Услышав заинтересованное хмыканье, Николас ухватил Софию за воротник, преградив ей путь.
– Заметь, у нас здесь дела.
– Но там же голова Оливера Кромвеля! – жалобно пробормотала София, словно это могло его переубедить.
Юноша шагнул вперед, петляя между полками, отделяющими его от стола. София нехотя пошла следом. Он ничуть не удивился, не обнаружив гостевых стульев. Они предстали перед Белладонной, словно призванное на службу ополчение.
– Так, – начала женщина. – Скажите мне, чего Айронвуд хочет, и я назову цену.
София издала звук отвращения.
– Мы пришли не по заданию старика.
Белладонна откинулась на своем стуле.
– Так ты не София Элизабет Айронвуд, родившаяся в июле 1904 года, любовно – слова сквозили сарказмом, – выдернутая из сиротского приюта Святой Марии в 1910 после того, как в третий раз была поймана на краже…
Уперев руки в боки, София проговорила:
– Сотни других раз меня не поймали. Так что три – неплохой результат.
Николас не мог понять, зачем старуха говорит это, разве что ведьма хотела внушить им страх своей осведомленностью.
Освобожденная из приюта, воровка.
Боже. Джулиан мимоходом туманно упоминал, что София провела детство не как леди, пока не попала в семью Айронвуда. Но… оказывается, ее происхождение не описывается даже словом «скромное». И как он знал на собственном опыте, если в детстве тебе приходилось бороться за выживание, привычка становится второй натурой. Белладонна ухмыльнулась и переключила внимание на Николаса, да такое пристальное, что ему показалось, будто он обрел вторую тень.
– Все присутствующие осведомлены о моем происхождении, так что в демонстрации мистических способностей нет необходимости. Мы пришли, потому что нуждаемся в сведениях, – наконец, сказал Николас.
– И..?
– Мы ищем последний общий год, – объяснила София. – Чтобы найти кое-кого, осиротевшего в результате изменения, о котором, я уверена, вы отлично знаете.
Белладонна наклонилась вперед, опираясь руками о стол. Перо затрепетало в чаше, и две виноградинки скатились на пол. Она пригладила закрывающую рот вуаль, как мужчина пригладил бы бороду.
– В самом деле? Это, безусловно, мне известно. Кого же вы ищете?
– Ген… – начала София, но Николас коротко покачал головой. Ему не хотелось, чтобы Белладонна обратила свой взор на Этту; тьма этого места, кажущаяся живой, любопытной, побуждала как можно дольше защищать девушку от излишнего внимания.
Ведьма снова уставилась на Николаса. Маленькие серебряные колокольчики, вплетенные в ее волосы, тренькнули.
– Что ж, – продолжила Белладонна, – отчаяние пахнет еще хуже, чем твой смрад. У вас самих явно ни гроша за душой, и вы не так уж близки с Айронвудом, чтобы иметь свежие секреты для продажи. Так что наши с вами дела, возможно, закончатся, не успев начаться.
София шагнула вперед, потянувшись за висящим на поясе оружием. Волк вскочил, оскалившись, но девушка зарычала в ответ, уставившись на зверя, пока его губы не расслабились, а уши не заняли обычное положение.
Сердце Николаса начало отгонять мысль «нет», промелькнувшую в голове. Они не для того прошли через столетия трясин и бурь, чтобы нарваться на отказ. Поиск не будет столь уж трудным: им не придется разыскивать каждый проход в каждом столетии, чтобы напасть на след Этты.
– А больше вы ни на что не готовы меняться?
В повисшей тишине мысль, казалось, вылепилась из свечного света и тени. Николас отметил мгновение, когда она пронзила Белладонну, как ее руки сплелись, а вуаль натянулась, словно под нею расцвела кривая ухмылка.
– На моих торгах выставлено множество бесценных вещиц, не поддающихся оценке. Как вы знаете, я выбираю лучшие ставки, основываясь на том, что мне могут предложить. Тайну или одолжение. Пожалуй, мы можем договориться… в обмен на сведения, которые вы ищите, я попрошу об одолжении, – откинувшись на заскрипевшем стуле, проговорила Белладонна. – И сама выберу плату, когда придет время.
– Я не намерен делать ничего… – Николас изо всех сил пытался подобрать правильные слова, – … позорного. Безнравственного.
Белладонна приподняла бровь.
– Боже. Какой же ты выдумщик. Под одолжением я понимаю задание. Возможно, что-либо найти и вернуть мне. Передать сообщение. Сопровождать в путешествии. И тому подобное.
Звучало… вполне приемлемо.
– Значит, он должен служить вам? – требовательно поинтересовалась София. – И больше никаких вопросов?
– Только на время выполнения задачи, – ответила Белладонна, щелкая длинными ногтями.
– Рабство, – тусклое пламя, теплящееся в груди Николаса, возмущенно вспыхнуло. Не потерплю.
– Не надо грязи, – резко ответила Белладонна. – Долговое услужение, да и то на день-другой. Твое задание станет оплатой долга. Как только дело будет сделано, наша связь оборвется.
София схватила парня за воротник, рывком опуская его до своего лица и вырывая из путаницы мыслей.
– Наплюй. Попробуем с Жакарандами, как и планировали.
