ледователя и искателя приключений превратился в колонизатора и, конечно же, геноцидиста.
В ряде книг, выпущенных к пятидесятилетию, содержалось обязательное утверждение, что действия Колумба на самом деле стали прародителями действий нацистов. «На пути в Освенцим дорога вела прямо через сердце Индий, Северной и Южной Америки», — так выразился один автор.[165] Другой популярный автор написал книгу «Завоевание рая», в которой Америка до Колумба представлялась буквально и метафорически как Эдемский сад. Утверждалось, что там человек и природа жили вместе в полной гармонии. Страна, которую создал Колумб, напротив, была настолько ужасной, что, казалось, теперь она будет ответственна за «вероятное уничтожение Земли».[166]
В последующие годы в Америке все, что было связано с Колумбом, подверглось пересмотру. Даже национальный праздник День Колумба оказался под ударом. Сегодня многие города, начиная с Сиэтла и Миннеаполиса, законодательно переименовали «День Колумба» в «День коренных народов», предоставив возможность обратить внимание на людей, которые жили в Америке до Колумба. Как сказал один из потомков коренных народов местному радио в Оклахома-Сити, когда они обсуждали этот вопрос: «Это то, с чем я боролся в течение долгого времени. Тот факт, что наша страна, наш штат и наш город отмечают этот праздник в честь человека, который убивал, порабощал и насиловал коренных жителей и уничтожил целую популяцию».[167] Конечно, ничего этого не произошло ни при ее жизни, ни при жизни тех, кого она когда-либо знала.
Вновь погибли и преступники, и жертвы, и мало кто может смягчить подобные чувства. Хотя один из вариантов, как в Австралии, заключается в том, чтобы сыграть на тех аграрных мифах и романтике, которые распространены по всему миру, но имеют такую нишу в западных постиндустриальных обществах. В них создание современной цивилизации рассматривается не только как разрушение некогда прекрасных ландшафтов, но и как наполнение доселе незапятнанных человеческих существ самыми смертными грехами человеческой жадности. Это видение было сформулировано, хотя и не придумано, Жан-Жаком Руссо, но приобрело особую популярность в конце двадцатого — начале двадцать первого века. Согласно этой концепции, именно европейцы, путешествуя и колонизируя по всему миру, стали тем видом, который разрушает Эдем.
Среди грехов, в распространении которых по всему миру обвиняют европейцев, есть грех, который является грехом основания Америки: рабство, а через рабство — расизм. Сказать, что американские президенты десятилетиями извинялись за них, значит преуменьшить. Почти два века назад страна вела гражданскую войну по этому вопросу и победила в ней. Тем не менее, во время визита в Уганду в 1998 году президент Клинтон принес очередные искренние извинения за работорговлю. Если он или кто-то из его советников думал, что это поставит точку в этом вопросе, то они ошибались. Несмотря на то что в угандийском конце цепи рабства было не меньше людей, чем в американском, идея о том, что только люди европейского происхождения должны испытывать постоянную вину за действия своих предков, укоренилась и стала полезной для всех, кроме представителей виновной нации. В последние пару десятилетий, по мере того как положение американских чернокожих постепенно улучшалось, риторика о стыде только усиливалась. В Америке были чернокожие государственные секретари от обеих партий, чернокожие судьи Верховного суда и чернокожий президент, но даже во время второго срока Барака Обамы все громче звучали требования выплатить «репарации» всем чернокожим американцам. Действительно, этот аргумент стал более популярным, чем на протяжении многих поколений.[168] Словно в доказательство того, что ничто и никогда не может быть сделано для облегчения грехов прошлого, на шестом году президентства Обамы стало мейнстримом считать, что действия предков многих белых американцев должны заставить их потомков выплатить большинству черных американцев денежное возмещение за действия, совершенные столетиями ранее. Вопрос о возмещении ущерба другим этническим группам, пострадавшим от исторической несправедливости, не стал частью последовавших дебатов. Только европейцы и их потомки помнят о своей вине. Поэтому только европейцы и их потомки должны постоянно искупать ее.
В Америке, как и в Австралии, постоянное чувство вины меняет естественное отношение людей к собственному прошлому. Он превращает чувство патриотизма в стыд или, по крайней мере, в глубоко смешанные эмоции, и это приводит к тревожным последствиям. Страна, которая считает, что никогда не делала ничего плохого, может сделать это в любой момент. Но страна, которая считает, что в прошлом она делала только плохое, или делала такое ужасное, ничем не компенсируемое количество плохого, скорее всего, станет страной, склонной сомневаться в своей способности когда-либо сделать что-либо хорошее в будущем. Это заставляет страну нервничать по поводу самой себя, какими бы мудрыми ни были ее поступки. Укоренение идеи первородного греха в нации — лучший из возможных способов породить сомнения в себе. Национальный первородный грех предполагает, что вы мало что можете сделать хорошего, потому что вы изначально были гнилыми.
