— Эх, вот, все у тебя сводится к одному. — театрально уныло заявил я. — Я понимаю, что жизнь у тебя была скучная, можно сказать, без огонька, зато сейчас будет ого-го!
— Меня. Все. Устраивало! — перед каждым словом Данила рубил воздух мечом. Желал он, само собой, попасть по гулю, но от его действий страдал только воздух.
Я цокнул.
— Ошибка. — заметил я, когда ковыляющий трупоед после одного из ударов очень ловко пригнулся и кинул пустую бутылку, невесть как здесь оказавшуюся. — Ого, а он не такой глупый.
Предыдущим движением Данила слишком открыл себя и стоял в неудобной позе. Именно из-за этого он не смог вовремя уклониться, и бутыль разбилась об его неудачно выставленное колено. Он вскрикнул и, машинально пригнувшись, зажал его ладонью, вместе с этим направляя клинок на довольно шипящую нечисть.
Я взмахнул рукой. Гуль, окруженный мутным красно-сине-зеленым сиянием, замер. Подошел к другу и нарочито грубо поставил его на обе ноги, игнорируя стон. Ничего, стоящая в тени Айна подлечит его.
— Ладно, это будет хорошим уроком. Давай, руби ему голову, и пойдем.
Данила слегка побледнел от избытка адреналина и, взяв меч в две руки, по методике дровосека опустил его на шею твари — она, к слову, очень удачно ее выгнула — широко расставив ноги во время удара, о чем, впрочем, пожалел. Раздавшееся шипение как-то иначе трактовать сложно. Несмотря на необычный клинок, отделить головешку от тела с первого раза не получилось. Вторая попытка Копнарина оказалась менее пафосной, но результативной, а третья и вовсе удачной. С глухим стуком его цель шмякнулась об бетонный пол.
Удивительно. Даже слова не сказал об убийстве, в общем-то живого существа, хоть и дикого, кровожадного.
— Не боись, я сам через подобное прошел и, как видишь — жив. По моему, очень хороший вид обучения — все на практике. А учить теорию ты никогда не любил. — я усмехнулся и, отпустив замершее пространство, рукой нарисовал огненную руну. Бело-серебристый огонь добавил света, справляясь лишь немногим хуже фонариков. Я сфотографировал мертвого монстра, а после отпустил рунное пламя. Гуль горел, источая мерзкий тухлый запах. Посмотрев на Данилу, я повернулся к выходу. — Так что цени индивидуальный подход! Эх, надо было на препода учиться…
— Ты и сейчас на своем месте, — Данила хромал и шипел, ступая на раненную ногу. — Профессиональный балабол! Помог бы хоть!
— Не-не-не, — я потряс головой, слегка выбивая волосы из-под капюшона. — До выхода на белый, фонарный свет просим своими ножками. И вообще, благодари, что у тебя фонарь с пояса не забрал и свои не выключил. Мой наставник и вовсе в первое время не давал пользоваться любыми технологиями сложнее тех же спичек. Ибо, цитирую: «сначала научись мир чувствовать во всех его крайностях, только потом будешь упрощать себе жизнь. И то, пока я об этом не узнаю». А он, оказывается, обладал небольшим даром к ясновидению. Правда, страдал от него больше, но это иной разговор.
— «ибо». — громко усмехнулся друг. — А где «надобно», «давече» и похожая муть? Давно такого не слышал. Будто с бабкой общаюсь. Ты же молодой парень, что за речь?!
— Во-первых, «давеча», а во вторых… Вот пообщаешься ты с теми, кто не то, что императора живым видели, но и с отцом Ивана Грозного здоровкались, и на балах Екатерины отплясывали — не так станешь беседы плести и разговоры разговаривать.
Необычайно просторный зал, с кучей полуразрушенных стен, к тому времени уже сменился на узкий коридор с кирпичной кладкой. Там, за поворотом, в десяти метрах стояла толстая железная дверь. Удивлен, как ее в цветмет не утащили.
Я выключил налобный фонарь и повернулся к другу, глядя на того со снисходительно-заботливой улыбкой. Он прислонился к стене и перевел дух. Левая часть его джинс была испачкана темной, в свете фонарика, кровью. Ничего, осколки вошли не глубоко, и даже я мог бы залечить такую мелочь с помощью руны. Мог бы, но не стану. Он и так крепкий, а служба в армии лишь закалила характер, который он, впрочем, сейчас не особо стремится показывать. Но этого мало. Не хватает пары мелочей, например…
Из темноты беззвучно вылетел красный конус, оставляющий за собой черно-фиолетовый след. Он снес Данилу с ног, заставив поранить руки о густо насыпанную бетонную крошку. Тяжело дыша, молодой Странник перевернулся на спину и широко раскрытыми глазами слепо уставился перед собой.
— Не слишком жестко? — спросил я темноту, плюющуюся темными заклинаниями с психическое основой.
— Ты сам просил что-то приближенное к реальности, но относительно безобидное. — раздался немного задорный голос Айны. — Оно, всего лишь, усиливает все органы чувств и не дает пошевелиться. Ну, почти, дышать же он может. Столько сил уходит мимо в этих закрытых мирах.
Она вышла из темноты и помогла мне взвалить тело Данилы на плечо, подобрав его меч.
Мы ступили в прохладную ночь, освещаемую лишь далеким голубоватым фонарем. В воздухе уже можно было встретить различную мошкару. Немного понаблюдав за пейзажем, мы пошли к арендованной машине, стоящей за деревьями. Пришлось, конечно, раскошелиться на хороший внедорожник, ибо дороги здесь не сохранились, только направления. И чего сюда люди шли? Не лень было? Нет, я понимаю, что место не безлюдное — чуть больше трех километров до ближайшей деревеньки, пять-шесть километров до более-менее крупного города, но дыра-дырой же!