А если те ничего не знают? Если они так и будут бегать кругами, пока отправная точка не затеряется окончательно? Им не удалось одолеть время, и теперь оно угрожало обыграть их. Этта ранена и одинока – одна мысль о том, чтобы терять время на споры, казалась невыносимой. Если в Софии взыграла ее проклятая гордыня – ее право. Николас не ожидал, что они получат ответы даром. Им предлагали деловое соглашение, и Николасу оставалось только верить, что Роуз Линден не стала бы отправлять его в волчью пасть ни в прямом, ни в переносном смысле. Методы этой женщины казались откровенно нелепыми, но она по-прежнему оставалась его союзницей.
– У каждого есть хозяин, осознаете вы это или нет, – заметила Белладонна. – К счастью, я из милосердных. Как правило.
Горькая, но правда. Одних связывали верность и клятвы, кого-то – одержимость богатством, третьи принадлежали другим людям не по своей вине.
Холл говорил кое-что еще: жизнь непредсказуема, и единственное лекарство от ее безумия – поступать храбро. Да, это опасный путь, но он напрямую вел к заманчивой награде. По крайней мере, все было обставлено как выбор, по крайней мере, он в некоторой степени сохранял свободу воли. Николас мог вытерпеть этот долг, пока чувствовал, что получаемые сведения стоят работы.
– Нет никаких мы, – ответил Николас, отцепляя пальцы Софии. – Вот мой ответ.
Найти Этту. Спасти ее будущее. Исправить то, что он разрушил.
И в один прекрасный день зажить своей жизнью, какой бы она ни казалась сегодня.
– Вы не скажете, в чем будет состоять задание, пока мы не согласимся?
Белладонна, прищурившись, посмотрела на напольные часы за спиной.
– Я еще не решила. Но у вас есть тридцать секунд, чтобы согласиться, прежде чем я отзову свое предложение и Селена вас выпроводит. – Протянув руку, ведьма одним из своих гротескных ногтей стала отстукивать секунды на кромке кувшина, в котором лежал серебряный клинок.
Чутье Николаса недовольно роптало на отсутствие времени, чтобы как следует все взвесить. Возможно, если бы он мог добиться более терпимой, более приятной сделки, он смог бы найти в себе смелость для заключения договора без гарантии…
– У меня есть одно условие, – объявил он, выдерживая кошачий взгляд Белладонны. – Прежде чем согласиться, я бы хотел, чтобы вы ответили на еще один вопрос.
«Вы в сговоре с дьяволом? – он отринул напрашивавшуюся мысль. – Вы сожрете мою душу, как кусок пирога?»
Белладонна фыркнула, нарушая повисшее молчание.
– Да. Хорошо.
– Терны по-прежнему владеют астролябией, некогда принадлежавшей семье Линден?
Николас постарался задать как можно более конкретный вопрос, чтобы Белладонна не смогла дать уклончивый ответ или рассказать о судьбе другой астролябии.
Через мгновение она с явной неохотой ответила:
– Согласно последнему отчету, который я получила, один из Тернов по-прежнему владеет астролябией, – вуаль затрепетала, когда она вдохнула, втягивая губы. – Ранее вы упомянули Жакаранд, не думаю, что имея в виду предателей Римуса и Фихцью?
София бросила взгляд на Николаса, прежде чем спросить:
– А что, если имея?
– Если вы надеетесь найти Тернов, последнее известное логово группировки – Сан-Франциско 1906 года. Хотя они, кажется, постоянно переезжают, – добавила женщина, – и я не знаю, где обоснуются в следующий раз. А раз не знаю я, значит, те два поганца и подавно.
Николас приподнял брови. Ведьма рассказала больше, чем он смел надеяться. Решив испытать границы собственного везения, парень спросил:
– Есть ли у Тернов другие излюбленные времена?
– Есть, но я уверена, что они изучают изменения временной шкалы и пока не будут возвращаться в эти периоды.
Николас почувствовал, как расслабились напряженные плечи. Он благодарно кивнул Белладонне, чувствуя, что укрепляется в решении заключить с нею сделку.
Металлический стол заскрипел, когда Белладонна перенесла на него весь свой вес, но прежде чем она заговорила, Селена резко взвыла.
Опасность.
Николас мог поклясться, что услышал через стену справа голоса, выкрикивающие на чудном языке «Revolutsiya!» за миг до того, как комната расплылась, словно затуманенное стекло, и начала неистово трястись.
По воздуху прокатился гром, оглушительный и полновесный. Кувшины и витрины загрохотали, груды стекла сталкивались друг с другом: обрушивались целые полки. София стукнулась о жесткий край стола с испуганным криком. Николас дернулся назад, но вовремя спохватился, уворачиваясь от куска потолочной штукатурки, грохнувшейся у его ног.
– Что за чертовщина? – заорал он. – Мортира?
Раздалось еще больше голосов:
– Za Revolutsiyu!
Отряхнув, прямо как Селена, пыль с волос и платья, Белладонна принялась с любопытством принюхиваться. Удовлетворенная, она взглянула на маленькие серебряные часики, висевшие на бедре.
– Успокойся, зверушка. Эта комната выдержала несметное количество революций и бунтов. Единственный вход – проход. Мы в безопасности.