Услышав свое имя, Веспер останавливается.
– Вы хотите предложить нам учителя?
– Лучше. Я предлагаю вам имплантат.
Странник хмурится.
– А вживлять его так поздно не опасно? – спрашивает Вред, наклоняясь ближе к советнику.
– Совсем нет, это простая процедура, и у нас на борту есть специалист. – Он достает прозрачный пластиковый конверт. Внутрь вложен серебряный квадрат размером с детский ноготок. – Моя последняя пассия была значительно моложе. Мы планировали завести еще детей, и…
У Вреда на глазах выступают слезы, упреждая слезинки старика. Он поспешно отворачивается.
– И мне имплантат больше не нужен. Но я бы очень хотел знать, что он кому-то пригодился. Он высочайшего качества и поможет с усвоением языка, памятью и счетом. А еще на нем записана отличная энциклопедия c разносторонней подачей.
Внимание Веспер ни на чем не задерживается. Она смеется над чем-то непостижимым и убегает, резко дергая руками и ногами.
– О-о-о-о-о-о-о-О-О-О-О-О-ОМ!
Юрен вертится в кресле, чтобы посмотреть вслед маленькой бегунье с улыбкой, исполненной разом радости и тоски. Затем поворачивается обратно.
– Если хотите, то имплантат ваш.
Вред заинтересован предложением, но замечает в лице у Странника тревогу.
– А можно нам это обсудить?
– Разумеется. – Юрен поднимается. Стены отодвигаются прочь у него с дороги, открывая вид на коридор.
У Веспер загораются глаза, и она бежит к свободе. Стены запечатываются задолго до того, как она успевает до них добраться.
– Итак, что думаешь?
Бродяга встает и берет Веспер на руки.
– Я понимаю, что ты беспокоишься, но думаю, что это прекрасная идея, – улыбается Вред в ответ на удивленный взгляд бродяги. – Имплантаты были распространены в больших городах среди тех, кто мог их себе позволить. А на северном континенте они в порядке вещей. Чип даст Веспер огромное преимущество. Сам посуди, она раньше начнет говорить и будет быстрее учиться. Это откроет ей множество возможностей. На юге неоскверненных детей почти не встретишь, но на севере Веспер будет одной из многих. И нам надо думать о ее будущем.
Веспер извивается у бродяги в руках, ее ноги жаждут действия. Нехотя Странник опускает ее на пол.
Глава 27
Высокие волны бросают лодку во все стороны, играют ею, будто задиры с отнятым у кого-то мячом. Командир стоит на носу, вытянув руки по швам. Яростный шторм ему не угрожает. Источник его беспокойства таится в душе.
Он смотрит на Самаэля – прежде человека, а ныне марионетку, что без единой жалобы сражается с непогодой. Командир вселил в рыбака частичку своей сущности, чем подчинил смертного своей воле. Нелюдь поделилась с ним этим тайным искусством, когда они слились воедино, но она использует искусственные, собранные из составных частей тела, наполняет жизнью пустые оболочки. Командир же взял душу другого человека и предал ее порче, чем породил свое собственное творение.
Командиру уже приходилось ломать рассудки, внушать простые приказы, создавать живые автоматы, предназначенные для единственной задачи, но в этот раз все по-другому. Самаэль независим и способен мыслить, он проявляет изобретательность при выполнении приказов и не утратил многолетнего опыта хождения по морю.
В Самаэле рыцарь видит себя. Разве сам он не подходит под это описание? Разве сам он не марионетка, оживленная искрой инфернальной сущности?
Цель командиру дана повелителем, и хотя рыцарь все еще верит в важность своей миссии, он начинает критически воспринимать приказы Узурпатора.
Злость должна быть уничтожена, в этом сомнений нет. Ее существование сулит ему погибель. Эта мысль засела в его сознании вне всяких контекстов. И Командиру не нужно знать ничего больше.
Его беспокоит совсем иное.
Что случится, когда Злость будет разрушена, а его задача выполнена? Время его существования подойдет к концу? Поступят новые приказы от повелителя? А может, его освободят? И если так, что он станет делать со своей свободой? Что он такое без повелителя, который его определяет?
Командир погружается в глубокие раздумья, ищет зацепки к тому, кем был другой его родитель, предыдущий владелец его тела, но не находит ничего. Все его следы были поглощены или стерты пламенем повелителя.
Лишь его пальцы движутся, вдавливаются все глубже в борт корабля, навсегда оставляют на нем свой отпечаток. Внешне же командир тих и спокоен.
Время в Первом Круге легко измерить, солнца стабильно кружатся в танце от горизонта до горизонта, отмечая каждый день. С местоположением все куда сложнее. Южное море тянется во все стороны, подражает вселенной в ее бесконечности, иссушает надежду.
Людям тяжело поддерживать оптимистичный настрой, коза же относится к происходящему проще. Она рано просыпается и бодро следует за Экслером на утренних обходах. Стража приняла козу как талисман, и стоит ей теперь пройти мимо, как бойцы подкидывают ей кусочки всяких разностей в надежде на одобрение капитана. Те, кто подобрее, угощают ее сладостями, а скучающие экспериментируют с не столь съедобными материалами. Коза принимает все без исключения. Ее живот все увеличивается и теперь стремится расширить свои пределы за очерченные плечами границы.
