Прибежали дети и маленький Хулио, ковыляя на ещё нетвёрдых ногах.
– Господи! Какие уже большие у вас дети, донья! – восторженно воскликнула Сара и поманила Хулио. Тот набычился и уткнулся в колени матери. – Какие прелестные девочки! Вот бы и мне такую, да уж слишком боязно. Решила больше не рисковать. Так намучилась, что зареклась и боюсь об этом молвить Филиппу. А Дарио прямо мужчина! Как быстро растут чужие дети!
Четырёх дней хватило Саре с помощью Диего утрясти все дела, и они обещали принести некоторую прибыль.
– Если не возражаешь, Сарита, я мог бы немного присматривать за твоими делами здесь, в городе. Это для меня не будет слишком накладно. Лишь доверенность оформить надо за твоей подписью. Что скажешь?
– Ой, дон Диего! Это было бы так хорошо, что я не смогу вас никогда отблагодарить! Я с удовольствием приму вашу помощь! Спасибо, дон Диего!
– Ты завтра уезжаешь, так к обеду будь готова посетить нотариуса. А я подготовлю все бумаги с доверенностью. Нужно твоё присутствие и подпись. Сможешь? И тебе не будет надобности так часто сюда приезжать.
– А я хотела бы, дон Диего. Мне у вас так хорошо и покойно! Я буду к вам приезжать, если вы не против.
– Не говори чепухи, Сарита! Приезжай, когда вздумается. Мы всегда тебе будем рады. Только привези сына. Тут ему будет хорошо, весело и никто его не обидит. Договорились?
– Договорились, да Филипп что-то стал упёртым и мало что может позволить.
– Когда мы к вам приедем, я с ним поговорю. Пусть не чудит.
Дома, встретившись с Филиппом, Сара заметила, что тот с подозрением и неприязнью посмотрел на жену, спросив хмуро:
– Что случилось, что ты так возбуждена?
– Ничего плохого не случилось, а это уже причина для хорошего настроения. Все дела с помощью дона Диего я успела закончить, и он даже обещал присматривать за ними в моё отсутствие, и поругал, что я до сих пор почти не умею читать.
– Тебе это ни к чему, Сара, – буркнул Филипп. Сара заметила, что он не в настроении. Хотела спросить, но поняла, что не получит правдивого ответа и ушла проведать сына.
Филипп проводил её странным взглядом. Что-то его беспокоило, но Сара этого не заметила. Она баловалась с Томасом, который улыбался ей, тянул ручки и что-то бормотал.
Вечером Филипп неожиданно потребовал выполнить от жены супружеский долг, но получил отказ перепуганной Сары. Та наконец осмелилась предъявить ему свои претензии.
– Я прошу не приставать ко мне с такими требованиям, дон Филипп.
– Что это с тобой, милая жена? С каких это пор жена отказывает собственному мужу? Как ты можешь на такое осмелиться?
– Могу после того, как узнала, что ты изменяешь мне с мулаткой, мой муж! И не надо мне говорить прописные истины христианства! Если не согласен, то я пойду спать в детскую. Там мне и место, с сыном, а не с бабником и клятвопреступником, коим ты и стал!
Она встала, собрала вещи и демонстративно ушла, не слушая угроз и проклятий супруга. У неё все клокотало в груди от возмущения и страха. Но была довольна столь решительной выходке, которая давно назревала.
Она долго не могла заснуть. Прислушивалась к звукам в доме и ждала появления супруга. Он не пришёл, и Сара наконец смогла заснуть тревожным сном.
К завтраку Сара вышла, сделав над собой усилие и напустив на лицо благодушное выражение. Заметила, что это сильно удивило мужа, на он ничего не сказал, а по окончании завтрака молвил тихо:
– Я хотел бы с тобой поговорить, Сара. Идём в кабинет.
Сара молча последовала за мужем, продолжая сохранять выражение тихой радости на лице. Села в кресло напротив стола хозяина и приготовилась слушать, что ей скажет супруг. А на душе скребли кошки, было муторно.
Филипп раскурил трубку, выпустил пару струй дыма в потолок и заявил, явно сдерживая свой гнев:
– Как изволишь понимать тебя после вчерашнего твоего заявления?
– А ты не понял, милый? – с некоторой издёвкой спросила она и пристально смотрела тому в лицо.
– Хотел бы услышать более чёткие пояснения. Чего ты хочешь?
– Как всякая женщина, я хочу спокойствия, благополучия и счастья в семье.
– Так чего тебе не хватает здесь?
– Счастья и благополучия, мой милый супруг. О каком счастье может говорить супруг, если он имеет любовницу? Или ты считаешь, что тебе всё можно?
– Ты давала клятву исполнять свой супружеский долг, Сара! И я не остановлюсь ни перед чем, чтобы принудить тебя к этому!
– Будешь насиловать? А где же твоя Эстефания? Уже разлюбила?
– Это не твоего ума дело! Я мужчина и могу себе позволить то, что тебе никогда никто не позволит!
– Это ты так думаешь и твои грязные кобели-мужчины! А я тоже человек! И у меня имеются свои взгляды на жизнь, мой милый! Ты тоже давал клятву верности, там, у алтаря! Или тебе всё дозволено, в отличии от меня? Кто же тебе дал такое право, хотелось бы узнать?! Святая церковь, в которой всем заправляют мужчины?
– Не кощунствуй! Или ты дорого заплатишь за это!
