о. Чёрные – приверженцы радикальных мер, белые – консерваторы, больше склоняются к мягким, незначительным изменениям, а серые – что-то среднее между теми и другими.
– А почему их так называют?
– Ты о цвете? Каждая партия носит плащи соответствующего цвета.
– А королева чем занимается?
– Королева имеет право принять или отклонить всё, что предлагает парламент. Сейчас правит Велимерия, благородная, справедливая женщина. Парламенту непросто с ней, она видит жизнь Вечного города немного иначе.
– А король?
– Королей у нас никогда не было, замужество королевы – её личное дело.
– Она такая красивая. – Тимур задумчиво смотрел на белое мраморное лицо. – И какая-то несчастная.
– Несчастная? – удивился Крендель и, задрав морду, внимательно посмотрел на статую. – Возможно, ты прав, ей приходилось нелегко. Быть единственной женщиной среди парламентских мужей – незавидная доля. Идём?
Полицейская академия располагалась в двухэтажном белокаменном особняке. Широкая мраморная лестница вела к огромным дубовым дверям. Тимур задержался, положив ладонь на круглую серебряную ручку. Ему стало тревожно, показалось, что посещение академии может как-то изменить его.
– Смелей! – подтолкнул Крендель Тимура, застывшего в нерешительности.
В длинных сумрачных коридорах стояла тишина. Толстая ковровая дорожка приглушала звуки, и они двигались по зданию совершенно бесшумно.
– Кафедра криминалистики, декан профессор Альберт Фучик. Кафедра международного права и международных отношений, декан профессор Фридман Каценеленбоген. – Тимур на ходу читал бронзовые таблички на дверях. – Кафедра истории Вечного города, декан профессор Индира Банерджи. Кафедра уголовного права и процесса, декан профессор Александр Серов. Кафедра экологического права, декан профессор Альфред Куц. Кафедра таможенного дела, декан профессор Ван Ли.
– Это лучшие учёные и преподаватели Амальгамы. Их ученики известны во всех параллельных мирах, – хвастался Крендель, важно шагая рядом.
Тимур остановился у стенда со списком всех кафедр.
– Факультет трасологии.
– Экспертиза следов ног, обуви, орудий взлома, запирающих устройств и транспортных средств, – выпалил Крендель.
– Судебно-баллистический факультет.
– Криминалистическая экспертиза холодного и метательного оружия, – пояснил Крендель.
– Факультет криминалистического исследования документов, это ясно… А тут факультет одорологической экспертизы.
– Как я тебе уже говорил, это наука, изучающая запахи.
– Да мне в жизни столько не выучить, – восхитился Тимур.
– У тебя есть дар сыщика, и это самое главное, а остальное приложится, странник Тим, – сказал Крендель ласково.
Неожиданно прозвучал раскатистый звук гонга. Сверху послышались хлопанье дверей, смех, крики, топот, и на лестнице появилась толпа молодых людей с аккуратными короткими стрижками и в одинаковых светлых костюмах с эмблемой на груди. Они шли, весело переговариваясь и не обращая внимания на Тимура с Кренделем, прижавшихся к стене, чтобы освободить проход.
– Вон тот чернокожий красавчик – из страны бусыминь. Древний народ Китая, жители которого считаются бессмертными, – зашептал на ухо Тимуру Крендель. – А этот невысокий, с мелодичным голосом – из дивьих людей с Уральских гор. Тот, здоровый, сейчас размахивает руками, он нарт – это древний народ Адыгеи. Нарты отличаются большой силой и умом. Говорят, у них зайцы служат для верховой езды. Представляешь, каких размеров должен быть зайчишка?
– А вон тот парень, стройный, со светлыми волосами?
– Лемурец. Народ достойный и благородный, только их осталось очень мало. Можно сказать, вымирающая нация.
Юноша, словно почувствовав, что разговор идёт о нём, скользнул по ним взглядом и улыбнулся.
– А остальные? – поинтересовался Тимур.
– В основном амальгамцы.
Через несколько минут коридор опустел. Они тоже двинулись к выходу.
– Крендель, Крендель! – раздался звонкий голос.
К ним, перепрыгивая через ступеньки, бежала девочка в клетчатой юбке и форменном пиджаке. Её четыре воинственно торчащих хвостика подпрыгивали при каждом шаге.
– Крендель! – Девочка бросилась обниматься.
– Лягушонок! – радостно удивился Крендель. – Познакомься, Тим, это Пэква Лягушонок.
– Лягушонок я только для близких друзей, – фыркнула девочка, поправив один из хвостиков.
– Тим, – почему-то растерялся Тимур.
Пэква едва доставала ему до плеча. Удлинённое лицо с резко очерченными чёрными бровями и тонким орлиным носом смягчали только серые, вытянутые к вискам глаза. Её нельзя было назвать красивой, но было в ней что-то, привлекающее внимание.
– Так-так, а про меня забыли.
К ним, неслышно ступая, приближался двойник Кренделя, но настолько белоснежный, что хотелось зажмуриться, как это бывает, когда смотришь на сияющий белый снег.
– О, Адсила! – Крендель галантно склонил голову. – Вы удивительно похорошели с последней нашей встречи.
– Льстец, – улыбнулась Адсила.
– Ты где пропадала? – поинтересовалась Пэква, ласково почесав её за ухом.