Последней страной, которую также часто «обвиняют» европейцы и считают обладателем того же «первородного греха», является государство Израиль. С момента его основания в 1948 году его «первородный грех» стал только громче. Неважно, что создание Пакистана в тот же год, что и создание Израиля, привело к невообразимым массовым убийствам и потребовало насильственного перемещения миллионов людей, но перемещение — и периодическое изгнание — тысяч палестинцев для создания государства Израиль в 1948 году стало «первородным грехом» единственного в мире еврейского государства. С течением времени для обозначения этого события был популярен арабский термин: «накба», или «катастрофа». Очень мало государств было создано без движения людей. Многие из них, созданные в двадцатом веке (например, Бангладеш), стали свидетелями перемещения людей и кровопролития, намного превышающего все последующие десятилетия вместе взятые с момента создания Израиля. Но сегодня именно Израиль постоянно обвиняют в том, что он родился в этом «первородном грехе». Граждане Пакистана или Бангладеш могут винить во всем британцев, но от них самих никогда не дождешься чувства вины, как от всех европейцев и их потомков.
Конечно, в случае Израиля (государства сравнительно нового) самые экстремальные предложения о том, как исправить ситуацию, могут показаться более правдоподобными. В то время как мало кто всерьез призывает изгнать всех европейцев из Америки, нередко (а во многих странах Ближнего Востока это уже политика) звучат призывы изгнать потомков европейцев из Израиля и «вернуть» эту землю в единоличное владение арабских племен, которые изначально там жили (а во многих случаях живут и сейчас). И хотя история Ближнего Востока, пожалуй, даже в большей степени, чем история других стран, представляет собой историю племен и народов, узурпирующих и сменяющих друг друга без обращения в какой-либо суд исторического расследования для возмещения ущерба, когда речь идет о палестинском «коренном народе», ответ якобы есть. И это потому, что причина виктимности может быть прослежена до европейцев. Как известно любому, кто путешествовал по региону, самая благожелательная точка зрения на то, как возникло государство Израиль, заключается в том, что европейцы сделали что-то плохое во время Холокоста, и теперь арабам приходится расплачиваться за это.
Австралия, Америка и Израиль — три совершенно разные страны на трех совершенно разных континентах, объединенных Европой. Поселенцы в Америке были выходцами из Европы. Поселенцы в Австралии — выходцы из Европы. И хотя половина населения Израиля — евреи, вынужденные бежать из арабских стран, считается, что евреи Израиля — исключительно выходцы из Европы. Так что европейцы опасаются не мании преследования, а простого наблюдения, что объединяющим «злом» во всех этих и многих других случаях являются не просто люди в истории, которые делали плохие вещи, а европейцы, которые делали плохие вещи. И кто, рассматривая народ, совершивший так много плохих поступков и в таких масштабах, может не подозревать, что на самом деле это просто плохие люди?
Вполне понятно, если современные европейцы ощущают в себе некую токсичность. Почти одни среди всех народов мира, европейцы, кажется, способны не только творить ужасные вещи на своем континенте, но и распространять свое зло по всему миру. И по мере того, как зло дает метастазы, оно также обобщается. В Европе есть несколько худших интеллектуальных преступлений, чем «обобщение» или «эссенциализация» другой группы людей в мире. И все же обобщение и эссенциализация получают широкое распространение, когда мир говорит о европейцах. Европейца отругали бы за то, что он обвиняет каждого африканца в преступлениях каждого другого африканца, или любого азиата в преступлениях любого азиата. Но обобщения и перенос исторических недостатков и преступлений Европы на европейцев в целом — это нормально и приемлемо.
Поэтому в дебатах о западной культуре даже в Лондоне совсем не удивительно слышать, как ораторы говорят своим слушателям, что «мы» — не только в Европе, но и на всем Западе — несем ответственность за нацизм и Холокост.[169] Тот факт, что лондонская аудитория, скорее всего, происходит от людей, воевавших против нацистской Германии (а не несущих за это какое-либо соучастие или ответственность), становится фоновой деталью, если не упускается из виду вообще. Мир может обобщать о Западе и, в частности, о европейцах, пока это обобщение относится к самым низким точкам истории Запада. И хотя любой честный студент, изучающий историю, должен прийти к выводу, что каждое сообщество, раса и группа людей не только способны совершать ужасные вещи, но и уже совершили их, то, на чем конкретное образование или эпоха решили сосредоточиться, говорит о многом. Не менее показательно и то, на чем не акцентируется внимание и чему не уделяется должного внимания.