– Не угрожай, Филипп! Я помню, как ты сам позорил святых отцов и церковь! Или и тут у тебя больше прав, чем у меня, женщины!? Как низко ты пал, Филипп! А ещё полгода назад разливался соловьём, в любви клялся и верности! Вот ваша мужская мораль! В одном направлении, а ещё меня подозревал в чем-то грязном, когда сам по уши в дерьме барахтался. Слушать противно!
– Замолчи, баба базарная! – воскликнул он, вскочил и отвесил звонкую пощёчину Саре. Та едва усидела в кресле, закрыв лицо руками.
Филипп понял, что перешёл черту дозволенного и вернулся на своё место.
Молчание длилось долго. Сара с красным следом на щеке сидела с опущенной головой и ждала продолжения их затянувшейся беседы. Наконец Филипп прошептал, не подняв головы от стола:
– Я не хотел так… поступить… Прости!
– И ты надеешься, что этим всё и ограничится? – так же тихо ответила Сара, подняла голову и зло уставилась в бегающие глаза Филиппа. – Ты мне противен, и больше не смей приближаться ко мне!
– Ты забыла, кто тебя вытащил из болота нищеты и прозябания? – чуть повысил голос Филипп. – Кто сделал из тебя что-то похожее на сеньору!
– Мне наплевать на это! Я всегда тебя боялась, и вышла не по любви, и ничего не просила взамен. А ты добивался меня, и что из этого вышло? Ты низкий, лишённый всякого благородства человек. А ещё кичишься своим происхождением, дворянством и знатностью! Постыдись! Сеньоры д’Арбаледо во много раз благороднее тебя и честнее. И не думай, что ты меня облагодетельствовал! Мог бы оставаться со своей любовницей Дорис! Она тебе больше подходила.
– Не забывай, что ты живёшь у меня, и должна меня слушаться! – в голосе прозвучала угроза и Сара испугалась. Она не стала отвечать, стремясь не накалять уже и так покрасневшую скандалом жизнь. Про себя же подумала, что он больше не владеет асиендой и не может её вышвырнуть, как надоевшую шляпу. И в душе её выросла гора самоуверенности. Не удержалась и ответила:
– Это ты у меня живёшь, дорогой! Забыл, что асиенда теперь моя собственность! Так что можешь заткнуться со своими угрозами. Закон на моей стороне!
Филипп задохнулся от возмущения и злости, Сара же встала и стремительно вышла из кабинета, хлопнув дверью. Ругань Филиппа её уже не пугала.
Она вошла в детскую. Няня посмотрела на взволнованное лицо Сары, ничего не спросила и продолжала заниматься ребёнком, сучившем ручонками и ножками.
Глава 33
После столь длительной и резкой размолвки, супруги долго не разговаривали друг с другом, пока Филипп всё же прервал молчание, спросив Сару:
– Так что мы будем делать, Сара? Так ведь не может продолжаться далее!
– После всего, что у нас случилось, я не считаю тебя вправе что-либо мне предъявлять, – ответила Сара весьма резка и решительно. – Лишь требую, чтобы ты больше не требовал от меня супружеского долга. Отныне мы супруги лишь на бумаге. Спать с тобой в одной спальне больше не намерена. Ты поступил гнусно, и простить тебя я не могу.
– Ты не имеешь права! Ты моя жена и обязана мне подчиняться! И выполнять всё, что я тебе, прикажу! И не смей так разговаривать со мной!
– Не угрожай лучше, а подумай, как благородный человек, коим ты себя считаешь. Если будешь настаивать и приставать, я продам асиенду и уеду жить в другое место. И сына ты не увидишь никогда!
– А вот тут ты ошибаешься! Это ты его не сможешь увидеть в таком случае!
– Посмотрим. А пока я всё тебе сказала! И больше не надоедай мне своими претензиями и требованиями. У тебя нет морального права на это. А законы и обычаи придуманы людьми для защиты вас, мужчин, и я такие законы не признаю. И будь добр оставить меня в покое! Ты мне отвратителен, особенно после недавнего нашего разговора, и не только!
В спальне, выпроводив няню с Томасом в сад погулять, Сара предалась размышлениям. Основным было то, что обещал Филипп сделать с её сыном. Это была серьёзная угроза и ему будет не так трудно его осуществить.
Вместо сиесты Сара оседлала свою маленькую кобылку и поехала по полям. Хотелось на просторе подумать ещё и выработать своё поведение с Филиппом.
Она медленно ехала по тропинке между полей и не поднимала головы. Думала и не заметила, как к ней направился надсмотрщик Серапио Алмао. Она вздрогнула, услышав его слова, обращённые к ней.
– Чего ты меня пугаешь, Серапио? Я задумалась и не слышала, как ты подошёл. Что ты сказал?
– Я сказал, что вам не удалось меня уволить, сеньора Сара.
– Это я всегда могу сделать. Просто сейчас меня это пока не интересует. Ты, как я поняла, смирился или продал свою жену моему мужу и доволен?
– Это вас не касается, сеньора. Зато вы остались без мужа. И я вполне мог бы его вам заменить.
Горячая волна крови ударила ей в лицо от его наглых слов. Она резко и с удовольствием взмахнула плетью и полоснула его по лицу. Рванула кобылку и поскакала прочь, боясь в этом тихом месте оказаться застигнутой врасплох распоясавшимся наглецом.