– Если считаешь необходимым, то я его хоть завтра уволю, дорогая.
– Пока не надо. Я попробую с ним сама уладить дело. С его женой поговорю. Её Эстефания зовут, и она мулатка. Красивая необыкновенно. Она мне напоминает донью Ильду. Лишь осанка совсем не та.
– Что верно, то верно, Сара, – согласился Филипп. – Красивая и соблазнительная. Многие засматриваются на неё.
– Она была рабыней? – спросила Сара без особого интереса.
– Она родилась здесь, на асиенде, и вначале была рабыней. Потом этот Алмао взял её в жены, и мне пришлось её освободить. Неудобно как-то, что у белого человека жена рабыня. Он, правда, выплатил большую часть денег за неё.
А Сара подумала, что эта Эстефания даже красивее Ильды. Во всяком случае, приятнее, веселее и мягче. Хотя у Ильды всё это тоже можно заметить, но далеко не всегда.
На претензии Сары к её мужу Серапио Алмао жена того испуганно смотрела на хозяйку, собираясь с мыслями.
– Неужели, вы, сеньора, можете его уволить? А как же мы будем жить?
– Потому и говорю с тобой. Уговори его лучше работать и… и… мне неловко тебе говорить, Эстефания. – Сара никак не осмеливалась сказать главное. – Но я должна это сказать. Твой муж слишком нагло на меня смотрит. Если мой муж об этом дознается – то быть беде. Он не будет раздумывать, а просто вышвырнет его вон. Ты понимаешь, о чем я говорю. И мне это сильно досаждает.
– Боже! Сеньора, неужели он, стервец, на такое осмелился? Ну погоди, бабник! Придётся обломать о его спину не один стебель маиса! Простите нас, сеньора. Я всё сделаю, чтобы он больше так не поступал, наглец! Мне скоро рожать, как и вам, и вы должны меня понять, сеньора!
– Я понимаю, но прошу принять меры. Моё терпение долго не протянется.
Довольная собой, Сара вернулась домой, но мысль о той семье не покидала её ещё долго. Даже Филипп заметил её состояние, но Сара отговорилась плохими делами в хозяйстве.
– Я вчера проехался по полям и должен заметить, что они выглядят намного лучше прежнего, – довольный Филипп с улыбкой смотрел на покрасневшее лицо Сары, видя, как она смущается. – У тебя хорошо получается и тебе грех жаловаться на работников.
– Ты просто всего не заметил, Филипп. Я уже поговорила с Эстефанией. Обещала приструнить мужа, и я ей верю. Очень решительная женщина.
Глава 32
Последние недели Сара чувствовала себя плохо. Сплошные недомогания со всей очевидностью показавшие, что и у неё, как и у Аны, роды обещают быть трудными. Настроение Сары с каждым днём ухудшалось. А тут ещё последнее время на асиенду зачастил Хеласио. И хотя Сара никак не показывала своего отношения к молодому сеньору, Филипп явно проявлял недовольство.
Сама Сара смотрела на это со своей колокольни. Одиночество тяготило её, а желание общаться со сверстницами не давало покоя. Её душа, подобно маленькой птичке рвалась к таким же молодым и беззаботным, чтобы вместе радостно щебетать и кружиться под небесами. Но юные сеньориты жили далеко, да и те косо посматривали на молодую, ждущую ребёнка Сару. При редких встречах было неприятно ощущать на себе их любопытные и пренебрежительные взгляды.
А Хеласио, оставаясь наедине с Сарой, откровенно выказывал ей свою заинтересованность в общении, что притягивало её к нему. Пару недель назад они случайно встретились в окрестностях асиенды, вокруг которой молодой сеньор стал часто прогуливаться верхом. Сара до сих пор помнила всё, что услышала в тот день, возвращаясь с поздней прогулки.
– Сеньора, – обратился Хеласио, спрыгнув с коня, – вы ведь не можете не понимать, что я не просто так постоянно ищу встречи с вами, сеньора Сара.
– Вы, Хеласио, не должны были такое говорить замужней женщине, – слегка со смущением отвечала Сара, довольная такими словами сеньора. К тому же дон Филипп тоже заметил ваше стремление, и я от этого страдаю.
– Сара, ваш муж довольно стар и долго не протянет. А я могу и подождать. Только дайте мне возможность надеяться.
– Как вы смеете такое говорить? Мне стыдно за вас, дон Хеласио! Оставьте свои глупости и не подвергайте меня опасности. Муж очень ревнив и вам тоже от этого может не поздоровиться. Он очень недоволен вами.
Сара задумчиво улыбалась, вспоминая эту встречу. Последнюю. Уже две недели юная сеньора не выходила дальше двора, да и то только в сопровождении негритянки. Воспоминания о Хеласио часто посещали её, щекотали нервы, но почти всегда были приятными, и сердиться на него она не могла.
Глубоко в душе она уже призналась себе, что этот молодой сеньор по-настоящему нравится ей, и бороться с этим чувством не хотелось. Особенно если вспомнить поведение супруга.
Филипп с каждым месяцем всё острее чувствовал ревность, но никак не хотел признавать, что жена ни в чем не виновата и хранит верность. Совсем недавно он вдруг заявил:
– Ты слишком молода в сравнении со мной. Быть не может, чтобы ты не думала о таком молодом и смазливом сеньоре, как этот Хеласио!
