Отговорки и оправдания не подействовали. Ссылка на Серегу и Наталью с «которыми наверняка что-то случилось» была негодующе отвергнута — они люди взрослые, а с Трюггви, Кетилем и рёриковой дружиной не пропадешь: жить в одной слободе с данирами, примерно то же самое, что в одной казарме со спецназом. Захотят — вернутся, а коли не возвращаются, значит в Альдейгьюборге им понравилось и Серега склонен остаться там на зимовку.
Еще что-нибудь беспокоит? Нет? Тогда ложись спать, завтра трудный день.
Не самый удачный перелет хорошего настроения не добавил. Стартовали вовремя, но через два с половиной часа командир объявил, что аэропорт Толмачево в Новосибирске закрывается по неблагоприятным условиям — метель и сильный ветер. Сели в Омске, пережидать непогоду, задержались на пять часов. Алёна вызвонила Ивана — надо бы предупредить встречавших, что вышла эдакая оказия. Ваня попросил сообщить о времени вылета и бодрым голосом призвал не унывать — ничего страшного, бывает…
Опоздали безбожно, в Толмачево приземлились к половине третьего ночи местного времени. У выхода из терминала прибытия, где выдавали багаж, все одно толпились невзрачные граждане с обязательным: «Такси, такси недорого. Такси по городу. Барнаул, Томск, Юрга…» Никакого доверия граждане не вызывали, вид имели потертый, а взгляды ощупывающе-холодные.
— О! — Славик увидел наставленный ему в грудь палец. — Вячеслав и Алёна, правильно? Мне Кельт ваши фотографии «В контакте» сбросил, я сразу узнал! Привет!
— Здравствуйте, — вежливо сказала филологесса, с интересом посмотрев на человека, беззастенчиво оттершего в сторону слишком навязчивого таксиста. — Вы — Саша, правильно?
— Можно так, можно по-простому, «Малыш». Давайте сумку, дотащу.
— Вы извините, так неудобно с этой задержкой получилось. Я пыталась сообщить, чтобы не ждали.
— Лучше сразу на «ты» перейдем, согласны?.. Я не ждал: Ваня сказал приехать к двум с четвертью, я и приехал. Живем-то напротив, только в квартиру постучаться.
Новый знакомец Славика приободрил, было в Малыше что-то харизматичное. Высокий и крепкий (известно, что обычно прозвища даются от противного — если уж «Малыш», то всегда здоровяк), абсолютно непринужденный, общается так, словно десять лет знакомы, громкий уверенный голос способный показаться чуть нагловатым, и редкая по нынешним временам витальность — казалось, он во всем видит позитив.
Самолет опоздал? Зато я вечером подрых лишних четыре часика. Метель? Уж всяко лучше, чем слякоть. Ничего, жена сделала плов, когда приедем накормлю и отправлю отдыхать. Автостоянка неподалеку, вы не пугайтесь моей машины — выглядит старенькой, но пройдет где угодно… Всё пучком, завтречка погода изменится, обещали солнце. Как прибрежный лед с Обского моря снимется, открываем купальный сезон — приглашаю!
Сказочная самоуверенность и жизнерадостность — теперь редко такое встретишь. Иван тоже самоуверенный, но зачастую предпочитает скрывать эмоции, блюдет имидж «крутого парня» с баронской грамотой за подписью самого Филиппа Красивого. Этот же ведет себя насквозь естественно — ничуть не стесняется легких добродушных матерков при хорошо одетой воспитанной столичной барышне, рассказывает какую-то ерунду о дебилах-гаишниках на Советском шоссе. Одет, что называется, в «походно-полевое» — Славик наметанным взглядом определил плотные штаны от «сплавовского» комплекта «Горка-3», а куртка М-65 с зимним меховым воротником и штормовыми клапанами на карманах в представлениях не нуждается, вещь статусная: такую курточку приобретет лишь знаток надежной и удобной одежды.
Авто было под стать владельцу — синий праворульный «Nissan Patrol» производства самого начала девяностых. Заслуженный дизельный пепелац, многое повидавший на своем веку — вмятины, царапины, левый габарит не работает, окно справа впереди не опускается. Кузов укрыт потрепанной брезентухой. Словом, такой агрегат куда проще встретить на охоте или рыбалке в предгорьях Алтая, чем в аэропорту столицы Сибири.
Славика отправили на заднее сиденье — тесновато, но если сесть наискосок, вполне терпимо. Малыш безостановочно повествовал о том, как восстанавливал задний мост, теперь осталось доделать передний, что рессоры хрен достанешь и придется заказывать на Дальнем Востоке… Обычно разговоры подобного рода, особенно из уст незнакомых людей, напрягают — скучно и тоскливо, — однако дружбан Кельта умудрялся рассказывать интересно, со смешными подробностями и лирическим отступлениями. Коммуникабельность на уровне — начинаешь завидовать, как у человека язык подвешен!
С ярко освещенной стоянки у Толмачево нырнули в ночь — фонари остались за кормой, потянулась заснеженная равнина с редкими купами деревьев и безликими постройками, смахивавшими на заброшенные коровники. Никаких признаков города-миллионника.
— Двинемся в обход, сразу на ОбьГЭС, — пояснил Малыш. — Первый раз в Новосибе?.. До дома километров тридцать с небольшим. Алёна, найди мой сотовый в бардачке, позвони Ване — номер сверху, первый в списке. Едем, мол…
Филологесса пожала плечами, отыскала трубку и нажала на контакт «Иван. Проч. работа».
