ой душой, – и все же, как бы мал и жалок он ни был, она не в силах его уничтожить. Ее удерживают давние обеты. Она уже ощущала этого инферналя прежде, столь уничижительное чувство невозможно забыть… Узурпатор! Эта пыль, это ничтожество – Узурпатор! Всего лишь его частица, да, но наделенная могуществом их монарха, Аммага, Зеленого Солнца. Она не может ни атаковать командира напрямую, ни приказать сделать это слугам. Исполненная ощущением его присутствия, она сожалеет, что не сдержалась, не позволила своим творениям уничтожить его по незнанию.
Невзирая на взаимную ненависть, две сущности начинают сливаться, между ними проплывают мысли, смешиваются, вступают в конфликт.
– Я кулак повелителя, я пришел отыскать тебя и заставить склониться.
– Ты сломанный палец, указывающий в неверном направлении. И ты потерпел поражение.
– Ты предательница, сбежавшая из-под власти Аммага.
– Ты предатель, сбежавший из-под власти Аммага.
– Нет, мы разные! Ты была послана в погоню за Злостью, но вместо этого явилась сюда. Ты обернулась против повелителя.
– Как и ты. Ты почувствовал его слабость, усомнился в могуществе Зеленого Солнца и нашел ответы, которые тебе более по нраву.
– Нет!
– Да! Ты нарушил волю повелителя в Вердигрисе и сейчас делаешь то же самое здесь.
– Твое восстание оскорбляет повелителя! Само соглашение между вами было безумием.
– Безумием Узурпатора.
– Я тебя ненавижу!
– Тогда ты ненавидишь себя.
– Да.
– Я боюсь тебя. Нас. Тебя!
– Да.
– Да.
– Да. Да.
– Мы порождения бесконечной борьбы. Один из нас защищен, хоть и ничтожно мал, а другая бессильна в своем величии. От страдания наши выкрики сливаются воедино. Мы желаем свободы, мы желаем Злость, и вместе у нас нет ни того ни другого. Если мы сумеем прийти к соглашению, то сможем снова разделиться и помочь друг другу достичь желаемого. Пока мы враждуем, мы остаемся заточены друг в друге и вынуждены сражаться вечно. Порознь у нас будет надежда.
– Договорились.
Они прекращают борьбу и достигают своего рода сосуществования. Две сущности, границы меж которыми стираются, накладываются друг на друга.
Их цели становятся общими. Командир желает найти и уничтожить Злость, а еще заставить заплатить за предательство Булаву, что ходит. Нелюдь жаждет свободы и расширения, стремится разрушить великую стену света, что преграждает ее силам путь на север.
Мысли вспыхивают словно молнии, и планы обретают форму. Полуживые прекращают атаковать последнего Рыцаря Нефрита и Пепла. Они подбирают его покореженное тело и относят его в одну из многочисленных мастерских Дивенбурга. Ему предоставляют новые ноги вместо прежних, сломанных, которые попросту отрезают. Искусство Нелюди превратит рыцаря в оружие, и воля командующего приведет его в действие.
Пока рыцарь будет гнаться за Злостью, командир поможет войскам Нелюди выиграть битву.
Но сперва Злость нужно отыскать.
По венам города пульсирует сущность, просачивается по трубам вверх, выплескивается наружу. На вершинах башен по всему городу начинают шевелиться Костокрылы, и гибкие руки поднимают их и зашвыривают в небо. Потоки попутного ветра подхватывают отвратительных созданий и уносят их в сторону стены. Их немигающие глаза выискивают цель.
Коза стоит на крутом берегу как насмешка над гравитацией. Она наблюдает за суетящимися людьми без капли сочувствия.
Рядом с водой уже собралась целая коллекция отборного хлама: пластиковые контейнеры, обломки труб и крыло планера на воздушной подушке, позабытые потери в затяжной войне. Вред где-то раздобыл одежду и никому не сказал, где именно. Пока он рвет ткань на длинные полосы, Странник и Булава связывают куски мусора друг с другом.
Рядом с ними Веспер работает над каким-то собственным строительным объектом.
Обе конструкции постоянно рушатся. Когда разваливается большее сооружение, люди лезут в воду и тянутся за драгоценными запчастями. Неудачи же на меньшей стройке приводят к тому, что от Странника требуют утешения и объятий.
Постепенно настойчивость преодолевает неопытность, и плот обретает завершенный вид. Он уродлив, несимметричен и кренится на один бок. Но все же держится на воде, и отряд позволяет себе скромное торжество по этому поводу. Бродяга жестом командует им грузиться на борт. Люди подчиняются, и с каждым новым пассажиром плот немного уходит под воду. Булава поднимается одной из последних, забирается на самый высоко поднятый угол плота. Транспорт опасно клонится, но остается на плаву. По настоянию великанши коза запрыгивает на плот и устраивается у нее между ногами. Довольная Булава подбирает длинный шест, с одной стороны которого тянутся кабели, и отталкивается им от берега.
Мало кто из группы умеет плавать, так что люди привязываются к плоту запястьями и всей душой.