Недавно пониженная и все еще озлобленная рядовая Ро предлагает козе кусок резины. Коза принюхивается, а затем хватает, заодно прикусывая и палец.
– Ой!
– Что-то не так, рядовая?
– Никак нет, капитан, – Ро мотает головой за спиной у животного.
– Тогда оставьте возгласы при себе.
Остальные стражники злорадно посмеиваются. Коза жует резину в целях эксперимента, после чего выплевывает на пол.
– И вот еще, рядовая.
– Да, капитан?
– Уберите это.
Она подчиняется, пропуская насмешки сослуживцев мимо ушей. Когда Ро наклоняется, она обменивается с козой полными ненависти взглядами.
Экслер и коза уходят.
Как и всегда, они заканчивают обход на корме корабля, где капитан и Роже обсуждают положение дел, а коза наблюдает за тоскливыми волнами. А внизу экипажи направляются к своим изможденным кораблям, тревожась из-за каждого нового стона, свиста и треска в двигателях. Будто матери при больных детях, они почти не знают отдыха.
– Доброе утро, капитан Экслер.
– А оно доброе?
Роже складывает вместе указательные пальцы и касается ими верхней губы.
– Что-то не так?
– Все как обычно. Меня окружают идиоты.
– А-а.
– Ты организовал торговлю этими долбаными масками, которые все вокруг скупают?
– С ними какие-то проблемы?
– Нет. За тем исключением, что они ни хрена не работают!
– А это смотря как расценивать их действие.
Экслер подходит ближе и заглядывает более рослому управляющему доками прямо в глаза.
– Прекращай корчить из себя философа. Они не останавливают скверну, значит, не работают.
От сурового взгляда Экслера Роже слегка отшатывается.
– В их эффективности против скверны нам еще предстоит убедиться. Зато мы прямо сейчас можем наблюдать, насколько действенно они предотвращают панику. По крайней мере, с ними люди хоть что-то могут поделать, почувствовать, что они, пусть и немного, но контролируют ситуацию.
– Эти маски используют, чтобы извлекать выгоду из человеческих страхов. Это безнравственно.
– Нравственности сложно назначить цену.
Коза всхрапывает, и Экслер качает головой.
– Я больше заинтересован в практических вещах. Например, в поддержании нашей оборонительной системы. Я пытался раздобыть немного силиката-4, но его уже весь распределили. Как думаешь, сможешь его для меня достать?
– Разумеется, – отвечает Роже. – Я бы только хотел, чтобы вы пришли ко мне пораньше.
Странник расхаживает по комнате, пересекая ее в любом направлении за четыре шага. Вред сидит, его встревоженность выражается через непрестанное движение пальцев.
Стена становится дверью, и появляется кудрявый молодой человек с одинаково белыми зубами и рубашкой.
– Она готова ко встрече с вами.
Вред вскакивает с места, но Странник уже прошел через дверь. Они следуют за медбратом в другую комнату. Аппаратура при их приближении застенчиво отъезжает в сторону, чем намекает на тревожный исход событий. Веспер дремлет в черном кресле, с ее лодыжек и запястий автоматически снимаются жгуты.
Странник мчится к ней, протягивает руку к тому месту, где у девочки росли волосы, хочет прикоснуться, но колеблется.
– Процедура имплантации прошла абсолютно успешно, – сообщает медбрат. – Место надреза было покрыто дермой, и шрама остаться не должно, даже под волосами.
– Спасибо, – говорит Вред.
– Медикаменты скоро перестанут действовать. У нее может начаться легкая дезориентация, но беспокоиться не о чем. Я вернусь через полчаса – убедиться, что с вами все в порядке. Если я вам понадоблюсь, просто нажмите на стену вот здесь, чтобы активировать канал связи.
Медбрат уходит, и двое мужчин рассматривают Веспер, обращая внимание на каждое ее дрожание век, на каждый раз, как она подергивает ногой или вздыхает.
Наконец Веспер широко, с грандиозным размахом зевает. Протирает глаза и безучастно смотрит во все стороны.
Вред и бродяга улыбаются ей с надеждой.
Проходят напряженные секунды, и затем взгляд у Веспер фокусируется. Она видит двоих мужчин и широко им улыбается. Они вздыхают в унисон. Веспер хохочет.
– Что же, кажется, с ней все в порядке.
Странник склоняется над Веспер и методично осматривает ее с макушки до пяток.
– Если что, они проводили операцию только на голове.
Осмотр после комментария Вреда не прерывается.
На лице у Веспер вырисовывается удивление, а после исчезает и оно, лицевые мышцы расслабляются, и девочка устремляет все внимание внутрь себя.
Вред и Странник обеспокоенно переглядываются.
– Я собираюсь вызвать медбрата, – заявляет зеленоглазый, бросаясь к настенной панели.
Веспер начинает хмуриться, у нее дергаются губы. Странник гладит ее по щеке.