…— Да, скоро будем. Всё в полном порядке. Давай, отбой… Саша, вы не торопитесь!
— Просил же — на «ты». И я никогда не тороплюсь, больше девяноста по трассе не давлю по техническим причинам…
Разговорчивость Малыша позволила по дороге выяснить следующие немаловажные детали. Оказывается, Иван без раздумий купил квартиру в новом доме на Абаканской улице — сам Малыш и посоветовал, теперь соседи. Район, конечно, далеко не элитный. Скажем прямо — гопнический. Да вы не бойтесь, чтобы нарваться от души, надо очень и очень постараться. Какая это часть города? Дальняя, левый берег, юг. Академгородок через дамбу.
— То есть вы… — Алёна прокашлялась, вспомнив. — Ты работаешь у Ивана Андреевича?
— Лучше пахать на своих, чем на чужого дядю. Кельт порекомендовал, мы отлично поладили. Ваня — пацан что надо.
— Не сомневаюсь, — хмыкнула Алёна.
Пытавшемуся хоть приблизительно запомнить направление Славику становилось все труднее ориентироваться. Круглая площадь с огромным указателем «ОМСК — 661 км», потом шоссе превратилось в городскую улицу, поворот направо — и снова пустоши с редкими огоньками. Железнодорожный переезд. Трехэтажные кирпичные здания. Церковь. Более или менее современный район — кажется, подъезжаем?
— Прибыли, — подтвердил Малыш, заглушив машину возле новостроя — дом как дом, двенадцать этажей, два подъезда. Таких по всей России не счесть. — Забираем баулы и на самый верх. Лифт работает.
…Тусклое белесое солнце висело над горизонтом скупо озаряя холмистую тундростепь с редкими перелесками. Река — будущая Обь, — на месте, но рельеф совсем иной: гораздо больше покрытых снегом крутых холмов, по берегам выветренные коричневые скалы и купы давно вымершей в Сибири сосны Ламберта с огромными шишками. Грустный статичный пейзаж, ни единого движения…
— Тремя километрами вниз по течению — стойбище «А-II», в ясную погоду можно различить дымки от костров, — Андрей Ильич вытянул правую руку, указывая на северо-запад. — Как сказали бы в наше время, плотность населения исключительно низкая, за сорок лет я отыскал всего девять оседлых групп. Кочующих охотников-сапиенсов не считаем, они приходят только летом…
— Значит, точно высчитать год не получилось? — понимающе сказал Славик. — Но хоть приблизительно?
— С погрешностью плюс-минус десять тысяч лет? Смеешься?.. Средний плейстоцен, Вюрмское оледенение скорее всего. Может сорок тысяч лет назад, а может двадцать пять, явно не раньше. Появились сапиенсы, значит расселение кроманьонцев продолжается довольно давно, раз они успели перевалить Урал и добраться до Западно-Сибирской равнины… О временах года я сужу по углу возвышения солнца при прохождении зенита, сейчас последние числа апреля. Вскоре начнется таяние снега и миграция животных, самый сезон для наблюдений. Зима продолжается восемь месяцев, ледниковый период как-никак. Ну что, заглянем в гости к моим подопечным? Не боишься?
Двое на ледяной равнине. Старший — худощавый старикан с седыми усами, — выглядит особенно живописно: куний треух, унты, короткий овчинный полушубок, стеганые штаны. Дерсу Узала, более продвинутый европеизированный вариант. Славика тоже обрядили в меха — на этой стороне морозы куда позлее, чем в нынешней Сибири, ночами до минус пятидесяти. Обязательный предмет экипировки — широкие лыжи, без них по глубокому снегу пройти сложно, да и передвигаешься значительно быстрее.
Единственно, дед пользуется только одной лыжной палкой — вместо левой руки у него механический протез.
— Если вы не боитесь, то мне зачем беспокоиться? До наступления темноты успеем?
— В крайнем случае заночуем у них, не впервой… Санитарное состояние на стойбище далеко от идеала, но если соблюдать простейшие правила личной безопасности, обойдется.
Славик невольно поежился. Перспектива провести ночь в компании «подопечных» Андрея Ильича, рядом с которыми диковатые финны-емь покажутся образцом цивилизованности и вершиной развития интеллекта, его не обрадовала. Сожрут, чего доброго…
Это была вторая вылазка за Дверь в Кирово — ознакомительная состоялась позавчера: прошли сквозь червоточину, огляделись, побродили по окрестностям и быстро вернулись назад из-за начинавшегося бурана. Нынешним днем было решено устроить длительную экспедицию и при удаче взглянуть на палеолитическую фауну, включая наиболее экзотичных представителей здешней пищевой цепочки — тех, что живут ниже по реке.
…Вопреки мрачным прогнозам, Славик с полуслова нашел общий язык со стариком — если Андрей Ильич с Иваном был строг, а по отношению к Алёне суховато-вежлив, то аргуса он принял неожиданно радушно — повлияла общность интересов и желание поделиться с коллегой наработками, сделанными за десятки минувших лет.
Ваня, тихонько подтолкнув Славика кулаком по ребрам, шепнул «Ну, что я говорил? Полный порядок», вручил привезенные из Франции и Питера подарки — в основном компактную аппаратуру и турснаряжение, — после чего забрал филологессу и убыл, не оставшись даже на чашку чаю: сказал, что как-нибудь попозже забежит для разговора, а пока следует заняться неотложными делами.