– Интересно. Я вижу только одного зверя. Где же остальные?
– Простите, я хотела сказать, одного зверя и одну птицу, капитан, – от волнения ее голос звучит сдавленно.
Капитан угрожающе надвигается на женщину. Они почти одного роста, но неким образом командир заставляет ее казаться меньше.
– Птица, лейтенант? Какая еще птица?
Все вокруг затихли. Один из стражников подавляет нервный смешок. Коза в ужасе таращит глаза на копье, а ее ноги уже готовы пуститься в бег.
– Эта? – лейтенант дрожащей рукой показывает на птицу.
– Это, – заявляет капитан, наводя копье, – не птица. Это оскверненное чудовище, которое разносит инфекцию по нашему кораблю. Он под завязку набит пассажирами, а мы уже в море. И эта тварь представляет не меньшую угрозу, чем полукровки, от которых вы отбились час назад.
С копья срывается поток белого пламени и поражает птицу в грудь. Она визжит, а огонь разносится по телу, одинаково жадно пожирая перья и плоть. Коза смывается подальше, чтобы наблюдать за процессом с более безопасного расстояния.
– Потушите эти ошметки и вышвырните в море, после доложите. Со стены к нам поступили новые рекруты, так что здесь произойдут некоторые изменения. – Он недвусмысленно смотрит на молодую женщину. – Рядовая.
Все еще краснея, она отдает честь и разворачивается.
– Что касается остальных, то если и дальше будете тут мертвым грузом болтаться, будете выброшены за борт. Понятно?
– Так точно, капитан!
– Хорошо. А теперь живо за работу!
Стражники наперекор друг другу ломятся к потрескивающему трупу. Никто из них не уверен, что делать в сложившейся неразберихе. Капитан подходит к козе, что-то бормочет, его копье снова направлено на небо.
– Проклятое животное проявляет больше инициативы, чем мои офицеры. – Он достает из кармана квадратный кусок затвердевшего желе. – Вот, поешь.
Коза принимает предложение и уполовинивает лакомство в один укус.
– А ты деятельная. Я такое ценю. Пошли, самое время очистить наш корабль от оставшихся пернатых мешков с чумным мясом.
Он роняет оставшийся кусок желе. Тот исчезает, не долетев до земли.
Капитан быстрым шагом отправляется на поиски новых неприятностей. Подергивая носом, коза следует за ним.
Странник вцепился в перила балкона, не способный отвернуться, пока порт исчезает из виду. А внизу творятся злодейства, слишком далекие, чтобы разобрать их в деталях. Но в ступор они оттого ввергают не слабее, откладываются в подсознании, чтобы стать причиной для будущих бессонных ночей. Первый Круг плывет медленно, позволяя жуткому зрелищу продлиться слишком долго.
– Это не твоя вина, – мягко говорит Вред.
Наступает неловкое молчание. Юрен произносит пустую тираду и удаляется.
– Ты ничего не мог поделать, – добавляет Вред. – А даже если бы мог и сделал, то подверг бы опасности Веспер и свою миссию.
Слова утешения отскакивают от широкой спины Странника, словно от стены.
– Понимаю, что мне не подобрать подходящих слов, но все равно скажу, если не для тебя, то хоть для себя. Мы добились своего. Мы выбрались из Вердигриса, пережили все попытки нас убить, пробрались мимо Нелюди, обошли стену и сейчас держим курс к Сияющему Граду. Все, что нам теперь нужно, – затаиться и выжидать. Разве ты не видишь? Мы наконец-то можем отдохнуть. – Вред подходит ближе и кладет руку бродяге на плечо. – Забавно. Я провел всю жизнь на той каменной глыбе, но сейчас, покидая ее, я понимаю, что совершенно к ней не привязан. Ни капельки.
Вред замолкает, взвешивая слова, которые собирается произнести, испытывая их.
– Я привык говорить, что мой дом Дивенбург, но это неправда. Я вообще не считаю, что дом – это место. Пока я был ребенком, моим домом были мама, сестры и дядя. А сейчас это ты и Веспер.
У Странника дыхание в горле перехватывает. Вред мягко сжимает ему плечо.
– Путешествие по морю меня пугает. Страшно, когда совсем не знаешь, что ждет впереди, но мне все равно. Думаю, что готов столкнуться с чем угодно, пока вы двое со мной.
Странник показывает на побережье. Над разрушенным городом рвутся ввысь и резво направляются в их сторону крылатые очертания. Бродяга тянется за мечом.
– Постой, – просит Вред, прикрывая его руку своей. – Это не наша битва. Здесь есть целая армия, чтобы присмотреть за нами. Помнишь, что сказал Юрен? Если раскроется, что ты рыцарь, дела могут принять дурной оборот.
Странник тяжелее опирается на перила. Убирает руку от эфеса, так же поступает и Вред. И пока враг приближается все быстрее, они остаются всего лишь зрителями.
Вокруг края Первого Круга теснится армада лодок. Разношерстная смесь старых и новых кораблей, от покореженных рыбацких лодок до двигателей, подвешенных на сияющих от энергии кабелях. Все они гудят под водой, образуя странную гармонию.
В царящей вокруг какофонии никто не слышит одинокую муху.
