А если допустить, что источник — не радиогалактика, а радиозвезда, коя находится к тому же гораздо ближе видимых? Но ведь нет ничего заметного в том направлении на близкой дистанции. Нейтронная звезда? Коллапсировавшая?.. Опять не то: жизнь там — органическая, хоть и непривычная по формам-протекала под благотворными лучами своего нормального светила. В пейзажных кадрах все видели, как оно восходит из-за скал, озаряет сильно пересеченную местность, поднимается в небо с облаками... Так что же там? Что все это означает?
Я под эти недоумения и споры вырос, окончил с отличием радиофакультет, сам возглавил радиоастрономическую лабораторию с большим остро направленным телескопом. И... бухнул в костер научных страстей ведро керосина, определив годичный параллакс этого источника УКВ-излучений и интересных передач.
Параллаксы, углы полугодового смещения небесных объектов, должен вам сказать, вообще радиотелескопами не меряют-разрешающая способность у них куда слабее, нежели у астрономических линз и зеркал; а в предположении, что там далекая радиогалактика, мое намерение вообще выглядело бессмыслицей. А я взял да померил — и получил потрясающий результат: девять угловых секунд! Против 0,8 у Проксимы, представляете? Это значило, что Радиоближайшая находится рядом (в астрономическом смысле): одна девятая парсека, неполных четыре световых месяца от нас.
Мир-и не только научный-растерялся. Что, действительно, за чудеса электроники: по телевизору видим, а в натуре ничего?.. Но... поднатужились, нацелили в созвездие Возничего самые крупные рефлекторы, усиленные фотоумножителями,-и обнаружили. Нашли! Точечный источник с обильным инфракрасным излучением и даже чуть-чуть темно-вишневого свечения. Ну, светил он, честно сказать, не сильнее забытого включенным на теневой стороне Луны электроутюга, для глаз неощутимо-но все-таки. Нашли, обнаружили, отлегло... уф-ф! Так Радиоближайшая стала Вишенкой.
И па-ашли все приводить в соответствие! Мощный источник радиолучей остывшая, еле теплая звезда; поэтому так долго и не замечали, хоть и предельно близка. Существа на планете, гуманоиды пластинчатые, развились и живут в кромешной тьме-но для них она не тьма, а мир красок и света благодаря соответствующему устройству зрительных органов, воспринимающих, инфракрасные лучи. И в своем телевидении они, естественно, используют люминофоры и режимы, которые показывают мир таким, каким они его видят; а радиоволны все так и передают нам. Словом, все в порядке, мир прост и понятен, музыка играет, штандарт скачет... Ничего, ничего, молчание!
Незнакомец замолчал довольно надолго. Светило солнце, ветерок шелестел листьями деревьев.
Я многое пропускаю,- заговорил он, когда я уже подумывал, не вернуться ли к газете.- Например, что пошла мода подключать к антеннам радиотелескопов телевизоры с гибкой настройкой, ловить "передачи Вселенского ТВ". Так обнаружили немало диковинных, видеограмм-и все по направлениям мощных космических радиоизлучений. Но поскольку, во-первых, по тем направлениям, как ни вглядывались всеми аппаратами, решительно ничего не обнаружили, и, во-вторых, в самих видеограммах не оказалось ничего близкого к нашим понятиям жизни и разума — какие-то абстракции, многоцветные или черно-белые... то наблюдения отнесли кто к спутниковым мистификациям, кто к ошибкам. Отмахнулись.
IV — Между тем пошел следующий этап в исследовании Вишенки: надо устанавливать контакт. Казалось бы, чего проще: послать на тех же частотах теми же радиотелескопами свои телесообщения непарнокопытным гуманоидам... ан нет, мудрено, не выходит. Не принимают! Мощность сигналов такова, что решетчатые диполи полыхают в сумерках огнями святого Эльма,- а ответа нет. Не реагируют гуманоиды. Год бьются радисты, другой, третий — ничего.
Тогда я предложил попробовать отправлять сигналы на других частотах повыше, пониже... поискать. Предложение дикое — и надо ли говорить, что в двадцати, по меньшей мере, организациях меня, что называется, оборжали. Доктор наук, радиофизик-и отрицает резонансную настройку, основу основ в радиотехнике! "За такие идеи надо лишать всех дипломов",- высказывались некоторые. Ну-с, а в двадцать первой, отсмеявшись, все-таки решили попробовать: чем черт не шутит! И что вы думаете: как сдвинулись изрядно вверх, к дециметровым волнам... есть! Через семь месяцев и две недели — таков цикл обращения сигналов — видим на экранах: восчувствовали там, ошеломлены и ликуют. И в телепередачи их вмонтированы наши сообщения. А ликовали-то как, мать честная! Жители, дудя в трубы, целыми группами высоко подпрыгивали на толчковых ногах, делали в воздухе грациозные па... куда нашим танцорам! Месяцы спустя они исполняли наши мелодии и танцы, приплясывая тремя ногами и прищелкивая пластинками. Мажорная публика эти гуманоиды.
Конечно, пошел и обмен научными сведениями, инженерией — и выяснилось, что они действительно от нас отстают. Телевидение было вершиной их техники, да и то принципа усиления сигналов они не знали. Этим объяснялась мощь их передач: их телевизоры чем-то были подобны нашим детекторным приемникам 20-х годов. О выходе в космос они еще и не думали...