Я положил друга на просторное заднее сиденье, предварительно на всякий случай расстелив плотное полотенце. А то еще будут вопросы, мол, откуда в машине кровь взялась? И ведь не расскажешь правду: неопытный охотник на нечисть поранился, когда в него гуль бутылкой кинул. Кто такой гуль? Ну, знаете ли, давайте сразу в палату с мягкими стенами, все равно не поверите.
Я дал девушке знак, и мы отошли от машины.
— Думаешь, пора? — шепотом спросила Айна.
— Если он будет под нашим надзором, то, думаю, найдет этого, — я ухмыльнулся. — Кандидата. Но в одиночку — не факт. А даже если отыщет, то, не уверен, что сможет найти доводы убедить того пойти вместе неизвестно куда. Сейчас Даниле стоит побыть одному в каком-то необычном месте. У меня на примете есть дом с проклятыми картинами, но нужно позвонить.
— Да? — в трубке послышался недовольный голос чародея. — Ты время вообще видел?
— Ой, не нуди, время детское — всего второй час ночи. Я знаю, что ты раньше трех не ложишься, даже если тебя снотворным напоить. Тем более ты привык уже ночевать в том доме.
— И нужно мне было с тобой знакомиться? — зевая, произнес Максим. — Нужно было пару лет назад оставить одного наедине с вурдалаками, но нет! Роман вписался!
— Помнишь, где-то полгода назад ты рассказывал, как ваш Сергей ходил в какой-то особняк с живыми картинами? Ключи, надеюсь, у вас остались? — я усмехнулся. — И сразу — нет, никого там мучить я не собираюсь, как ты мог такое подумать?
Громкий смешок был мне ответом.
— Ну-да, верно, были случаи. В общем, мне нужно переночевать там. С меня ужин в ресторане у Рустема.
— Взяточник. — обвинительно коротко заметил Максим.
— Да, можно сказать, взятка, но и ты не совсем госслужащий. — я кивнул, пусть и собеседник этого не увидел. — Тогда к семи в Олмагъане, хорошо?
Я попрощался и убрал телефон в карман.
— Что же, моего друга ждет, возможно, незабываемая ночь в особняке девятнадцатого века. В комплект входят живые картины, вышедшие из-под кисти колдуна.
— Ладно. — кивнула она. — Снимать заклятие?
— Давай. Думаю, определенные эмоции он получил.
Девушка пошла к машине. Она ухватила рукой воздух и сделала движение, будто наматывает и тянет толстую веревку. Из груди Данилы вылетела серо-голубая искра, тут же схваченная Айной. Она довольно улыбнулась — поглотила часть энергии потраченных на заклинание. Эдакий магический кэшбек.
Молодой Странник рывком пришел в себя, вместе с этим ударившись об крышу автомобиля. Он недовольно зашипел, потирая голову.
— Что это было? Зачем? — он сильно почесал руки и грудь.
— Ну, знаешь, по моему, это весьма необычный способ испытать на себе подобие порчи. — я сел на переднее сиденье и развернулся к нему. — Тем более, оно обострило все твои чувства, и ты запомнишь это. Будешь знать к чему стремиться.
— Да у меня по венам будто тараканы ползали! — Данила повысил голос. — Думал, что так и останусь!
— Плохого ты обо мне мнения значит. — я смахнул невидимую слезу. — Даже надежды нет на друга.
— Что дальше твой воспаленный мозг придумает? Пытки? — он издевательски произнес. — «Дабы к боли окаянной привыкнул холоп сущеглупый».
— Ну ты уж за зверя меня не держи. — я усмехнулся. — Я не так разговариваю. Тебя ждет всего лишь одна ночь в любопытном месте.
— А чего не три? — Данила немного растекся по заднему сидению.
— Ты не Хома Брут. Рожей не вышел.
Я вкратце пересказал свои мысли. Молодой Странник недовольно молчал всю дорогу, поглядывая то в окно, то на меня, то на Айну, словно ища поддержки. Зря он так. Сам же знает, что жизнь — сложная штука. Его новый мир опасен для новичков. Их, еще ничего не понимающих, подминают под себя более опытные игроки. Нужно приложить силы, чтобы не просто выжить, а жить в комфорте — хотя, подобное одинаково для всех миров.
С Данилой мы распрощались возле его дома. Я все-таки исцелил его раны, получив в ответ что-то задумчиво-невнятное. Только на третий день к нему, видимо, наконец, дошло осознание. Мои истории и первая встреча с оборотнем так не повлияли, как небольшое пси-заклинание и убийство гуля.
У меня появлялось все больше вопросов к Елизарду и пора их задать. Тем более он сам несколько раз говорил, что открыт к общению со мной.
Пока Айна вела машину, я вздремнул, мыслью обращаясь к тому туманному миру и единственному осколку черного стекла, висящего в воздухе. Черноглазый принял меня не сразу. Неизвестно сколько прошло времени, пока я не ощутил себя возле Бога.
— Что же привело тебя сюда? — спросил он с легкой улыбкой, расхаживая в стороны. Зангер-Плинтерин Далкетт не изменял себе и опять был в старомодной одежде. В этот раз он одет как средневековый наемник-ландскнехт — цветасто и со специфическим вкусом. Из-под черной кирасы виднелись широкие зелено-фиолетовые рукава, на голове шляпа с алым пером, на поясе широкий меч в ножнах, украшенных желтыми лентами.