Флоренс: Я пытаюсь. (берёт другую фотографию) Это Сидней.
Маноло: (смотрит на фото немного скептически) Очень необычный. Иисус, не так ли?
Иисус: (смотрит. Тоже со скепсисом) О, да… Очень, необычный… Он, ковбой?
Флоренс: Нет. Ему просто нравится, носить накую обувь.
Иисус: (смотря на фото) У него густые черные волосы. Он, что, Испанец?
Флоренс: Нет. (она выбирает другое фото) Как вам это нравится? (Иисус смотрит на фото. Он в недоумении. Показывает фото Маноло, который так же в недоумении. Они рассматривают фото со всех сторон)
Иисус: На этой фотографии никого нет.
Флоренс: Я, знаю. Это, фото нашей жилой комнаты. У нас были прекрасные апартаменты.
Маноло: Да, очень красивые.
Иисус: (смотрит на фото) Люстры очень красивые.
Флоренс: Мы, купили их в Италии. Очень редкие люстры. Мне настолько нравились наша квартира, что мне никогда не хотелось выходить куда либо. Этот дом был полон счастья, смеха и разговоров. Я, предполагала, что это навечно… Внезапно всё ушло… Сидней, смех, люстры. (она не закончив, разрыдалась)
Иисус: … Не огорчайтесь, Фло… В Бруклине есть место, где вы сможете купить, точно, такую люстру.
Флоренс: Пожалуйста, простите меня. Я, вовсе не хотела этого. Вам бы, не хотелось, чего ни будь перекусить? (она подаёт блюдо, слёзы вновь наполнили её глаза)
Маноло: Плачьте, это хорошо. Слёзы, вымывают боль, не так ли, Хейз?
Иисус: Да. Когда, Маноло распрощался со своей женой, он проплакал три дня.
Флоренс: Действительно так?
Маноло: Я любил её так, как не смог бы другой муж. (его голос наполняется эмоциями. Он кричит) Каждую ночь она стоит передо мною. Разве неправда, Зуус?
Иисус: Хейз!..Это правда. Каждую ночь я слышу, как он зовёт её.
Маноло: Иногда, я думаю, что совершил ошибку. Если я любил Салину так сильно, почему я тогда её оставил? Я был безумным. А, теперь, слишком поздно. (он рыдает)
Флоренс: Возможно, ещё не поздно.
Маноло: Слишком поздно….(в слезах) В прошлом месяце она вышла замуж.
Иисус: У меня, тоже самое. Только, ещё хуже. Моя Консуэлла была — простите меня — неверная. (плачет) Сегодня, я бы простил её. Потому что я любил её так сильно. Мне, кажется, что я больше не найду такой женщины, как Консуэлла, никогда.
Флоренс: Вы знали, кто был тот мужчина?
Иисус: Да.(указывает на Маноло) Новый муж, его бывшей жены.
Флоренс: Боже мой! (все тое плачут. Оливия внезапно входит в комнату с выпивкой)
Оливия: Все счастливы? (она замирает при виде этой сентиментальной сцены. Они пытаются собраться с духом) Что, черт возьми, произошло? Что ты им сказала?
Флоренс: Ничего.
Оливия: Если ты, действительно, хочешь поплакать, иди, посмотри на свою дохлую птицу.
Флоренс: (вскакивает) О, Боже! Почему, ты меня не позвала? Я просила тебя, меня позвать. (она стремительно бежит на кухню)
Оливия: Мне нужно было вас предупредить, друзья. Она, самый высококлассный специалист по мыльным операм в Нью-Йорке.
Маноло: Мне, кажется, она самая чуткая женщина, коих я, когда-либо встречал.
Иисус: Такая, хрупкая. Такая, деликатная. Чистая Испанка. Она, очень похожа на женщин, которых, вы можете найти в Барселоне.
Оливия: Ну, вы это скажете, когда она выйдет из кухни, это то место, где ей нет равных. 14 (кухонная дверь открывается и Флоренс, выходит в перчатках)
Флоренс: Надеюсь, всем нравится жареное мясо.
Оливия: Подожди немного. Может мы сможем спасти его.
Флоренс: Спасти, чего? Черную птицу?
Маноло: (сочувственно) Можно посмотреть на птицу, Фло?
Иисус: Пожалуйста? (Флоренс без желания идёт на кухню, затем, возвращается с черного цвета, дымящейся птицей)
Маноло: (подходит, чтобы посмотреть) Хм… Это очень, очень пережаренная птица.
Иисус: Нет проблем. Мы, можем приготовить цыплят у нас, буквально через десять минут.
Флоренс: Из этих?
Иисус: Нет. У меня есть замороженные, в холодильнике.
Маноло: Тогда мы ждём вас наверху. Квартира 14б
Оливия: Нам, даже, не нужно ждать лифта.
Маноло: Правильно. Тем более, там всегда полно собак. (они оба уходят. Оливия поворачивается к Флоренс)
Оливия: Ну, что? Остроумные?? Они, остроумные???… Наше время пришло, Флоренс. Грядет великое время для женщин.… Собирайся. (берёт бутылку вина)
Флоренс: Я, не пойду.
Оливия: Что?
Флоренс: Я, не знаю, о чем мне с ними говорить. Я, не понимаю их… «Корабль приходит домой, когда моряк потерян» Что, это значит?
Оливия: Я не знаю. Я испанский философ. Я беспомощная американская женщина… А, теперь, бери свой соус.
Флоренс: Я не могу. Я чувствую себя виноватой. Эмоционально я всё ещё привязана к Сидню.