Незнакомец запнулся, внимательно взглянул на меня, передернул тонкими губами:
— Вот вы думаете: да что это он все "я" да "я" — и в том, и в другом, в третьем!.. (Я действительно в этот момент подумал так.) Но ведь так и было. И неспроста, видимо, в ключевых событиях этой истории без меня не обошлось. Многие пробовали, пытались, но подойдут, бывало, посмотрят — нет, мудрено. А я смог.
— Ну-с, стало быть, полетели,- объявил он без паузы и связи с предыдущим.Трое. В плазменном звездолете, который они назвали "Первоконтакт". Строго говоря, это был не звездолет — дальний планетолет-сухогруз с. предельной скоростью 31 тысяча километров в секунду. Добираться на таком к видимым звездам, пусть и самым близким, нечего и думать; но до Вишенки на этой скорости — три года туда, столько же обратно. И команду "Первоконтакта" составили не избранные, а заурядные дальнепланетники, возившие дейтерий-тритиевый лед с Плутона.
Я так понял, что ребята спартизанили. Дальнепланетники — люди самостоятельные, привыкшие больше полагаться друг на друга и на самих себя, чем на земное начальство. Подзапаслись горючим, всем необходимым и — пока там чухаются со специальным кораблем и экипажем-давай-ка махнем! О своем намерении они сообщили, изрядно удалившись от Солнечной; одновременно послали весточку и гуманоидам: ждите, мол. Земле ничего не осталось, как согласиться и официально, с подобающей торжественностью, с горним трепетом в голосах дикторов объявить об экспедиции к планете гуманоидов... Но конечно же, дорогой собеседник, конечно же, те, чьи карты спутали эти трое, затаили досаду, горечь, злость и иные малоприятные чувства. О страсти человеческие, страсти существ разумных и деятельных-как они движут нами! Что, думаете, нет, а?.. Но ведь ежели наш ум над ними, а не служит удовлетворению их — почему же он все никак не постигнет природу чувств? А?
V
— И вот, наконец, подлетают. На планете гуманоидов все готово для приема: расчистили площадку для спускаемого аппарата... не площадку даже, громадный стадион — километровое поле, амфитеатр почти до облаков. Организовали и систему радиопривода с маяками в крайних точках планеты. И телепередачи, телепередачи, телепередачи-сорок тысяч одних передач: гуманоиды звездолету, "Первоконтакт" им, гуманоиды нам, мы им, "Первоконтакт" нам, мы ему... Для землян за эти годы стали дорогими лица троих нахалов.
...И не замечали, не желали заметить в атмосфере радостного ожидания растерянности на этих лицах. А она появилась, когда "первоконтактники" сообщили, что планета гуманоидов радиолокаторами не прощупывается. По маячным сигналам оттуда они на подлете запеленговали ее, "вели" параболическими антеннами по орбите вокруг Вишенки — однако собственный, посланный звездолетом радиоимпульс не отразился ни от чего. Это был первый зловещий факт.
Дальше-хуже. "Первоконтакт", гася скорость, приблизился настолько, что пора было различить в телескоп хотя бы темный диск планеты на фоне звезд (размер ее знали по обмену сведениями, в полтора раза больше Земли); а также пусть и тусклый, темно-вишневый, но серпик освещенной ее части. И тоже ничего — ни серпика, ни диска, заслоняющего обильные россыпи звезд.
В расчетной точке от звезды (ее едва тлеющий диск был заметен) скорость звездолета уменьшилась до 2-й космической, вектор был надлежащий — пора бы тяготению Вишенки взяться за дело и закружить корабль на планетарной орбите. И опять осечка: не обнаруживалось у Вишенки тяготения! То есть оно как бы было и как бы не было: траекторию "Первоконтакта" не искривляло-но ведь планету гуманоидов что-то же удерживало около этого, с позволения сказать, светила!
"Мало мы еще знаем о свойствах звезд",- подумал командир и решил приблизить звездолет, непосредственно к планете, стать на спутниковой орбите. Уж там-то точно должно быть поле тяготения, у такой глыбы вещества.
Гуманоиды не подозревали о возникших осложнениях. На планете все эти дни царил ликующий бедлам. Экраны показывали толпы трехногих существ, сияющих в лучах своей яркой Вишенки начищенной чешуей и трубами, они согласованно подпрыгивали, помахивая запасными ногами. Все оркестры и хоры их в знак дружеских чувств наяривали исключительно земные песни: "Подмосковные вечера", "Их хатте айне камераде", "Гоп со смыком", "Не шей ты мне, муттерхен, сарафанэ руж" и т. д. Амфитеатр вокруг посадочного поля заполнили избранные жители планеты, все в очках-фильтрах на козлиных физиономиях (предупредили, что свет от дюз при посадке может их ослепить). Словом, ждут.
И Земля ждет. Ждет, затаив дыхание, все человечество, вся Солнечная. Информацию здесь принимают по двум каналам: передачи от гуманоидов и с "Первоконтакта". Видно, что на телеэкранах в звездолете проходят те же кадры с планеты, которое синхронно принимает (одновременность со сдвигом ..в три года) Земля} по ним ясно, что корабль на месте, рядом.