— Мертвецы, дед. — еле ворочая языком от усталости, проворчал я, сплюнув на землю вязкую слюну. — Мертвецы разбушевались.
— А дружок твой, — старичок в безразмерной рубахе слегка прищурился. — Почти за Грань отправился. Давай, заноситесь в тот дом, я сейчас приду.
Махнув рукой на один из домов с открытой дверью, он продолжил свое дело, взвешивая подобраны кошель.
Тихо ругаясь сквозь зубы, я опять потащил умирающего Мартина в указанный дом, наиболее чистый и роскошный, если сравнивать с окружающими. Надо будет спросить у парня — как давно они стояли в этой безымянной деревеньке и знали ли о старике. Удивительно, что он тут вообще жил.
Стоило только положить его на пустой дубовый стол, так дверь вновь открылась. В проеме показался все тот же дедок, но уже довольный до ужаса, ведь за собой он тащил полный мешок, похоже также позаимствованный у мертвых солдат.
— А, уже положил на стол. — только мазнув взглядом по Мартину, произнес старик. — Молодец.
Он склонился над телом, приподняв накидку и плотную стеганку, то и дело тыкая пальцем, то в грудь, то в живот, а после прислушиваясь к дыханию. Через несколько секунд, дед подошел к шкафу и достал из него несколько глиняных чашек, заботливо завернутых в ткань. Поставив их к печке, он на пару секунд задумался и слегка кивнул, видимо, приняв решение. После из глубины шкафа появились несколько небольших мешочков.
Вытащив ногой из-под стола деревянное ведро, он кивнул на него со словами:
— Сходи за водой на колодец, только не на этот, а на дальний. Там, за красным домом направо, а на следующем перекрестке налево.
Слегка скрипнул зубами — я не курьер, а уставший Странник, который только присел на, удивительно удобный, деревянный стул… Но все-таки встал и пошел за водой, перед этим бросив взгляд на старика, что тем временем достал из мешочков различные сушеные листья коренья и начал разводить огонь.
Колодец оказался полным — даже не пришлось ведро кидать — так можно было дотянуться. Быстрым шагом пошел обратно, но уже при приближении к дому старика, заметил странный туман, что несмотря на день, приближался со стороны кладбища. Зависнув на секунду-другую, меня осенило — мертвецы наступают!
До дома я уже бежал. Шатаясь от усталости и недостатка сил, но бежал.
— Что такое? Мертвецы наступают? — с легкой улыбкой спросил старик, принимая у меня ведро. Причем он в точности повторил мои мысли. После кивка, дед и бровью не повел, а все с той же улыбкой произнес. — Не беспокойся. Они сюда не проберутся. Дом этот еще бабки моей, знатной ворожеи. На, лучше, выпей и успокойся.
Он протянул мне глиняную чашку, и я только на миг-другой задержав на нем взгляд, чтобы удостовериться, что именно он дал, выпил. На вид и на вкус травяной чай, холодный правда, да и травки необычные…
Глава 4. Знахарь
Очнулся я на том же стуле. Руки связаны за спиной. За окном раздавались самые разные неприятные звуки: рычание, скрежеты, завывания. Даже землю, будто бы, кто-то рыл.
— Уже пришел в себя?
Теперь я оглядел комнату. Старик успел начертить вокруг Мартина, все так же лежащего на большом, по виду дубовом, столе, пентаграмму и поставить коричневые свечи. Сам дедок где-то получил рану на руке — рукав разорван и испачкан кровью — к тому же, он еще и слегка прихрамывал.
— И не надо тут изучать все! Неслыханная наглость, мертвецов разозлил и еще головой вертит... — начал причитать старик. Хотя какой он старик — морщины разгладились, волосы из седых стали более темными, небось как в молодости. Он почему-то помолодел лет на пять!
— А вы..?
— Я-то? Знахарем и зови. В деревне я за лекаря. Был. — он полил себе на рану чем-то красным и перевязал. — То, что вы, молодежь глупая, мертвых разбудили, не то что умруну не нравится, это и меня выводит из себя! Ладно, ничего уж не поделать, придется их жертвой успокаивать.
И странно так, даже гаденько ухмыльнулся.
— И каким именно ритуалом? — я кивнул головой в сторону стола с пентаграммой и Мартином. — Просто, знаете ли, очень люблю я новые знания.
— Хм, похвально, — Знахарь по-новому посмотрел на меня и начал рассказ.
Ритуал оказался вполне себе обычным убийством — специальным ножом, с нужными словами, но, можно сказать, классическим лишением жизни, на полумагической печати. Печать ограничивала всплески уходящей жизненной энергии и направляла на то, что нужно заклинателю. Вроде ничего особенного, но вещь не особо приятная. В данном случае, как я понял из рассказа старичка, энергия будет направлена на территорию кладбища. Одна часть ее будет использована в качестве приманки для нежити, а другая — в качестве подношения умруну. Знахарь, конечно, умолчал, но, уверен, он тоже себе отщипнет лишних годков жизни.
Пока он рассказывал, я незаметно пытался поджечь веревку, стягивающую мои руки за спиной. Благо, прошло немного времени — на единственную руну должно хватить.
