Странник опускает голову и возвращает руку на щиколотку незнакомца.
Время пробегает незаметно.
Когда давление пульса отступает в последний раз, бродяга вытягивается вдоль стены, пока не нащупывает рукой лицо мужчины. Он аккуратно разглаживает ему морщины боли, укрывая глаза незнакомца от окружающей тьмы.
А потом обыскивает тело.
Награда за проявленную доброту скромна. Ломоть твердого, как кирпич, хлеба, маленький тюбик с неопознанной жидкостью и горстка маленьких и острогранных самоцветов. Странник забирает их все.
Тишину волнами прорезает голос Вреда:
– Ты в порядке? Стукни один раз, если да, и два, если нет.
Бродяга стучит сначала раз, потом еще дважды.
– Ты ранен?
Два удара.
– Застрял?
Два стука.
– Что-то еще?
Один стук.
– Помощь нужна?
Пауза. Удар, за ним еще два.
– Извини, я не понимаю. Я пытался разгрести завал, но камни быстро застряли. Все остальные уже ушли, значит, отсюда должен быть выход. Ты готов идти?
Два стука.
– Ой.
Вред продолжает болтать о том, что им теперь делать, куда идти и смогут ли они вообще выбраться. В конце концов он замечает, что Странник перестал стучать в ответ, а коза больше не пытается его боднуть. Он задает очередной вопрос.
Никто не отвечает, все слишком увлечены сном.
Человек выбирается из пещеры с дальней стороны горы, оглядывается по сторонам, а потом исчезает в ночи. Он ничем не примечателен, он не тот.
Булава, что ходит, позволяет ему сбежать.
Она чувствует свою цель, та скрыта где-то неподалеку, в зоне досягаемости.
Внутри Булавы вскипает ненависть и вместе с ней – иное чувство. Воспоминание об искаженной красоте, требующее внимания. В мыслях она видит Теневой рынок, визжащую чернь, все эти шумные кожаные мешки, набитые страхом. Жалкие. Но среди этой паники с песней взмывает в воздух монета. Притягивающая внимание. Прекрасная.
Более не в силах это выносить, Булава начинает забираться на гору.
Отыскать женщину в лохмотьях было несложно, ее лачуга незаметна только с земли. Как и все прочие неблагословенные, она медлительна и предсказуема. Старушка, уверенная в том, что осталась в одиночестве, рассматривает танцующую в ее пальцах монету. Та заманчиво подмигивает гигантской дочери Узурпатора.
Единственным ударом Булава преобразует торговку. Кости с треском дробятся, становясь скромной грудой обломков.
Булава откапывает монету и подбрасывает вверх, движением головы сопровождая ее полет до самого падения с глухим стуком в открытую ладонь.
Для нее монета не вращается и не поет звонких песен.
Пальцы с разочарованием обвивают серебристый диск. Она сжимает его крепко, точно мать, и возвращается на свой пост. Ждать. Стоять неподвижно, точно скала.
Глава 15
Странник садится. Его мышцы соревнуются друг с другом в окоченелости, жалостливо зудят и ноют от пробуждения. Тело сбоку от него успело остыть.
Он отталкивается ногами, пробираясь в темноте к своему спутнику.
– С возвращением, – сухо говорит Вред. – Теперь ты готов идти?
Странник стучит один раз, и они выдвигаются, пробираясь ощупью на руках и коленях, пока не находят дальнюю стену пещеры, где рядом проложены два круглых тоннеля, словно пустые глазницы, ждущие, пока их заполнят.
– В какую сторону пойдем?
Бродяга пожимает плечами, чем тревожит ребенка, который с ворчанием перебирается ему под бок.
Вред проводит их через левый тоннель.
Каменный пол под коленями спутников гладкий, спинами они задевают едва выступающие волнами стены пещеры. Местами скала испещрена случайным образом разбросанными дырами шириной с кулак. Оттуда исходит едкий органический запах. Проход заводит группу в глубь пещеры, становясь все более крутым, пока вместо ползания они не начинают съезжать вниз.
До них доносятся приглушенные звуки, будто кто-то бормочет через кляп.
Вред находит их первым. Две дрожащие от страха фигуры, бок о бок окутанные тонким слоем мягко светящегося плесневого грибка. Это зрелище пугает зеленоглазого, и он невольно соскальзывает ближе к ним, вытянув обе руки вперед. Ладони с хлюпаньем ударяются о сырую поверхность грибка, которая налипает ему на кожу. Вред оттягивает одну руку назад и чувствует сопротивление, влажными паутинистыми нитями его привязывает к другим жертвам.
– Мне нужна помощь, – шипит он. Пленники слышат его голос и пытаются ответить, чем раздувают наполненные страхом пузыри на живой оболочке. Их попытки бороться лишь мелко сотрясают плесень. – Я застрял, помоги мне!
Странник пробирается вниз, балансируя со своей ношей.
Из отверстий в скале раздаются новые звуки, по камню барабанят сотни крошечных ногтей, и они быстро приближаются.
Вред тянет путы на себя. Они растягиваются, но не рвутся, быстро захватывая его.
– Скорее, пожалуйста!
Сбоку от Вреда появляется бродяга с мечом в руке. Он выискивает путы по их слабому свечению и перерезает. Зеленоглазый высвобождается из плена, но теперь в ловушку попадает клинок. Странник проворачивает оружие, пытаясь вырвать его из хватки.
