Странник — страница 41 из 81

Девушка подковыляла к Джулиану и тоже посмотрела в темноту – там, в одной из трех лодок, привязанных к маленькому причалу, развалился лодочник, покуривая с видом человека, которому ни до чего в этом мире нет дела. Дымок, завиваясь, поднимался к ним белыми клочьями.

Джулиан, побледнев от ярости, повернулся к ней:

– Он просит больше семи тысяч рублей за одну из своих паршивых лодок. Говорит, другие слуги платили с радостью, лишь бы переправиться на тот берег. У меня нет таких денег, а у тебя?

После всего случившегося за последний час Этта чувствовала странное, неестественное спокойствие. Самодельная взрывчатка – вот это проблема. Разъяренная толпа – проблема. А жадный лодочник – точно нет.

– Можно мне фонарик? – спросила она, протягивая руку.

Он послушно протянул ей его, но тут же попытался забрать обратно.

– Что ты собралась делать? У тебя такой безумный взгляд…

Этта вырвала фонарь у него из рук, уселась боком на парапет и спустилась по лестнице к деревянному причалу.

– По-английски? – крикнула она.

Лодочник вскочил, вышел из лодки, на его лице расцветала плотоядная ухмылочка. Глаза стрельнули на оторванную полоску платья, открывавшую белое плечо.

– Маленько по-английски для маленькой леди.

Этту чуть не вывернуло, но она ответила ему улыбкой и попросила самым, как она надеялась, ангельским голоском:

– Да, маленькая леди в отчаянном положении нуждается в помощи. Пожалуйста, будьте героем и помогите девушке!

– Ты что, флиртуешь с ним? – недоуменно крикнул Джулиан с набережной.

– Куда? – спросил лодочник, ухмыляясь еще шире.

Этта посмотрела через широкую полосу воды на смутные очертания очередного здания в имперском стиле. Она показала пальцем, и мужчина повернул голову, следуя за ее рукой.

Девушка изо всех сил ударила его по голове, толкая обратно в лодку. Он упал и больше не шевелился. Но дышал.

– Боже правый, Линден-Хемлок-кто-ты-там! – воскликнул Джулиан, неуклюже сбегая вниз к причалу.

Этта бросила остатки разбитого фонаря в ближайшую лодку, отвязала ту, в которую упал лодочник, и пустила ее плыть среди льдин по течению Невы. Она подумала было извиниться, но тут же решила, что ей все равно.

Пират не извиняется и не благодарит, он просто берет. И если ей придется заткнуть какую-то чувствительную часть души, чтобы выжить и найти дорогу к единственному настоящему пирату своей жизни, она это сделает.

Этта услышала возмущенный шепот Николаса: «Пират в законе, с вашего позволения» – и на мгновение позволила прорваться наружу короткому печальному смешку.

Джулиан посмотрел на нее, высказав взглядом все, что думал об этом смешке.

– Спенсер, – поправила она его. – Моя фамилия – Спенсер.

Этта быстро залезла в лодку, закачавшуюся под ее весом. За ней последовал Джулиан, и лодка успокоилась; девушка легко отвязала канат, удерживающий ее у пристани. Дрейфуя среди скопления льдин по замерзающей реке, они мгновение выжидающе глядели друг на друга.

– Я бы гребла, – объявила Этта, – если бы не плечо: я едва могу пошевелить рукой. Так что, может быть, ты мог бы принять посильное участие в нашем спасении?

– Конечно, – быстро ответил он, отводя взгляд. – Просто хотел выяснить, окажешься ли ты настолько упрямой, чтобы попытаться сделать все самой.

Джулиан взял весла, вставил в уключины и начал поднимать и опускать их в воду, эффектно брызгаясь, но и только. Этта в недоумении глядела на него; замерзающая, смертельно уставшая, с трясущимися руками, она была на грани того чтобы задушить его за постоянные попытки шутить в совершенно не подходящее время. Но он продолжал шлепать веслами, морща брови, словно недоумевая, почему же лодка медленно кружится на месте, не двигаясь в нужную сторону.

– Ты что, серьезно? – спросила Этта, не в силах поверить в такое. – Не знаешь, как грести?

В ответ на ее резкие слова он вяло пожал плечами:

– Да пойми же: со мной всегда был Ник, который все делал за меня.

Этта почувствовала, что сжимает челюсти до боли, протягивая руки. После секундного колебания он выпустил тяжелые весла. Одним движением, от которого плечо жалобно заныло, она развернула лодку, оказавшись спиной к противоположному берегу, и сделала первый длинный гребок. Получается, гребля с Элис на лодочной станции Лоуба в Центральном парке оказалась больше, чем просто развлечением.

Джулиан облегченно вздохнул, откидываясь назад, чтобы посмотреть на падающий с неба снег. Что бы он ни делал, он всегда производил впечатление позирующего в ожидании комплиментов.

– А ты ничего, Линден-Хемлок-Спенсер, – объявил он. – Блестящий пример командной работы, если хочешь знать мое мнение.

– Не уверена, что ты понимаешь значение этого слова, – процедила Этта сквозь сжатые зубы. Девушка пыталась найти лучик света в своем положении – она жива, гребля позволит согреть закоченевшие мышцы, – но чувствовала почти непреодолимое желание взять весло и жахнуть им Джулиана, скинув мерзавца в ледяную воду.

