— И снова добрый день! Чего сидишь такой поникший? — я немного причесал рукой волосы, а после ткнул друга в плечо, проигнорировав вопрос. — Давай-давай, вещай.
— Уволили меня. — Копнарин мазнул взглядом в том направлении, где располагалась его, уже бывшая, работа. — Клиент один попался, мерзотного характера. Заказ несколько раз менял, причем с каждым разом все неопределеннее и заковыристее! Сначала хотел купить просто землю, потом передвинул покупку почти на другой конец области, а под конец в лес. Я ему говорил, что мы не можем продать ему участок леса, пусть и в два гектара. И знаешь, что самое гадостное в этом? — друг глянул мне в глаза и я кивнул в ответ, внимательно слушая. — Этот псевдочеловек там, — парень указал пальцем на потолок. — Сказал пару слов про меня, и, выходит, про фирму. Начальник сразу же уволил, как ему передали. Да, там еще грешок был, но именно благодаря Буриновскому, я теперь безработный!
Буриновский? Не Пауль Аристархович случаем? Кровосос еще тот, во всех смыслах.
— Ладно уж, — еле заметно улыбнувшись, я начал толкать речь, не веря ни единому слову. — Первое увольнение всегда неприятно, особенно с должности с хорошей зарплатой, но, уверен, найдешь ты себе иной вариант. Мало ли в мире работы?
— Да, найду, но придется сильно запариться. — Данила отхлебнул пиво из большого одноразового стакана.
— Вся жизнь наша из этого состоит. — произнес я, облокачиваясь на стул и решая сменить тему. — Из кого чебурек? Котята, мышата, мигранты?
— Не беспокойся. — друг пододвинул к себе одноразовую тарелку и впился зубами в тесто. — Все культурно.
— Я знаю, — тут мне на глаза попался мужчина в фартуке, выносящий заказ соседней компании. Я повысил голос, вставая из-за стола. — Здравствуй, Рустем, можно мне чебурек и кваса, больно уж хороши они у тебя всегда были!
— А-а-а, добрый день, дорогой! — хозяин заведения был велик. Метр девяносто в рост и вширь немалый. Он, с широкой улыбкой, без труда крепко обнял меня за плечи. — Давно не заходил.
— Дела. — я попытался выбраться из медвежьей хватки и это на удивление получилось. — Времени никак не находил.
— Главное сейчас ты свободен, здесь и будешь кушать. — тут он глянул на Копнарина, сидевшего в немом удивлении. — Твой друг?
— Да, давно знакомы, и надеюсь, что вы тоже поладите в будущем.
Глава 14. Новый взгляд на старый мир
Рустем понимающе подмигнул и не стал развивать тему. Уточнив, что еще может принести, он удалился, оставив меня наедине с Данилой, если, конечно, не считать остальных людей в заведении.
— Что же ты иронизировал над составом мяса, если знаком с хозяином?
— Знаком, — не стал отрицать я очевидного. — Поэтому и иронизировал. Тут очень добротная и вкусная еда, особенно для своих, но это тема для другого разговора.
— Запомню. — Копнарин кивнул и вновь откусил снеди.
Посидев еще чутка, повспоминали былые время, как когда-то еще студентами часто сидели в подобных заведениях, в больших и не очень компаниях. Также узнал я несколько новостей про далеких знакомых.
— Слышал, — говорил Данила. — У Ленки Свиридовой муж помер. Я на похоронах не был, но, говорят, что хоронили в закрытом гробу, будто стая диких собак разодрала и погрызла даже!
— Так откуда тут таким бродячим стаям взяться? Он же почти в центре Москвы жил. Где-где, но там точно должны за таким следить.
— Тут уж за что купил, за то и продаю. — друг пожал плечами. — Как сам услышал, так и говорю.
Я сыто откинулся на стул и позвал Рустема, чтобы расплатиться. Копнарин, конечно, думал еще посидеть в этом уютном заведении, но я смог убедить его пройтись после сытного обеда. К тому же, один бог обещал случай устроить, дабы Странник будущий сразу осознал в каком мире ему жить придется, трудами другого божка. Как бы друг умом не двинулся, хотя этот не должен — такого и ломом не прибьешь.
Небо на улице заволокло светлыми тучами, словно предвещая что-то. Хотя почему «что-то»? Знакомство с жизнью под Луной будет. Только как? Уж не гуль из канализации выскочит?
Вышагивая по знакомым местам, мы вошли в небольшой дворик, и сразу часть звуков большого города отрезало. Будто под воду погрузились. Звуки Москвы, еще недавно оглушающие, вдруг смолкли, словно их накрыла невидимая пелена. Будничный гам превратился в призрачное эхо, доносящееся издалека. Данила этого не заметил, увлеченный разговором, а вот я напрягся и машинально вытянул немного силы из метки, почувствовав легкое жжение. Она вселила привычную уверенность.
Мы прошли по тротуару мимо десятка деревьев, росших между двумя домами. В голову резко ударило какое-то давление.
— Запах какой-то… — Данила сморщился, втягивая воздух. — Очередного голубя, что ли, сбили?
— Ого, — негромко протянул я. — Не ожидал почти в центре Москвы встретить закольцованное пространство.
И ведь какой органичный вход, всего лишь на пару плиток нужно наступить!
— Ты о чем? — парень покрутил головой.
— Пошли-ка к метро. — предложил я и слегка подтолкнул его к арке с железными воротами.
