В его первом крупном романе «Атомизированный» (1998) заложена ставшая фирменной сцена, изображающая общество и множество жизней, не имеющих никакой цели. Семейные отношения ядовиты там, где они не отсутствуют. Смерть и страх перед ней заполняют пространство, которое когда-то было поглощено делами Бога. В какой-то момент главный герой Мишель на две недели ложится в постель и, уставившись на радиатор, неоднократно спрашивает себя: «Как долго западная цивилизация могла бы существовать без религии?». Никакого откровения это не приносит, только еще большее разглядывание радиатора.
Посреди того, что описывается как «депрессивная ясность», нет ни одного момента удовольствия — кроме секса. Кристина, с которой Бруно вел пустой, бессмысленный разговор, прерывает молчание, предлагая пойти на оргию на нудистском пляже. Философское состояние их культуры накрыло их и погрузило в свою бессмысленность. На одном из этапов мы читаем: «В разгар самоубийства Запада стало ясно, что у них нет шансов». Хотя радостей потребительства, конечно, недостаточно, они могут оказаться отвлекающими. В то время как Бруно, по замыслу, должен заниматься организацией погребения или кремации тела своей матери, он играет в «Тетрис» на своем Gameboy. Игра заканчивается, — говорит он и играет «веселую мелодию».
Хотя темы и персонажи «Атомизированного» повторяются в «Платформе» (впервые опубликованной на английском языке в 2002 году), они также находят, на чем сосредоточиться. И снова графический секс, повторения и вариации одного и того же — единственный свет во мраке. Валери, женщина, готовая на все в сексуальном плане с главным героем Мишелем, — удачная находка и источник надежды. Но даже в этом случае гениталии, как становится ясно, являются «скудной компенсацией» за несчастье, краткость и бессмысленность жизни. Однако в «Платформе» героям Уэльбека навязывается другое мировоззрение.
Бросив работу государственного служащего, Мишель берет Валери в отпуск в Таиланд. Он ненавидит декаданс туризма и людей, которые в нем участвуют, хотя и сам принимает в нем участие. Однажды исламистские террористы, которым тоже не нравится декаданс, но у которых есть свое мнение о том, что с этим делать, штурмуют пляж и убивают многих туристов, включая Валери. После терактов на Бали в 2002 году именно этот сценарий показался провидческим. Но все уважение, которое Уэльбек мог бы получить благодаря этому, было сглажено неприятностями, которые книга принесла ему во Франции. После бойни его презрение к исламу доходит до абзаца, в котором он размышляет:
Конечно, можно оставаться живым, одушевленным лишь жаждой мести; многие люди жили именно так. Ислам разрушил мою жизнь, и ислам, безусловно, был тем, что я мог ненавидеть; в последующие дни я посвятил себя попыткам почувствовать ненависть к мусульманам. У меня это неплохо получалось, и я снова начал следить за международными новостями. Каждый раз, когда я слышал, что в секторе Газа застрелили палестинского террориста, палестинского ребенка или беременную палестинскую женщину, я испытывал дрожь восторга при мысли, что это означает, что на одного мусульманина стало меньше. Да, так можно жить.
За этот отрывок и другие, признанные оскорбительными как в интервью, так и в «Атомизированном» (где персонаж описывает ислам как «самую глупую, ложную и непонятную из всех религий»), Уэльбек стал объектом судебного разбирательства во Франции. То ли по этой причине, то ли из-за часто упоминаемого желания минимизировать свои налоги, Уэльбек покинул Францию и поселился в Ирландии.
Возможно, его отпугнула глупость. В конце концов, любой, кто действительно читал Уэльбека — а не только те отрывки, на которые надеялся обидеться, — мог убедиться, что герои его романов бесконечно жестче критикуют и презирают современный Запад, чем предписания и требования ислама или мусульман. Презрение Уэльбека стреляет во все стороны — в том числе в гомосексуалистов, гетеросексуалов, китайцев и представителей большинства других национальностей. Привлечение Уэльбека к суду за грубое отношение к мусульманам было демонстрацией грубой игры в козыри чувствительности, но это также свидетельствовало о литературном невежестве. И дело не только в том, что автора привлекли к суду за его высказывания, но и в том, что насмешка или презрение Уэльбека так явно выходит за рамки нытья и мольбы групп с особыми интересами: его ярость и презрение направлены против нынешнего века и вида в целом.
И все же, как бы ни были велики акробатика и пиротехника в литературе такого рода, в какой-то момент она должна либо созреть, либо угаснуть. Доказательством того, что Уэльбек не собирается угасать, стал роман «Карта и территория» (2010), повествующий о художнике, который сказочно разбогател благодаря своей глубоко случайной работе. Это богатство позволяет ему уединиться от Франции, обреченной в ближайшем будущем стать не более чем культурным тематическим парком для новых русских и китайских сверхбогачей. Эта работа — не только исследование традиционных для Уэльбека тем (неблагополучная семейная жизнь, пустой секс, одиночество), но и глубокая сатира на современную культуру. В ней есть уморительный и уничтожающий автопортрет — напоминание о том, что самые жестокие критики всегда обращают свой взор на самих себя. Художник навещает пьяного писателя Мишеля Уэльбека в его отдаленном и непривлекательном ирландском убежище.