– У тебя мускулы, у меня мозги, детка, – объяснил он без тени смущения. – Тут ты можешь обойтись без моей помощи.

Этта начала думать, что настоящей причиной, почему Джулиан пошел к Тернам, стала трезвая оценка своих способностей выживать в одиночку.

– Еще раз назовешь меня деткой… – Этта чувствовала, как слова с рычанием выходят из горла, но не могла их расслышать за плеском воды и болезненным звоном в ушах.

– Уши все еще беспокоят? – спросил он. – Добрый знак, что ты вообще можешь слышать: значит, возможно полное выздоровление. И более слабые взрывы начисто выносили людям барабанные перепонки, насколько я знаю.

Этта буркнула что-то, вкладывая всю силу тревоги в очередной гребок. Бетховен мог сочинять и играть, даже оглохнув. Но она – не Бетховен, и от мысли, что она никогда больше не услышит музыку, девушка ощутила, словно ее выпотрошили.

Хватит думать, греби.

– А что все-таки случилось за ужином? – спросил Джулиан. – В один миг меня честил на чем свет стоит страж Тернов за невиннейший вопрос о видовой принадлежности его матери, а в следующий весь дворец тряхнуло от фундамента до крыши.

Этта уткнулась глазами в колени, избегая его взгляда. Возможно, и стоило бы ему рассказать. Джулиан мог дать ответ на вопрос, мучивший ее с тех пор, как она пришла в себя.

– Мы… мы только приступили к десерту, и один официант принес царю бутылку вина. Он что-то крикнул и шлепнул ею о стол. Следующее, что я помню: я на полу, половины пола как не бывало, Генри тяжело ранен, а остальные…

Джулиан вскинул брови.

– В бутылке была жидкость?

Этта кивнула синхронно с очередным гребком.

– С учетом эпохи, возможно, нитроглицерин. Взрывается от удара, очень неустойчив. Даже дедуля не любит иметь с ним дело, – Джулиан задумался. – Но как, во имя господа нашего, тебе удалось выжить?

Хороший вопрос.

– Дженкинс – второй страж, знаешь, – бросился на бутылку за мгновение до того, как она ударилась о стол. А Генри, он…

Я бросила его там умирать.

Я бросила его.

Этта вытерла пот со лба изорванным в клочья рукавом.

– Это был Айронвуд – и Дженкинс, и Генри его узнали. Но он успел что-то выкрикнуть, прежде чем бросил взрывчатку, – она как могла постаралась воспроизвести его слова.

– Революция, значит, – пояснил Джулиан странно тихим голосом. – Маскирует убийство под переворот. Из-за злосчастной традиции убивать монархов никто не поставит это под сомнение.

Этта на мгновение перестала грести, вытирая кровь с лица о плечо. Затекшие колени с болью скрипнули, когда она попыталась протянуть ноги в тесной лодчонке.

– Так значит, мы снова во временной шкале твоего деда?

– Да чтоб я знал, детка, – буркнул Джулиан, быстро растирая окоченевшие руки. – Даже выяснять не собираюсь, и тебе не советую. Твоя способность выходить сухой из воды говорит сама за себя, посему я ныне же приглашаю присоединиться ко мне на Бора-Бора, пока тут все не устаканится.

Этта снова погрузила весла в темную воду.

– Я не собираюсь на Бора-Бора.

– Вот как? А я и не знал, что за нашим побегом стоит настоящий план. Поделись-ка.

– Если того Терна Кадыра нашли мертвым, значит, твой дед добрался до астролябии, а это значит, что мне нужно его найти, – медленно, словно маленькому ребенку, объяснила Этта. Губы Джулиана скривились, пряча улыбку. – Насколько я знаю, он по-прежнему в 1776-м в Нью-Йорке. Как мне попасть туда?

– Нет! – Джулиан вскинул руки. – Нет и нет. Потому что это глупо. Тебе нужно просто пойти со мной. Ты не должна взваливать этот груз на свои плечи. Он тебя просто-напросто раздавит. Айда со мной на Бора-Бора и оставь бесам их преисподнюю.

– Как же у тебя все легко и просто, – покачала головой Этта. – Пусть все остальные рискуют жизнями, пытаясь исправить то, что натворил твой дед. А я никакой ответственности за свою семью не несу…

От его снисходительного взгляда Этта заскрежетала зубами.

– Боже, да ты прямо как Ник со всеми этими разговорами об ответственности. Мораль – это скучно, детка. А если ты думаешь, что кто-то способен остановить дедулю, то жестоко ошибаешься. Он был рожден в облаке серы, а кости его сложены фосфором.

– Только представь, чего бы ты мог достичь в жизни, не будь таким чертовым трусом!

Несколько мгновений разговор поддерживали лишь легкое постукивание льдин о борт лодки да плеск весел.

Джулиан издал театральный вздох и извлек из кармана пиджака кожаную записную книжку.

– Полагаю, я уступлю тебе титул главного героя, а сам останусь второстепенным, – проговорил он, листая страницы. Очевидно, это был журнал путешественника с записями, где и когда он побывал; они позволяли не пересечься с самим собой: будущим или прошлым.

– Вот, – подал голос Джулиан. – В этом году в этом городе есть три прохода. Тот, к которому мы стремимся, приведет нас в Александрию 203 года нашей эры. Оттуда есть проход в Ватикан, а оттуда ты сможешь попасть в Нью-Йорк 1939-го. В Маленькую Италию