или поздно кто-то упомянет о «Жертве зимы» и об участии Изабель наряду с другими гостями в тех давних событиях в Лайонсгейте. И еще я сильно сомневалась, что он адекватно оценит этот мой вклад в историю событий.
Инспектор по-прежнему не сводил с меня пронизывающего взгляда, словно читал по лицу мои мысли, и, похоже, уловил терзающие меня сомнения.
– Может, хотите добавить что-то еще, миссис Эймс? Сейчас самый подходящий момент.
Мне совершенно не нравился этот человек, но тем не менее я не могла отказать ему в профессионализме. Ведь его задачей было вытянуть из меня всю информацию, пусть даже косвенно относившуюся к делу. Ведь, в конце концов, мы с ним были на одной стороне.