– Да так, небольшие дела, – прикрыв от удовольствия глаза, промурлыкала Адсила.
– А я не знал, что ты уже такая большая. Студентка Полицейской академии, надо же. Помню тебя совсем маленькой. С тоненьким чёрным хвостиком, а сейчас… – Крендель театрально закатил глаза.
– Когда это было! – фыркнула Пэква, тряхнув хвостиками. – Будешь поступать сюда? – переключилась она на Тимура.
– Нет. То есть да, – совсем смутился Тимур. – Не знаю.
– Будет, будет, – закивал головой Крендель. – Его мама об этом мечтала.
– А мне здесь не нравится. Если бы не мои родители, ни за что бы не поступила. Я больше люблю путешествовать. А тут тоска, – несчастным голосом произнесла Пэква, поглаживая белоснежную шерсть Адсилы.
– Ей тяжело, мало того что она единственная девочка в академии, да ещё и странница, – посетовала Адсила, положив голову на плечо Пэквы.
– М-да, странникам всегда было сложно, – посочувствовал Крендель.
– Нам пора, – улыбнулась Пэква, протягивая руку Тимуру. – Забегай, когда я буду дома. Увидимся.
– Конечно. – Тимур осторожно пожал протянутую ладонь.
Пэква легко запрыгнула на Адсилу, и они двинулись к выходу.
– Бедная девочка, её мать занималась исследованием новых параллельных миров. Погибла несколько лет назад. Пэква, кстати, из твоего мира, только живёт в резервации индейцев. Несчастный, всеми забытый народ. Я слышал, что есть параллель, где империя инков процветает до сих пор. Вот бы девочке туда попасть, но, к сожалению, не все миры исследованы. А странников осталось так мало, – грустно глядя ей вслед, сказал Крендель. – Зато с ростом и весом повезло, Адсила легко с нею перемещается.
– А…
– И не думай, – предупреждающе рыкнул Крендель. – Я тебя не повезу.
Они дружно рассмеялись.
– Она живёт на нашей аллее?
– Да, в самом конце.
Тимур открыл глаза и уставился в белый потолок. Выйти из реальности Амальгамы оказалось сложнее, чем в прошлый раз. Если тогда на осознание перемещения ушло несколько секунд, то теперь потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя. Тимур прислушался к тихому сопению Ромки на соседней кровати. Опять детдом. Иногда Тиму уже казалось, что по-настоящему он живёт в Амальгаме, а здесь просто временно находится. И если бы не Лиза, он действительно запутался бы в реальностях.
Только он подумал о Лисёнке, как кто-то тихо поскрёбся в дверь.
– Тим. – Дверь приоткрылась. – Тим?
– Я проснулся, – негромко ответил Тимур. – Иди сюда, сестрёнка.
Лиза только этого и ждала. Прокравшись в комнату, она забралась на кровать и легла рядом, обняв его.
– Тебе чего не спится? Ещё только полседьмого.
– Не знаю. А что ты видел во сне? – зашептала Лиза.
– Я был в другом городе и там встретил много хороших людей. Мне было интересно и весело. И кота твоего я тоже видел во сне.
– Правда? Большого-большого? Мне тоже приснился сон. Будто я принцесса и у меня во дворце своя комната и очень-очень красивые игрушки. Представляешь? На мне было красивое зелёное бархатное платье с белым воротничком.
– Да ты у меня и так самая настоящая принцесса, – погладил её по голове Тимур. – Самая-самая!
– Скажешь тоже. – Лиза чмокнула его в щёку. – А ты – мой самый-самый лучший брат на свете!
– Братья и сёстры, вы не могли бы заткнуться? Некоторые, между прочим, ещё спят! – раздался голос с соседней кровати.
Сегодня был выходной, всем разрешалось заниматься чем хочется. После обеда они решили пойти в парк за детдомом, но Лизу позвали на какие-то дополнительные занятия, и Тимур отправился туда один.
Старый заброшенный парк тянулся до самой железнодорожной станции, где останавливалась единственная электричка, на которой можно было добраться до посёлка. Когда-то парк обслуживали несколько десятков садовников, но со временем он стал заброшенным и буйно зарастал дикой порослью. Некогда широкая аллея, ведущая к станции, теперь превратилась в узкую тропинку, со всех сторон окружённую густо разросшимися елями и липами. Здесь даже в самую солнечную погоду было сумрачно и прохладно. Парк считался жутким местом, но у жителей посёлка не было выбора, им приходилось по нему ходить. По возможности они всегда старались найти себе попутчиков, чтобы не оказаться там в одиночку. А Тимуру отчего-то нравилось здесь гулять, особенно летом. Вот и сейчас он медленно ехал, наслаждаясь тишиной и прохладой.
Неожиданно налетел холодный ветер, сорвал с дерева ветку и швырнул её в Тимура, вокруг стремительно темнело. Он поднял голову – небо затягивали низкие грозовые тучи. Солнце спряталось окончательно, в парке сгустились сумерки. Ослепительный бело-синий зигзаг, полыхнувший через всё небо, заставил зажмуриться, и почти в то же мгновение прямо над головой раздался оглушительный раскат грома.
Тимур развернул коляску: надо было торопиться обратно, чтобы не попасть под дождь. Завязнуть колёсами в грязи – неприятная перспектива. Вдали протяжно завыл гудок прибывающей электрички.