— Кличку? — наконец, я подал голос. — Имя чем-то не подходит?
— А ты его помнишь? — спросил он с едкой усмешкой, пытаясь спрятать глубокую боль. — Каждый, кто попадает сюда, теряет память. Имя и личное, любимое уходят первыми. Погоди… — я машинально кивнул, как мне казалось, незаметно, но бородач все-таки обратил внимание на мое движение, хоть отреагировал запоздало. Он резко притянул меня за куртку к своему лицу, безумно вращая глазами, вновь прижал дуло к шее, тут же вспотевшей от ужаса. — Ты что-то помнишь?!
Существо тем временем подкралось ближе. Оно чем-то отдаленно напоминало высокую, более двух метров, фигуру человека, с острым клювом, так что вся голова его была похожа на длинный птичий череп. После этой мысли в моей голове всплыл образ чумного доктора. Тело монстра, казалось, было словно сплетено из самых разных корешков. Фонарь в четырехпалой руке горел завораживающим, теплым, оранжевым светом, таким же, какой пылал в его двух больших и плоских глазах. За ним тянулись свинцовые тучи, а солнце ускорило свой путь по небу, привлекая сумерки.
Фонарь перестал красться и ускорился, гремя камнями на берегу, кроша те немногие, что попадались ему на пути. Силы монстру хватало на подобное. Бородач резко развернулся и серия оглушительных выстрелов ударила по ушам. Я же, только в этот момент, смог собраться с мыслями и, наконец, решиться. Ведь этим утром мне уже пришлось столкнуться в мимолетной схватке с ведьмами, а чуть раньше убегать от вампира! Тут же «всего лишь» неясное создание с архаичной лампой и вооруженный мужик, который тоже не питает ко мне нежных и возвышенных чувств. Хотя пистолет и напрягает, но патроны у него, уверен, не бесконечные, так что пока они заняты друг другом, то можно и вновь слинять в более безопасное место, но перед этим…
Я резким движением выхватил аккуратно сложенную бумагу из кармана бородача, который во время разговора то и дело касался ее, словно проверяя — на месте ли или нет. Скрипач же в тот момент спешно перезаряжался, тем самым давая мне немного времени, да и Фонарь все еще был рядом — опасность никуда не исчезла. Я помчался наискосок, надеясь уйти с открытого пространства, как можно раньше.
— Куда?! — позади раздался яростный крик. Эх, мужик, тебе бы не обо мне думать. Вновь раздались выстрелы, два из которых отличались по звуку — словно стреляли в лист металла.
Почти сплошная стена из деревьев, с редкими «окнами», была уже близко, так что я решил обернуться и посмотреть. Пистолет больше не громыхал — он лежал в метре от бородача, впереди и позади которого кровь обагрила камни. Монстр проткнул его глотку насквозь своими длинными, крючковатыми пальцами, а также зачем-то удерживал в стоячем положении. Правой рукой он поднес свой фонарь ближе к умирающему телу и, пригнувшись, посмотрел через него в стекленеющие глаза Скрипача, в которых только недавно еще сияла искра жизни. Пламя на мгновение мигнуло, а после вспыхнуло с новой силой и яркостью. Окружающее пространство, кажется, потемнело еще больше, будто набежала легкая тень на, и без того не самую яркую, местность.
Фонарь развернул свой клюв и уставился прямо на меня. В голове билась мысль: «беги! Дальше, за деревья!», но скованное тело почти не слушалось. Он махнул рукой с лампой в сторону реки, а после развернулся и пошел в другом направлении — против течения потока. Я пришел в себя только спустя десяток секунд непрерывного взгляда в спину монстра, только что убившего человека.
Пересилить себя и подойти к бородачу, чтобы поискать в его вещах что-то полезное, я не смог, хоть умом и понимал, что ему это уже не понадобится, а мне — поможет. Тут взгляд упал на кусок бумаги, который до сих пор находился в руке. И стоило только развернуть, как я непонимающе завертел его. Там была серая стрелка, указывающая по диагонали вправо, примерно туда, куда ушел фонарь.
— Любопытство меня, конечно, может и погубит, но не утолить я его не могу. — я присел и развернулся в сторону леса, и тут нарисованная стрелка повернулась вместе со мной и теперь указывала налево. — Ага, это, получается, что-то вроде карты или же компаса?
Быстро осмотревшись, я пошел в ту сторону, несмотря на возможную опасность, впрочем, она здесь, похоже, везде. Уши следили за каждым шорохом. Вершины деревьев протяжно скрипели, грозясь сломаться. Я почти превратился в один большой слух и кривился от оглушительного шарканья, который непроизвольно издавал из-за неестественно неровной и кривой земли с камнями.
Я посмотрел на зажившую руку — зато хоть не падаю и плотоядных растений рядом нет.
Черные, искривленные, словно от боли, деревья больше не привлекали внимания — жутко убитый человек, хоть и не вызвал особых эмоций, но заставил посмотреть на мир по новому. Еще смог оценить количество мелких деталей на человеческом лице, застывшем в немом крике, которое выросло из коры ближайшего дерева.
Я повертел головой, выбирая подходящий маршрут, и, аккуратно ступая, пошел куда указывал листок. Один из толстых корней, близко стоящего дерева, вырвавшийся дугой из-под сухой земли на добрые сантиметров тридцать, странно пульсировал и будто переливался. На всякий случай было решено обойти его по широкой дуге.