Знахарь был очень хорошим оратором, я аж заслушался и на миг забыл о своей главной цели — выбраться. Хотя, возможно, ораторство лишь один из немногих секретов старика, ведь руки связаны крепко, даже сказал, профессионально. И швец, и жрец, и на дуде игрец!
Веревка явно была необычная, ведь жглась она откровенно плохо, но не стоит исключать и варианта, что я ослаб пока был в отключке от того чая. Чай точно!
— Извиняюсь, — я кашлянул, обратив внимание Знахаря, перебирающего какие-то травки. — А что за чай был?
— Так это, — дед вновь принялся нести свое искусство речи в массы, точнее единственному слушателю, в лице меня. — Пустырник пятипалый, заваренный при сходящей луне, глубоким вечером до полуночи, с добавлением пиона уклоняющегося. Можно еще хмеля обыкновенного добавить, но это так, по вкусу. Как, кстати, он был? — вопрос был задан с истинным интересом ученого.
— Похож был на листовой. Странная смесь зеленого и бергамота.
— А-а, — довольно кивнул Знахарь. — Почувствовал все-таки бергамот!..
Он начал распыляться о том, как покупал бергамот у проезжающего несколько месяцев назад купца, но я не слушал. Веревка почти перегорела и осталось сделать только одно усилие.
— А пару лет молодости как вернули?
— Кровь полуэльфа. — совсем уж было разоткровенничался дедок. — Я же многое чего знаю…
Все, свобода! Рывком доставая из скрытых ножен короткий меч — основной стоял в другом конце дома, прислоненный к сундуку — кинулся на Знахаря, застывшего, аки фигура восковая. Зря не осмотрел, ой зря. За связывание — четыре, ибо веревка все-таки прожглась, а за обыск — неуд!
Взяв Знахаря в удушающий захват, толкнул боком стол, да походу переусердствовал, ибо он придавил бы парня, если бы я вновь не пнул это славное изделие из дерева — это не про человека — в стену.
Стол оказался очень качественным — не развалился, ни явной трещины не появилось. Вот честно, вернемся в Формерт, пошлю солдат перетащить в выделенный мне дом! Если, конечно, не случится чего-то эдакого, и у меня будет возможность покомандовать.
— Ты чего творишь, окаянный! — завопил Знахарь, но я лишь крепче сжал его шею, попутно осматривая на предмет ножа. Деревенские они же почти все такие, если не нож, то хоть что-то тяжелое всегда есть под рукой. — Ты же все испортишь! Мертвецы тогда всех раздерут и будете помирать медленной и жуткой смертью!
— А ты как будто всего лишь одного убил бы? — с издевкой спросил я, наблюдая слабое шевеление на полу. Вон, рука поднялась и к голове приложилась.
— Да! — с жаром заявил старик и немного дернулся в захвате, на что я покрепче прихватил его шею, но душить не собирался. Зачем старого человека понапрасну мучить? — Кха-кха. Я только этого хотел!
И махнул рукой, до этого державшей мои, в сторону Мартина.
— Эй, солдат. — немного повысил голос на последнего. — Ты как?
— Откровенно? Странно. — парень сел на пол, все так же держась за голову. Интересно, его развор...
Ого! Только хотел спросить про развороченную грудную клетку, так присмотрелся и оказалось, что она зажила. Исцелились сломанные ребра, остались только жуткие, слабо кровоточащие шрамы. И за сколько времени это? Минут за тридцать-сорок после ранения?! Наверное, так…
И тут он поднял взгляд на Знахаря:
— Ты! — чистая ненависть плескалась в словах и взгляде парня. Он резким движением взял крупный черпак с шкафчика и замахнулся на старика. — Это ты. Я вижу!
Резко отпустив и толкнув деда себе за спину, я заблокировал металлический черпак клинком, все еще находившимся у меня в руке. Другой рукой резко взял за горло Мартина, и, не мигая, посмотрел сверху вниз, благо он был немногим ниже меня.
— Ты чего творишь, седой? — шипение получилось не хуже змеиного. Я вблизи оглядел парня:
Волосы похожи на темный пепел, а кожа становилась будто посыпанной чем-то светлым, в некоторых местах явственно стали видны темные вены, лицо исхудало, проступили вены. Странный и болезненный вид. Он прищурился темными глазами — точнее посмотреть не удалось. Кровь на его одежде засохла пятнами, так что черно-оранжевая накидка превратилась в черно-бурую с редкими прорехами натурального оранжевого цвета.
От подобного осмотра он смутился и попытался объясниться:
— Он не тот, за кого себя выдает.
— Не убедил. — я пристально посмотрел в глаза солдата. Настолько пристально, что черпак упал на деревянный пол, сам же парень тяжело прислонился к стене и начал потихоньку сползать на пол. После этого я, усмехнувшись, повернулся к Знахарю, оставив того в поле зрения. — Старче, ты знаешь о чем он говорит?
— Да этот упырь!.. — начал было старик, но заметив, как опять зажегся взгляд Мартина, я его осек:
— Так, попрошу без оскорблений.
Все также держа обоих в поле зрения я подошел к сундуку и взял свой меч. Не удержавшись, заглянул и в сам сундук. Увиденное меня поразило. Там лежал один из самых неоднозначных артефактов в мирах — Хранитель душ. На вид простая, небольшая амфора с древними, руническими письменами, но на деле жуткая вещица, которая позволя