Члены экипажей с мрачным видом регулируют работу двигателей, натягивают канаты, выравнивают курсы – уделяют внимание всему, кроме плавающих в море позади них мертвых тел или армии, разоряющей их прежний дом. У управляющего доками Роже на подобную роскошь нет права, он внимательно следит за уже пройденными водами в ожидании погони. После недолгих наблюдений он стирает испарину со лба, размазывая грязь по рукаву и освобождая дорогу для новой волны пота. Поди тут не вспотей, увидев такое! Его догадка оказалась верной, но это слабое утешение.
– Проблемы? – спрашивает знакомый голос.
Язык Роже едва показывается между сжатых губ, не желая двигаться дальше.
Следует нетерпеливый вздох, тоже знакомый.
– Не тяни, говори уже или давай сюда визор.
– Это Костокрылы, капитан.
– Сколько?
Роже поворачивается и обнаруживает, что не столь высокий, как он сам, военный стоит раздражающе близко.
– Много, тут даже я собьюсь, а уж вам ли не знать, насколько я хорош в счете.
Экслер переходит с места на место, коза следует за ним. Он отнимает визор у Роже и запускает режим подсчета. Устройство охватывает всю территорию, оценивая число надвигающихся врагов. Губы Экслера выводят ругательство.
– Стоит сообщить Юрену?
– Уверен, он уже в курсе, – Экслер возвращает визор. – Вот что мы будем делать. Я собираюсь выслать всех мужчин, женщин и детей – всех, у кого найдется военная форма, – на защиту дальнего сектора. От тебя мне нужно, чтобы ты удержал все свои экипажи вместе. Первый Круг должен продолжать движение. Эти летающие твари сами с нами не справятся, но могут замедлить нас на достаточное время, чтобы враг направил сюда тяжеловооруженные войска.
– Мы и так движемся очень медленно. Слишком большой вес. Я уже давно говорил об этом вам и Юрену.
– Не сейчас, Роже!
Экслер удаляется, вызывая подкрепление. Коза семенит до края палубы и высовывается наружу, отбрасывая тени на тех, кто внизу. Своими темными глазами она засекает едва заметное движение, крылатое черное пятнышко, что втайне подбирается к кораблям. Коза не издает ни звука.
На одной из лодок какой-то мужчина вдруг дергается и хлопает себя по шее сбоку. Его зрачки расширяются, точно две уже готовых взорваться умирающих звезды, а следом схлопываются внутрь самих себя, похищая из глаз жизнь и цвет. Он начинает отцеплять свою лодку от остальных.
Это замечают окружающие. Сразу с дюжины губ срывается имя «Самаэль».
Заскучавшая коза возвращается к Экслеру.
Первый Круг с трудом продолжает движение, оставляя лодку Самаэля уплывать в одиночестве.
Стражники занимают положение для стрельбы с колена по периметру Первого Круга, если и не готовые к бою, то хотя бы вооруженные. Рокочут в каждом наушнике приказы Экслера: «Уничтожить. Уничтожить все цели до единой. Не позволить ни одной твари приземлиться».
Костокрылы пикируют вниз.
Орудия заливают небо огнем.
Когда атаку удается отразить, Самаэль и его судно уже отходят в область второразрядных непримечательных слухов.
Дни протекают мирно. Первый Круг с пыхтением тащится на север и входит в более чистые воды. Люди наслаждаются видом океана с прозрачной, будто стекло, водой и плавающих в нем красочных существ. Некоторые отваживаются рыбачить. Пока солнца властвуют над миром, по чистому небу проносятся редкие облака, точно неровно посаженные глаза на необъятном лице.
Веспер неокрепшей походкой прогуливается по ухоженным улицам. Ее пончо слишком маленькое и регулярно задирается на спине, оголяя два круглых полулуния. А к каждой руке прицепилось по взрослому, и оба они вынуждены подстраиваться под ее сбивчивый темп.
Мимо проходят другие, чужие взрослые. Почти все останавливаются, чтобы улыбнуться или поприветствовать ее. Веспер находит, что сказать каждому из них, и только самые одинокие души ничего не говорят в ответ.
– Думаю, нам пора раздобыть для Веспер подходящую одежду, – предлагает Вред.
Бродяга кивает в ответ, его щеки слегка заливаются румянцем.
Они заходят за угол, и Веспер неожиданно останавливается. Она повисла между взрослыми, от изумления позабыв о ногах. Девочка видит перед собой десять сфер, достаточно больших, чтобы их исследовать, и еще десять, установленных наверху. Они соединены трубами, которые так и зовут сесть на них и съехать.
Из сферы на углу выкатываются две девочки – и шлепаются на траву. Лежат на ней и смеются, совсем еще дети, не старше Веспер и на два года. Все еще хохоча, без посторонней помощи вскакивают на ноги и бегут к другой сфере.
Мысли Веспер вихрем кружатся от открывшихся возможностей. Внезапно руки, что ее держат, превращаются из опор в препятствия. Она пытается освободиться. Гневные слезы помогают ей одержать верх там, где одной силы недостаточно.
Странник обменивается взглядами с Вредом и пожимает плечами. Они отпускают девочку.
Ножки сначала дрожат, потом держатся твердо. Она делает шаг вперед, оступается на втором и по инерции пробегает третий и четвертый, шатаясь из стороны в сторону. Смешок Веспер звучит на грани безумия.