т, правда, пока довольно грубо{24}. В том же году еще одна группа исследователей на основе анализа ДНК уже 70 000 человек из Биобанка Великобритании получила чуть более скромный перечень из 71 локуса, ответственного за 38 % риска облысения. Но эти открытия, хотя и не могут не радовать, несколько в стороне от нашего главного вопроса: есть ли у мужского облысения какой-то эволюционный смысл? Когда генетики изучили частоты мутаций на участке Х-хромосомы, включающем ген AR, в разных человеческих популяциях, они обнаружили, что варианты, связанные с алопецией, распространились у европейцев очень быстро. Возможно, под действием естественного отбора. Значит, облысение было почему-то выгодным. Хотя, может быть, причина в другом?{25}
Рядом с геном AR на Х-хромосоме находится ген рецептора эктодисплазина A2 (EDA2R). Мутации в этом гене приводят к эктодермальной дисплазии — патологии, при которой недоразвиваются волосы, зубы и потовые железы. Генетики обнаружили, что определенный вариант этого гена, который тоже ассоциируется у европейцев с риском алопеции, встречается в Европе с высокой частотой (70 %), а у восточных азиатов вообще зафиксировался, т. е. присутствует у всех поголовно. В то же время у африканцев этого варианта гена не обнаружено, и, вообще, ген почти не менялся от крысы до человека. Кстати, и «рисковые» для европейцев аллели гена AR фактически зафиксировались у азиатов. Почему же тогда алопеция встречается чаще у европейцев? Авторы исследования предположили, что движущей силой отбора был некий признак, на который влиял ген EDA2R, причем признак, не связанный с алопецией, например это какие-то особенности зубов. Мутации же, повышающие риск облысения у европейцев, отобрались «за компанию» (в статье используется термин «автостопом») просто потому, что находились рядом на хромосоме. Итак, хорошая гипотеза: алопеция распространилась в Европе в результате отбора по какому-то другому признаку, как побочный эффект.
Поучительная ситуация: пока фактов, на которые можно опираться, не хватает, фантазия строителей гипотез безудержно парит. Когда наконец такие данные — в нашем случае молекулярно-генетические — становятся доступны, может оказаться, что ответ скрыт совсем в другом месте.
Глава 18. Постригись!
…если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб и буду, как прочие люди.
Нашей шевелюре может позавидовать любое млекопитающее. А зачем нам такое украшение? Зачем эволюция позволила нам плести косички — в отличие от большинства обезьян? Странная, вообще, история: на всем теле волосы исчезли, а на голове вдруг разрослись (помните, что плотность волос на скальпе у нас выше, чем у шимпанзе и гориллы?).
Конечно, как мы уже с вами заметили, человек не исключителен: гривы есть у орангутанов, павианов и других приматов. Вообще, обезьяньи головы часто украшены гребнями, хохолками, бакенбардами, воротниками. И все же человеческая «грива» — что-то необычное, верно?
Я думаю, прочитав предыдущие главы, вы сами легко догадаетесь, какие гипотезы предлагали ученые, чтобы объяснить наличие густой и длинной шевелюры у человека: «волосы на голове защищают от солнца или холода», «кудри привлекают половых партнеров». Что еще? Ах да, «волосы призваны пугать конкурентов». Но это уже скучный мейнстрим, поэтому упомяну пару более оригинальных идей.
Советский палеонтолог и писатель-фантаст Иван Ефремов считал, что длинные волосы нужны женщине, чтобы «прикрыть маленького ребенка от ночного холода у своей груди, защитить от непогоды» (см. «Лезвие бритвы»). Элайн Морган и другие пропагандисты «акватической» теории полагали, что за мамашины волосы в воде цеплялись детеныши. О маскирующей роли бороды я уже писал. Очевидно, что вместе с растительностью на лице шапка волос играла роль камуфляжа{1}.
Не удержусь и расскажу о еще одной экзотической гипотезе, которая, правда, касается не длинных волос, а наличия у человека открытого лба. При чем тут лоб? По мнению американского антрополога Гровера Кранца, если бы шевелюра начиналась от бровей, длинные волосы закрывали бы нам глаза. Впрочем, и сейчас, несмотря на наличие высокого лба, «непослушные локоны» лезут в глаза добрым людям. Но все дело в том, что эта проблема существовала уже у Homo erectus, с его покатым лбом и крупным надбровьем. В этом случае наличие зазора между бровями и линией волос приводило к тому, что космы оказывались «позади» и не создавали помехи. Чтобы протестировать свою гипотезу, Кранц целый год отращивал волосы — его коллеги, вероятно, решили, что он заделался хиппи. В довершение всего ученый изготовил из поролона надбровье и имитацию покатого лба (!), нацепил это на себя и убедился, что «волосы свободно свисают по бокам от надбровья». Иначе говоря, благодаря лбу длинные волосы эректусам жить не мешали{2}.