Из дыр у него под ногами, над головой и около плеч расползаются твари. Звуки движения выдают в них отсеченные кисти рук с длинными ногтями, преследующие чуждые человеку цели. По счастью, вокруг слишком темно, чтобы рассмотреть их истинное обличье.
Вред проталкивается назад, вверх по тоннелю, но путь к отступлению перекрывает коза. Она застряла. Она не может ни вскарабкаться назад, ни развернуться, и вперед тоже не пойдет. Будто перепуганная и сердитая пробка в бутылке.
У рукояти клинка раскрываются серебристые крылья, и там, где сталь касается плесени, струится кверху дым. Странник выбирается из западни. Он отпрыгивает назад, и существа вокруг него падают, ударяясь о локти, перекатываясь через сапоги. Он отпрыгивает еще раз и бьется головой об низкий свод тоннеля. Ползучие твари его не преследуют, вместо этого роем налетая на пленников, обреченных с содроганием ждать своей участи. Странник быстро отворачивается и присоединяется к своим. Позади него меркнет свечение плесени, затененное покрывалом из кошмаров.
Вред хватает его за плечо.
– Мы в ловушке!
Бродяга сбрасывает его руку и прячет меч в ножны. Он передает малыша Вреду и пролезает мимо него к дрожащей козе. Ему не нужно ничего видеть, он и так знает выражение ее морды. Глубоко вдохнув, он нащупывает основания ее передних ног и толкает наверх. Они двигаются медленно, каждый сантиметр дается с болью. Уже напряженные до предела конечности полыхают от возмущения при борьбе с этой новой преградой.
Коза щелкает зубами в воздухе и с третьей попытки кусает Странника за ухо.
Истекая кровью, с блеянием и плачем спутники вываливаются из тоннеля в пещеру, из которой они пришли.
На этот раз Вред выбирает проход справа.
Как и предыдущий тоннель, этот был проложен диким брюхороем. По плавному изгибу он уводит группу направо. Проползая через тоннель, бродяга проводит рукой по стене, проверяя, нет ли дыр и здесь.
Впереди сияет слабым потоком из трещины на потолке красный свет. Она возникла только что, из-за атаки Булавы, и на полу под ней каменная крошка образовала миниатюрную горную гряду. С чувством благодарности они следуют вдоль трещины, и та расширяется, награждая их видом неба.
– Давай поднимемся здесь, – предлагает Вред. – Иначе эти тоннели нас убьют.
Странник соглашается.
Путь наверх краток и суров. Оба мужчины выбираются наружу со стонами облегчения, передавая друг другу малыша, который пристально разглядывает небо, солнца и прочие непознаваемые явления природы.
Козу они поднимают с помощью веревки. В ее темных глазах бурлит гнев, она медленно покачивается, изредка сопровождает подъем блеянием и замышляет возмездие.
Когда все оказываются в безопасности наверху, Вред, малыш и Странник лежат бок о бок, усталость припечатывает их к широкому уступу. Только один из них движется, вытягиваясь к самому небу. Облака вызывают восхищение и просачиваются сквозь пальцы в бесконечном параде богов и чудовищ.
Бродяга наблюдает за восхищенно вертящим головой во все стороны ребенком. Он видит покрасневший клочок кожи среди младенческих черных волос. Странник закрывает глаза, сжимает переносицу. Беззвучным движением губ проклинает сам себя. А после наклоняется и оставляет на лбу у малыша легчайший поцелуй.
Когда солнца заходят, группа собирается вместе, чтобы согреться. Вред открывает украденный мешок и раздает остальным не сулящую удовольствия еду.
Бродяга принимает ее против желания. Ест он в хмуром расположении духа.
– Ты не согласен с тем, как я поступил, – говорит Вред. Это не вопрос. – Мне жаль, но у нас не было времени. И если бы я не украл ее пожитки, нам бы сейчас пришлось голодать.
Странник отмахивается.
– Скажи, почему они тебя преследуют? Что такое у тебя есть, что настолько им нужно? – Он переводит взгляд с малыша на меч, а после на бродягу, оценивая каждого. Усталые янтарные глаза встречаются взглядом с мягко светящимися зелеными, через миг разрывая контакт. – Дело в твоем мече. Должно быть, ты единственный рыцарь-серафим по эту сторону Южного моря. Меч – это символ. Нет, он нечто большее. Он что, живой? Клянусь, иногда он за мной наблюдает.
Оба бросают взгляд на неподвижно лежащий в ножнах меч, и Вред неожиданно спешит сменить тему.
– Можно мне задать личный вопрос?
На этот раз Странник пожимает плечами настороженно.
– Твоя девочка. У нее есть имя?
Лицо бродяги разрезают морщины, добавляющие ему лет. Его рот открывается и снова закрывается. Он начинает кивать, качать головой. После сокрушенно закрывает лицо руками.
– У всех должно быть имя, – мягко говорит Вред. – Может, я помогу его подобрать.
Странник никак не показывает, что слышал его.
Вред склоняется над малышкой, отвлекая ее от столь ярко сверкающих звезд.
– Давай посмотрим, можем ли мы найти имя, которое тебе понравится. Дай мне знать, если тебе какое приглянется: Серан, Бэйлис, Леони… Есть идеи?