Оливия: Флоренс… размороженная паелла [испанская еда] с Иисусом, ещё, не прелюбодеяние. А, теперь, бери свой соус. (она направляется к двери)
Флоренс: (Она берёт соус и идёт к двери) Ладно, ладно, но ничего хорошего из этого не получится. Я, напряжена, как доска. Даже, моя одежда намагничена.
Оливия: Прекрати, Флоренс. Тебе, опять станет плохо в лифте. (Сделав первый шаг, Флоренс хватается за спину)
Флоренс: Ой!..Ой, Боже!!!..Ой, моя спина!!!..Ой!!! Она, сломана. Моя. спина сломана.
Оливия: Твоя, спина не сломана… Давай, дойдём до кресла. (Боль не даёт возможности Флоренс сдвинуться с места)
Флоренс: (на верхней ступеньке) НЕЕТ!.. Я, не могу двигаться! Не трогай, меня! (она прислоняется к стене)
Оливия: Черт бы тебя, побрал, ты, губишь весь вечер… Я, не могу оставить тебя в таком положении.
Флоренс: Я, хочу, чтобы ты пошла к ним. Ты, меня напрягаешь. Пожалуйста, уходи.
Оливия: Я, принесу тебе аспирина. (идёт на кухню. Флоренс стоит без движения)
Флоренс: Пожалуйста, Боже, не дай мне упасть. Не дай мне умереть здесь, Боже, пожалуйста. Мне нужно поднять двоих детей, пожалуйста, Боже.
Оливия: (из кухни) Пожалуйста, Боже, заставь её замолчать. Пожалуйста, Боже, успокой её.
Занавес
Вечер следующего дня 7:30.
Комната, как и ранее подготовлена для игры; стулья вокруг стола. Флоренс пылесосит коврик.
Дверь открывается и входит Оливия, немного уставшая. На ней дождевик. В руках вечерние газеты.
Флоренс не обращает внимание на Оливию. Оливия снимает дождевик, подходит к розетке и выключает пылесос. Флоренс поворачивается и видит Оливию, читающую газету. Флоренс берёт пылесос и идёт с ним на кухню. Оливия наступает на шнур, который Флоренс дергает на кухне.
На третий рывок, Оливия поднимает ногу, и мы слышим грохот на кухни. Флоренс выходит, хромая.
Оливия, улыбаясь, садится на диван. Флоренс несёт поднос со спагетти. Ставит поднос на стол, посыпает спагетти сыром и начинает есть.
Оливия встаёт, берёт дезодорант, идёт вокруг Флоренс, уничтожая запах спагетти и последнее, что она делает, поливает им спагетти… Флоренс, кладёт вилку и салфетку на стол, сдерживая свой гнев.
Оливия занимает своё место на диване и продолжает читать.
Флоренс: Ну, и, как долго это будет продолжаться? Неужели, ты так и будешь молчать, всю оставшуюся жизнь?
Оливия: У тебя был шанс разговаривать в прошлую ночь. Я, умоляла тебя, подняться со мной. У меня, возможно, состоялся бы роман, а вместо этого, рядом, была остолбеневшая женщина, стоящая прямо на пороге моей двери. Я, не хочу больше слышать твой голос, ты, понимаешь?
Флоренс: Да, понимаю. Спасибо.
Оливия: (она берёт ключ из своего кармана и идёт к Флоренс) Вот, ключ от запасного выхода. Через него, ты свободно сможешь пройти в свою комнату, и я, не буду раздражать тебя своим присутствием.
Флоренс: (негодующе) Действительно? Позволь мне напомнить, что я плачу половину ренты за эту квартиру, а, по сему, я могу входить в любую из этих комнат, в любое время суток.
Оливия: Но, не в мою комнату. Я не хочу видеть тебя. Прикрой своё отображение, когда будешь ходить по дому….(угрожающе) И, я устала от запахов, исходящих из кухни. А, теперь, убери свои спагетти с моего стола.
Флоренс: (смеётся) Это смешно. Это, действительно, смешно.
Оливия: Что, черт возьми, здесь смешного?
Флоренс: Это не спагетти. Это, тонкие макароны. (Оливия смотрит на неё, как безумная. Затем берёт тарелку с макаронами, идёт на кухню и бросает их)
Оливия: Теперь, это кухонные отбросы. (Оливия, выглядит удовлетворённой. Флоренс, ошеломлена.
Флоренс: Ты, с ума сошла???… Я не буду убирать это… Это твоя работа… Посмотри, они висят Всех стенах.
Оливия: (смотрит на неё) Мне нравится это.
Флоренс: Ты, позволишь им висеть там, да? До тех пор пока они засохли — Я, лучше, уберу их! (она направляется на кухню)
Оливия: (кричит) Если, ты дотронешься хоть до одной макаронины, я разобью твою голову.
Флоренс: Почему? Что, я сделала? Что, сводит тебя с ума? Приготовление пищи? Уборка? Крики? Что?
Оливия: Я, тебе скажу, что. Это: уборка, стряпанье, и крики. Это «крики лося», в два часа утра?! Я, не могу больше, Флоренс. Моя нервная система разрушается. Всё, что ты делаешь, меня раздражает. И, когда тебя здесь нет, но, я знаю, что ты придёшь и будешь что-то делать, раздражает меня, в двойне… Ты, оставляешь маленькую записку на подушке. Я, ушла за попкорном. Ф.У. Мне нужно три часа, чтобы догадаться, что это Флоренс Унгер… Это, не чья-то вина, Флоренс. Просто, мы совершенно разные люди.