— Стой! Стой-стой… — в голове неожиданно раздался голос, очень похожий на машинный, хотя даже в такой обработке он внушал и заставил замереть на месте.
— А? — я резко посмотрел по сторонам, а после прижал руки к вискам из-за неожиданной боли. Тело начало медленно скручивать, а из горла вырвался крик. — А-а-а-а!
— Вот, значит, где ты валяешься. — тихий и невнятный звук, словно проходивший через плотный слой ваты, заставил вздрогнуть. Конечности, бьющиеся в судорогах, сумели найти тот миг, чтобы попробовать встать с земли, но удалось лишь перекатиться немного назад. Как же жалко, наверное, это сейчас выглядит!
— Трусливо сбежал, оставив душу и тело на пожирание ненасытному монстру. — шепот усиливался. Каждый слог раскаленными спицами вонзался в сознание.
— Нет! — удивительно твердо вырвалось это слово из моего охрипшего горла. Увы, поклясться в такой же громкости других слов я не мог. — Он сам не заметил того монстра. Сам не отступил. Он сам выбрал такую судьбу и сам теперь будет гнить на камне!
Последняя мысль придала столько уверенности и сил, что я отполз еще больше назад, пытаясь игнорировать боль и чей-то навязчивый шепот.
Перед глазами встала нога в высоком ботинке. Скрипач.
— А мне казалось, что ты умер. — из горла вместо речи вышло что-то похожее на сипение. Боль и не думала отступать, пальцы нагло игнорировали все попытки к управлению ими.
— Какой интересный человек попался. — мужчина обошел меня с разных сторон. — Кто-то не понимает, что происходит, кто-то просит спасения, а кто-то, как и ты совсем скоро, ищет булыжник поострее, чтобы, наконец, избавиться от боли. Но ты все равно держишься легко. Я бы даже сказал, легкомысленно, несерьезно. Впрочем, ты, малек, еще жизни не нюхал и не понюхаешь. — он мерзко ухмыльнулся под резко нарастающую боль.
Перед глазами все поплыло. Взгляд зацепился лишь о торчащий белый камень. Скрипач опять громко усмехнулся и, судя по звуку, перезарядил пистолет. Он передернул затвор.
— Жди дальше! — я предпринял еще одну попытку встать хотя бы на колени. Сбоку послышалось несколько смешков. Резко оттолкнувшись от немного влажного, расколотого куска булыжника, я упал на спину, выбив из легких весь воздух. Но вместе с этим ушла и головная боль.
— Какого..? — стоило только найти силы и поднять голову, как я тут же осмотрелся. Поблизости не было никого. Труп мужчины валялся в том же месте, рядом с брошенным пистолетом. Теперь я понял смысл названия. Проклятый лес.
С трудом отполз на пару метров и откинулся обратно в жалкой попытке перевести дух.
— Ух. — я приподнялся и оперся рукой о землю. — Как тяжко жить. А теперь, думаю, нужно порыться в его вещах.
Быстро оказавшись у тела бородача, я без зазрений совести и брезгливости, принялся обыскивать его одежду и рюкзак.
В нагрудном кармане куртки лежал ещё один магазин для пистолета, а на ремне жутко пафосный ножик в ножнах. Я перевернул тело. Из насквозь пробитого горла раздался выдох, больше похожий на предсмертный, хотя Скрипач был бесповоротно мертв. Впрочем, «бесповоротно» — это, если не считать некромантию, но, надеюсь, подобного здесь не водится.
— Лежи давай. — грубо сказал я. — будь хорошим покойником.
В карманах больше ничего не оказалось. А вот рюкзак порадовал: почти полная бутылка воды, немного личных вещей, потрепанная, грубая, желтая бумага в которую был завернут какой-то темно-синий цилиндр, толщиной в четыре карандаша, а также две банки мясных консервов и моток веревки. Не забыл подобрать и пистолет. Перезарядил его и заткнул за пояс, надеясь, что не придется им пользоваться. Чего скрывать — опыта не имею. К тому же патронов больше нет.
Недолго думая, я повесил рюкзак за спину и, не оборачиваясь, пошел, куда указывала стрелка с той бумаги. Спустя сотню метров, вновь посмотрел на нее. Направление изменилось — нужно перебраться за реку.
— Вплавь не стоит. — начал я рассуждать вслух, иногда оглядываясь, после того как увидел фиолетовый огонек, размером с половину ладони, на ближайшем дереве. Он не двигался, просто мерцал, привлекая внимание. — Вещи потом не высушу, а ночь близко.
Сделав пару шагов к воде, дабы осмотреться, я почувствовал, что с бумажкой что-то происходит. Она почернела и, спустя несколько секунд, превратилась в пепел, тут же развеянный холодным потоком ветра, прямо в руках.
— Интересное кино, однако. — я развернулся на месте, и нога немного провалилась в неожиданно рыхлую землю. Наклонившись, увидел старательно присыпанный край старой ткани, под которой явно что-то было спрятано. — Ага-а.
В ткань был завернут деревянный ящик с забитой гвоздями крышкой, который я открыл с помощью ножа. Внутри оказался сложенный старомодный, словно из века, эдак, девятнадцатого, брезентово-зеленый плащ и металлическая пластинка, почти в десять сантиметров, с выбитыми на ней точками, создающими вместе какой-то рисунок. Или, вернее будет сказать, гравюру?