– Какую глупость ты ещё можешь мне предъявить? У тебя определённо в голове что-то происходит! Как так можно жить?
– Иногда я и сам это понимаю, но совладать с собой не удаётся, – оправдывался Филипп, но такое случалось редко.
– Тебе следует обратиться к колдуну, Филипп, – советовала Сара, вспомнив донью Ильду. Та иногда позволяла себе поведать сёстрам о колдунах и их способностях, которые почерпнула из рассказов матери.
– Хочешь поставить меня перед церковниками в дурном свете? – хмурился Филипп. Никто не горел подобным желанием, и Сара его прекрасно понимала. – И где ты могла бы их найти?
– Среди негров всегда имеются таковые, Филипп. Они просто стараются быть незаметными, боясь наказания.
– Откуда тебе это известно? – удивился Филипп.
– Донья Ильда иногда говорила мне о таких колдунах. А ей рассказывала её мать. Ещё она говорила, что её бабушка была из знатного рода колдунов. Так что в этом вопросе у неё были значительные познания. У негров колдуны играют очень большую роль, дорогой супруг.
– И у нас такие имеются? – с подозрением спросил Филипп.
– Обязательно. И одна из них наша знахарка. Все дело в умении и знаниях.
– Какие там знания, Сарита! Все они шарлатаны и обманщики!
– Как без них? Но есть и настоящие. Этих почитают, берегут, их боятся.
– Скоро же ты познала здешнюю жизнь, Сарита! – усмехнулся Филипп немного пренебрежительно.
– Мне это интересно. Возможно, под влиянием доньи Ильды. Вот и узнаю.
– И тебе доверяют?
– Не совсем, но во многом да.
Воспоминания проплывали перед мысленным взором Сары, во многом она до сих пор никак не могла разобраться. Но одно знала уже точно: их жизнь с Филиппом далека от счастливой. И ещё подумала, что так и должно было случиться.
Она вышла за него без любви, даже без уважения. Был один страх, который немного утих незадолго до венчания, но не угас совсем.
Сара тяжело вздохнула, вспомнила сестру, и новая волна грусти захлестнула её. Ужасно захотелось к сестре, поговорить, посекретничать, просто побыть рядом с родным и близким человеком. Однако куда можно сейчас поехать, когда со дня на день ей придёт срок рожать, мысли о предстоящих родах страшили и угнетали…
Наконец этот день настал. Позвали знахарку, которая тут же принялась колдовать над нею, успокаивать, советовать, поить отварами, и помогать малышу поскорее увидеть этот мир. Роды, как все и предполагали, были трудными и длительными. Целые сутки все в молчаливом напряжении ждали, и вот наконец крик малыша известил всех о радостном событии. Родился вполне здоровый мальчик, и дон Филипп сиял радостью и восторгом. Лишь у Сары сил больше не оставалось, и она отдалась на волю сна.
Как и Ана, Сара поправлялась довольно медленно, но быстрее, чем сестра, да и знахарка постоянно была при ней. Дон Филипп строго приказал ей не отходить от жены, оберегать и лечить.
– Быстрей выздоравливай, моя малышка! – говорил он с плохо скрытой радостью. – Я спешу выполнить своё обещание и подарить асиенду моей любимой Сарите. А это требует и твоего присутствия у нотариуса.
– Придётся подождать хоть недельку, мой супруг. Я ещё слишком слаба, но наша знахарка своё дело знает хорошо. Ты простишь меня?
– Господи! Сарита, что за странные вопросы ты задаёшь? Какое прощение, когда я счастлив иметь сына, и здорового, а ты о прощении. Это я должен просить у тебя прощения за свои глупые мысли и ревности. Обещаю, что в дальнейшем я буду сдерживать свою глупость, и ты не будешь расстраиваться. Как у тебя с молоком? Или кормилицу поискать?
– Пока всё хорошо, милый мой супруг. Я тоже боялась, что будет, как у сестры. Бог милует хоть в этом. Как ты решил назвать нашего сына?
– Томас Альфаро. Ты не против? Альфаро звали моего деда.
– Мне нравится, Филипп. Я думала, что имена будут твои. Но и так отлично!
– Поправишься, и мы окрестим малыша, а потом я оформлю тебе все бумаги на асиенду. Уверен, что ты сумеешь поднять её и вывести на нужную высоту. Хочу, чтобы ты назвала её на свой лад. Подумай теперь и над этим, моя ласточка!
Сара с благодарностью смотрела в сияющее лицо мужа. В голове уже витали смутные мысли о самостоятельности в делах, но страх перед Филиппом ещё гнездился в её сердце, слегка парализовал её волю, но она постепенно крепла.
– Подожди с подарком, Филипп, – смущённо заметила Сара. – Пусть хоть мальчик немного подрастёт и окрепнет. И твои обещания меня смущают.
– Глупости, моя ненаглядная! Я ещё должен тебе подарить несколько украшений, а то мне неловко показывать жену почти без них. Это у нас считается плохим тоном. Да и мне давно хотелось это сделать.
На крестины приехала сестра Ана со своим ребёнком, а жена надсмотрщика Серапио Эстефания упросила Сару позволить и её дочери одновременно окрестить. Филиппу это не понравилось, но праздник был значительным, и он согласился, заметив недовольно:
– Ты же жаловалась на этого надсмотрщика, Сара. А теперь просишь для них таких почестей.