Вернемся к более прозаическим версиям. В зависимости от того, где обитали наши предки, волосы должны были защищать их от жары или стужи. Почему у жителей Евразии распространены прямые волосы? Потому что они быстрее удлиняются, чем курчавые, и поэтому шустрее закрывают шею — самую уязвимую часть при морозе{3}. А зачем курчавая шапка африканцам? Чтобы защищать голову от прямых солнечных лучей, предположил Кэмпбелл{4}: «Мозг не вырабатывает метаболического тепла, так что нет выгоды в исчезновении волос на голове». Кэмпбелл допускал, что облысение распространяется среди людей, живущих в северных широтах, поскольку здесь защитная функция волос уже не столь важна.
Сходной точки зрения придерживался Уилер: волосы защищают нашу голову еще и от вредного ультрафиолета, а длинные космы вдобавок закрывают плечи и часть спины{5}. Напомню, что в модели Уилера благодаря вертикальному положению тела волосы, если отрастить их как следует, могут предохранять более 70 % его поверхности, когда Солнце в зените.
То, что волосы выполняют теплоизолирующую функцию, бесспорно. Представьте себе, ученые проводили опыты, показавшие, что шерстяная шапка уменьшает потери тепла{6}. Кто бы мог подумать! Но то — шапка. Непосредственно с волосами таких экспериментов очень мало. Мне удалось найти всего два, проводившихся в Бразилии.
В одном из них 10 парней целый час гоняли по беговой дорожке под палящим солнцем при температуре воздуха около +28 °C. Судя по описанию, подопытные были африканцы (в статье говорится, что это «жители тропического региона с курчавыми волосами»). Опыт повторили дважды: в первом забеге у мужчин были волосы длиной не менее 3 см. А перед вторым их наголо побрили. В каждом из экспериментов измерялись температура разных частей тела, пульс, а также интенсивность потения — для этого испытуемых взвешивали на высокоточных весах до и после забега. Получилось, что в случае, когда волосы сбрили, мужчины потели сильнее. Другие параметры, включая пульс, не изменились. Исследователи сделали вывод, что волосы поглощают и рассеивают часть поступающего извне тепла, защищая мозг от перегрева{7}.
Увы, следующий эксперимент, проведенный теми же исследователями, их выводы не подтвердил. В 2016 году дюжина мужчин пробежала уже по настоящей трассе 10 км{8}. Перед этим каждый участник полгода упражнялся в беге. Та же методика: первый забег добровольцы совершали, будучи нестрижеными, а затем, спустя неделю — бритыми. Бегуны получали по желанию питьевую воду, объем которой фиксировался. В этом эксперименте уровень потения не изменился — что с волосами, что без них бежавшие выделяли одинаковый объем жидкости. Остались прежними и средняя скорость, и температура тела. В чем же дело? Волосы у испытуемых недостаточно курчавы? Или мужчины более тренированны? А по-моему, дело в температуре воздуха: в этом опыте она составляла всего +23 °C. Такой режим особо стрессующим не назовешь. Можно вспомнить, что Уилер проводил свои расчеты для режимов, когда температура воздуха достигает 30 °C и выше.
Как бы то ни было, гипотеза о терморегуляторной роли волос на голове пока ждет экспериментальной проверки.
Есть, правда, еще один любопытный опыт. Корейские ученые исследовали с точки зрения теплопроводности разные стили причесок. В этом эксперименте девушки сидели в климатической камере (+33 °C, 65 % влажности) с по-разному стриженными и уложенными волосами: короткими прямыми, короткими волнистыми, длинными прямыми и волнистыми и, наконец, с «конским хвостом». Интенсивность потения оказалась минимальной при коротких прямых волосах… Правда, в климатической камере отсутствует солнечное излучение. Каких-то выводов из этого опыта я бы делать не стал. Тем более что в эксперименте не оценивалась эффективность курчавых волос. Сама география курчавости говорит о том, что такая форма волос адаптивна в жарком климате. Полагают, что курчавые волосы лучше защищают голову, создавая между кожей и окружающей средой воздушную прослойку.
В 1973 году антрополог Даниэль Хрди предложил для описания формы волос семь характеристик: толщина волоса, число чешуек (на единицу длины), наличие изломов, средняя кривизна, соотношение минимальной и максимальной кривизны волоса и т. д.{9}