Автопортрет удивительно точен. Беспутный, алкоголик, депрессивный и блуждающий, портрет Уэльбека в «Карте и территории» показывает почти оскорбительно иссушенную жизнь. Это также жизнь, которая порождает врагов. Любопытная деталь: в один из моментов романа «Уэльбека» находят мертвым — обезглавленным, распластанным и изуродованным. В 2016 году эта сцена приобрела менее забавный оттенок.
«Submission» должна была быть опубликована 7 января. Еще до выхода в свет она вызвала критическую и политическую полемику. Сюжет переносит французскую политику в 2020-е годы. У президента Франсуа Олланда заканчивается провальный второй срок. Партия «Национальный фронт» Марин Ле Пен лидирует в опросах. Умеренно правая партия UMP (Союз за народное движение) терпит крах, как и социалисты. Но в последние годы появилась еще одна партия — мусульманская, возглавляемая умеренным исламистом, который пользуется поддержкой растущего мусульманского населения Франции. По мере приближения второго тура выборов остальным основным партиям становится ясно, что единственный способ удержать Национальный фронт у власти — это объединиться с исламистской партией. Они так и делают, и исламистская партия побеждает. Используя для прикрытия некоторых податливых старых французских левых, исламисты приступают к преобразованию Франции, не в последнюю очередь взяв под контроль образование и превратив (с помощью значительного финансирования из Персидского залива) все государственные университеты, включая Сорбонну, в исламские учебные заведения. Постепенно даже главный герой романа — беспутный ученый-романист XIX века Ж. К. Гюисманс — видит смысл в переходе в ислам.
В немногочисленных публичных комментариях к книге Уэльбек старательно подчеркивал свое восхищение исламом — еще одно доказательство того, что запугивание и угрозы полиции мысли действительно работают. Можно было ожидать, что подобные заявления будут заглушены, если бы не причины, по которым это произошло. Среди тех, кто нападал на Уэльбека и высмеивал его за сюжет, который, по мнению многих, был сознательно провокационным, был сатирический еженедельный журнал Charlie Hebdo, в то время малоизвестный за пределами Франции. Журнал, имеющий давние традиции левого, светского, антиклерикального иконоборчества, в последние годы привлек к себе ограниченное внимание международной общественности после того, как неоднократно демонстрировал готовность изобразить пророка ислама (эту готовность он почти в одиночку продемонстрировал после дела о датских карикатурах 2005 года). Несмотря на нападения, судебные угрозы и взрыв бомбы в парижском офисе, издание оставалось непоколебимым, как и в случае с критикой Папы Римского, Марин Ле Пен и других.
В преддверии выхода нового романа на обложке журнала появилась уродливая карикатура на гномоподобного Уэльбека в то январское утро, когда двое исламистских боевиков ворвались в парижский офис Charlie Hebdo и застрелили десять сотрудников журнала и двух полицейских. Когда обученные в Йемене французские мусульмане покидали офис, было слышно, как они выкрикивали: «Мы отомстили за пророка Мухаммеда» и «Аллаху Акбар». Среди жертв нападения на утреннее редакционное совещание журнала был экономист Бернар Марис, близкий друг Уэльбека.
Издатели Уэльбека объявили об отмене рекламного тура, а сам автор скрылся. С тех пор его сопровождают телохранители. Однако, хотя французское государство и помогает ему защищаться, оно отнюдь не бросилось ему на помощь. Сразу после терактов в Charlie Hebdo премьер-министр-социалист Мануэль Вальс выступил с обращением, в котором сказал: «Франция — это не Мишель Уэльбек… Это не нетерпимость, ненависть и страх». Очевидно, что премьер-министр, если только ему не попалась в руки ранняя редакция, не читал роман. Хотя премьер-министра не должно волновать даже то, что роман был провокационным, но, как оказалось, «Представление» — это не просто провокация. И это бесконечно более тонкая и сложная книга, чем «Лагерь святых» Жана Распая или другие антиутопические романы.
Жизнь главного героя, Франсуа, не только суха в обычной уэльбекской манере, но и болезненно нуждается в разрядке. По мере того как французская культура и общество разлагаются вокруг него, два особых откровения выделяются на общем фоне. Первое происходит в результате того, что его девушка-еврейка решает покинуть Францию и присоединиться к своей семье в Израиле. После сексуально-атлетической финальной встречи она спрашивает его, что он будет делать, особенно теперь, когда университет, похоже, закроется, когда к власти придет мусульманская партия. Я нежно поцеловал ее в губы и сказал: «Для меня не существует Израиля». Не очень глубокая мысль, но так оно и было. На самом деле это очень глубокая мысль.