— Ладно. О, а кажется здесь один товарищ жил. — он указал сначала на коричневую дверь, а следом на серый балкон. — На третьем этаже, вот его желтый балкон.
— Желтый? — усомнился я и снова посмотрел на пыльный светло-серый цвет. На всякий случай потянул Данилу за собой. — Пошли, дальше.
Мы прошли сквозь арку, но ничего не изменилось. Вместо ожидаемой дороги — новые дома. И тот, что справа, уж похож на другой, в котором когда-то жил я.
— Чисто из интереса, сколько этажей в этом здании? — я кивнул на мой старый пятиэтажный дом.
— Семь. — быстро ответил молодой человек. Я подошел ближе к подъезду. Даже лавочка та же — выкрашена в ужасный синий и вторая перекладина то ли сломана, то ли украдена. Из крошащихся бетонных ступенек видна торчащая арматура. Однажды какой-то ребенок тут ногу пропорол. — Так, мы куда-то не туда свернули. Тут такого никогда не было.
— Не свернули, а наступили. — я решил немного рассказать о положении дел. — И я не про то, о чем ты подумал. Вокруг всего лишь кусок из отражения нашего мира.
— Что-то пиво перебродило. — Копнарин хмыкнул. — Ты о чем вообще?
— Пошли покажу. — я махнул рукой и подошел к темной железной двери, с ржавчиной снизу. Да, все так и было когда-то. Интересно, кто или что встретит в родной квартире? Само собой понятно, что ничего доброго и миролюбивого — иначе бы некоторые люди с топографическим кретинизмом не пропадали.
Я потянул дверную ручку, криво приваренную еще лет пятьдесят назад. Толстый лист металла поддался легко и бесшумно.
— А вот и несоответствие. — хмыкнул я, постучав пальцами по двери. Вышло удивительно звонко. — Она никогда так просто не открывалась. Всегда дедки и старушки кряхтели.
— Да может просто петли смазали. — он безразлично пожал плечами и стал подниматься выше по узкому, полутемному подъезду. Лишь фыркнул от запаха сигарет, шедшего, кажется, от самих стен.
— Ты меня вообще слушаешь? Ты помнишь адрес, по которому мы изначально находились? — я пощелкал выключателем, но свет, что ожидаемо, не загорелся. Дверь закрылась, оставляя полностью во мраке. Лишь узкие окна на каждом этаже хоть как-то освещали кривоватые ступеньки. На том месте, где должна быть лампочка, висел льняной мешок. — За неуплату, небось, вырубили.
— Стоп! — Данила резко замер. Широко открыв глаза, он медленно посмотрел на меня. Где-то глубоко в нем медленно зарождался страх. — Точно же. А я даже не подумал…
— Это нормально в таких местах. — я решил немного поддержать друга. — Они как-то влияют на сознание, особенно если не знать, об их существовании.
Я обогнал друга и поднялся на площадку с квартирами. Справа, за дверью из потрескавшейся искусственной кожи под номером двадцать три, когда-то жили муж с женой. Ее часто можно было встретить, выгуливающей кремовую болонку.
По привычке прислушался к окружающим шумам.
Изнутри сильно постучали. Я вздрогнул, Данила напрягся.
— Обычно наоборот. — он осторожно ткнул пальцем.
— А ну нечего подслушивать! — раздался почти не приглушенный хриплый женский голос. — А ну пошли отсюдава, я сына позову! Его женка моего мужа отравила и меня травит!
Забавно, но сына у нее не было.
Парень побледнел. Я же машинально нащупал рукоять короткого меча, все также спрятанного под серым плащом. Не знаю, увидел ли или мне показалось, но к крупному дверному глазку словно бы кто-то припал. Удары продолжали сыпаться, грозясь выломать не самую прочную преграду.
— Ну ничего, я ее тоже убью! Всех убью!
Я коротко кивнул наверх, и Данила, словно только дожидаясь разрешения, побежал на пятый этаж. Его шаги постепенно удалялись, зато тяжелое дыхание слышалось все отчетливее.
Метка загорелась, словно не желая того. Она ощущалась вязкой, липкой. Я приложил ладонь, мысленно создавая линваз и вписывая его в круг. От очередного удара возникла тусклая вспышка с обеих сторон двери, а потом одинокий звук одномоментно упавшего тела. Сжал кулак, вновь призывая силы, по памяти телепортировался на четвертый этаж. Он совсем не изменился — все те же сломанные плитки с годом постройки хрущевки: «197…».
Данила стоял возле тридцать восьмой квартиры, вцепившись побелевшими пальцами в кривые железные перила и тяжело дыша.
— Вот, что адреналин делает, — я тонко улыбнулся, поднимаясь. В кармане при каждом шаге звенели старые ключи. Как и откуда они появились — неизвестно. — Ни сигаретный дым не помешал, ни высокие кривые ступеньки. Влетел как спринтер!
Протягивая Копнарину латунные ключи, другой рукой залез под плащ, чтобы достать из ножен клинок.
— Откуда? — только и спросил он.
— Почти всегда ношу собой. Только в метро бывают проблемы. — усмехнулся я, театрально прокрутив его. Это он еще у меня дома не был — там и вовсе небольшой арсенал холодного оружия.
Он открыл дверь в дерматиновой обивке. Я придержал за плечо и прошел первым. В руке готовился загореться кейназ. Вокруг муляж, морок — тут нечего жалеть.