Они продвигаются неторопливо. Пока отряд плывет вдоль побережья, их захлестывают отдаленные и сюрреалистичные звуки битвы, что странным образом сочетаются с гулкими ударами мусора о борт их судна. Вдалеке вырисовываются скалы, и стена над ними озаряет небо ярким белым светом. Группа проходит их без происшествий, что в равной степени удивляет людей и дарует им облегчение.
Пока опасность отходит на второй план, желудки начинают урчать, а люди – браниться. Хрупкой дружбе угрожают холод и голод.
Странник вскидывает руку, чтобы привлечь внимание отряда. Одним глазом он рассматривает скалы через визор. Люди глядят в указанную бродягой сторону и замечают узкий и безопасный залив, петляющий меж скал.
Булаве хватило дважды оттолкнуться шестом, чтобы причалить. Люди с трудом ступают нетвердыми ногами по мокрым камням, но все один за одним сходят на землю. Великанша закрепляет плот на выступающих из воды валунах и выпрыгивает на берег.
В считаных сантиметрах от ее сапог выписывают восьмерки лучи белого света. Булава смотрит вниз и удивленно ворчит, пока они пробираются вверх по ее ногам и защищающим живот латам.
Лучи замирают, дойдя до центра ее туловища, их закрученные траектории сходятся в одной точке.
Воздух взрывается, ударом отбрасывая Булаву, и на ее груди разгорается белое пламя. Возносятся к небу крики и вопли, люди припадают к земле в поисках укрытия. Великанша с рычанием срывает с себя нагрудные латы и отшвыривает их прочь. По ее распластанному телу пробегает еще больше огней, выписывая дуги на обнаженной коже.
Странник выступает вперед, прицелы лазеров перескакивают с груди великанши на него. Он салютует защитникам стены, высоко вскинув меч, и глубокий гул оружия вызывает дрожь в стенах и зубах.
Лучи соскальзывают в сторону.
Когда опасность миновала, Вред поднимается у бродяги за спиной, попутно управляясь с недовольным ребенком.
– Есть там кто? – кричит он к вершинам скал.
– Опишите обстановку внизу, – отвечают ему через громкоговоритель.
– С нами группа беженцев из Слейка. Они слабые, голодные и нуждаются в медицинской помощи. Можете нам помочь?
– Оставайтесь на месте, я выясню. А ваша полукровка? Она у вас под контролем?
– Она не представляет для нас угрозы, – Вред сохраняет спокойный тон.
– Теперь-то не представляет. Хотя выглядела она грозно.
– Нет, она дружелюбная. Она не враг. Понимаете?
– Принял к сведению, но у нас распоряжение отстреливать всех полукровок на месте. Мы приняли вас за диверсионный отряд.
– Вы ошиблись. Мы можем подняться?
– Сколько у вас там людей?
– Всего двадцать четыре – и взрослые, и дети. И одна коза.
– Хорошо. Я получил подтверждение. Можете подняться по двое. И еще нам придется обследовать вас на предмет мутаций, но мы примем всех, кто сойдет за человека.
Лицо Вреда бледнеет.
– А что насчет нашей полукровки?
– Она останется в воде, или мы откроем огонь.
– Но с нами серафим, который готов за нее поручиться.
– Не имеет значения, распоряжение исходит напрямую от Ордена. И только из-за вашего серафима мы хоть кому-то позволяем подняться. Мутант остается, понятно?
– Да, мы понимаем. Сейчас отправим к вам первую группу.
Две пары шатающихся ног делают первые шаги наверх. Скалы то скрывают карабкающихся из виду, то вновь открывают их взору, пока наконец люди с трудом не добираются до вершины. В свою очередь охранники на стене начинают суетиться. Мерцают вспышки света. Все напряженно дожидаются исхода.
– Следующие!
И все повторяется вновь.
Булава сидит рядом с плотом, бережно обхватив себя за грудь и легонько покачиваясь из стороны в сторону. Коза обеспокоенно рассматривает ее из-за скалы.
Вред тоже наблюдает за ней. Нервно покусывает губу.
– Я останусь на плоту. Бросить Булаву здесь будет неправильно, и, если честно, я им не доверяю. Лучше уж попытаю счастья на побережье.
Четверо выживших подходят к Страннику, все женщины, и всех их, судя по внешнему виду, с той или иной скоростью толкают к могиле болезни и лишения.
– Мы хотели поблагодарить тебя за то, что ты сделал в Слейке, – говорит одна из них, и на щеках у нее трескается въевшаяся в кожу грязь. – Я видела, что твое командование было против того, что ты сделал, и мне жаль, если это навлечет на тебя беду.
Она смущенно заламывает руки.
– Но я хотела тебя поблагодарить. За жизни моих сестер, да и за мою собственную. И… и за то, что ты подарил мне капельку достоинства. Мы этого не забудем.
Она берет Странника за руки и застенчиво оставляет на каждой его ладони поцелуй, а после отходит в сторону. Еще три женщины выходят вперед и вторят ей. Они делятся личными историями, исполненными каждая своей боли, и добрые слова засеивают душу, словно редкие пустынные цветы. Когда женщины уходят, лицо Странника прорезают глубокие морщины. За ними беззвучно следуют слезы.
– Следующие!
Остаются только Странник и Веспер. Один закрывает лицо рукой, другая так гримасничает, что щеки краснеют от натуги. И оба выглядят не готовыми к путешествию.