– Я открою, – обрадовался смене темы Тимур.
У него было отличное настроение, которое не могло испортить даже ворчание Кренделя. Ему казалось, что сегодня должно произойти что-то необычное.
– Добрый день! С почтением! Абу Абдалла Мухаммед бен Муса аль-Хабиби, – склонился в поклоне мужчина средних лет. У него было круглое лицо с аккуратной чёрной бородкой, приплюснутый нос и толстые красные губы. В дорогом костюме, с тросточкой из тёмного дерева, он выглядел весьма респектабельно. Но за солидностью проглядывало что-то неприятно-скользкое, вызывающее чувство недоверия.
– Как-как? – не понял Тимур.
Крендель заинтересованно выглянул из-под его локтя.
– Абу Абдалла Мухаммед аль-Хабиби. – Маленькие глазки посетителя хитро блеснули. – Можете звать меня Абу Абдалла.
– Вы же хозяин музея «Самые опасные вещи мира»? – хмыкнул Крендель. – Интересно, что же вас к нам привело?
– Проходите, – вежливо пригласил Тимур, отходя в сторону. – А что за музей?
– К сожалению, по поводу своих экспонатов я и пришёл. – Посетитель оглядел пустынную улицу и быстро проскользнул в дом. – В моём музее… Разрешите чашечку чая, что-то в горле пересохло.
Крендель, скривив морду, пододвинул посетителю чашку, Тимур налил чай, Абу Абдалла сложил губы трубочкой и, громко прихлёбывая, жадно его выпил, а потом нервно забарабанил пальцами по набалдашнику трости.
– У меня украли кресло, – вздохнув, признался гость преувеличенно расстроенно.
– Кресло? – прыснул Тимур, представляя вора, который, согнувшись под тяжестью, тащит его по улице ночного города.
– Юноша, это не просто кресло! Вы не представляете, какую опасность оно несёт! – Абу Абдалла с преувеличенным трагизмом всплеснул руками.
– Знаем. – Крендель лениво улёгся на диван, всем своим видом показывая, что разговор его совсем не интересует. – Все знают: ваши экспонаты – подделка! Вы зарабатываете на человеческой наивности!
– Что?! – взвился Абу Абдалла, на его висках от возмущения вздулись вены. – Мои экспонаты – это… – Но под строгим взглядом Кренделя сразу сник и неуверенно добавил: – Не все, конечно. Но многие. – Он снова посмотрел на Кренделя и нерешительно присел на краешек стула. – Некоторые, я вас уверяю, действительно опасны.
– Ничего не понимаю, – покачал головой Тимур. – Расскажите подробно.
– Про́клятое кресло!
– Про́клятое кресло? – переспросил Тимур.
– Вы ничего не знаете! – с жаром воскликнул Абу Абдалла и, вскочив, нервно зашагал по комнате.
– Начинается. – Крендель со скучающим видом поудобнее вытянулся на диване. – Нашёл свободные уши.
– Про́клятое кресло – один из лучших экспонатов! У него многовековая и страшная история! – Абу Абдалла сделал большие глаза.
– Что же в ней страшного? – улыбаясь, подбодрил посетителя Тимур. Он угадал – сегодняшний день действительно будет интересным.
– Все, сидевшие в этом кресле, умерли через короткое время, а точнее, в течение часа, – таинственным шёпотом сообщил Абу Абдалла, склонившись к самому уху Тимура.
– Ой, не могу! – скептически засмеялся Крендель и добавил: – Чего только не придумают, чтобы привлечь посетителей.
– Это оскорбительно! – Скривив губы, Абу Абдалла старательно изобразил возмущение. – И просто неприлично! Я обратился к вам за помощью, а не за насмешками!
– А вы морочите людям головы! – спокойно парировал Крендель, лениво потянувшись.
– Минутку, – примирительно сказал Тимур. – Давайте определимся. Вы, как я понял, хотите, чтобы мы нашли кресло? А про́клятое оно или нет, для меня не имеет значения.
– Да, – успокоившись, подтвердил Абу Абдалла.
– Ты со мной? – Тимур вопросительно посмотрел на Кренделя. – Я хочу посетить музей, уточнить, что и как.
– Извольте как-нибудь без меня. Я лучше вздремну. – Крендель демонстративно отвернулся и закрыл глаза.
Тимур свернул за Абу Абдаллой в узкий переулок Чудес. Музей располагался в мрачном полуподвале облупленного здания, увитого плющом. И он был не единственным странным местом в этой части города. Тимур не переставал удивляться: «Гадалка Эсмеральда предскажет ваше будущее и расскажет о прошлом», «Магазин приворотного зелья и других магических напитков», «Гадание на картах Таро», «Эзотерический магазин “Ведьмино счастье”», «Лавка странствующего мага», «Магия для души» – и это только часть вывесок, которые он успел прочитать по дороге к музею. Тимур был уверен, что жители такого города, как Амальгама, не могут увлекаться подобной ерундой, но ошибался. Амальгамцы оказались обычными людьми, которых волнует будущее.
Музей представлял собой большую тёмную комнату с неоштукатуренными стенами, местами задрапированными чёрной тканью. С потолка свисали опутанные плотной паутиной светильники, от пыли похожие на серые коконы. Их света едва хватало, чтобы не наткнуться на стоящие в хаотичном беспорядке экспонаты. Запущенность и неухоженность таились в каждом уголке музея. Тимур ощутил необъяснимое чувство тревоги, грудь стеснила тоска. Постояв несколько минут у входа, он нерешительно прошёлся вдоль стены.
– Мумия-убийца, – хвастливо прокомментировал подскочивший сзади Абу Абдалла, показывая пальцем на открытый гроб с иссохшим трупом.
У мумии было искажённое нестерпимой болью и ужасом лицо, отчего Тимур с содроганием предположил, что человек был похоронен заживо.
– Прóклятое ожерелье, – ласково погладив стекло, под которым лежало украшение, продолжал Абу Абдалла. – А вот видите этот сверкающий камень? Аметист. Был привезён к нам пятьсот лет назад из Индии, из Двенадцатой параллели. Его продали на аукционе господину Милтону, и вскоре все члены его семьи, один за другим, ушли в мир иной. – Абу Абдалла картинно закатил глаза к потолку. – Затем камень перешёл к семье Ларсен, и история повторилась. Последний владелец уговорил меня купить аметист за копеечную цену, – довольно потирая руки, улыбался от приятных для него воспоминаний Абу Абдалла. – А это знаменитая картина! – восхищённо произнёс хозяин музея, показывая на портрет плачущей девочки. Ребёнок был изображён настолько искусно, что выглядел как живой. Печальное лицо, огромные, полные тоски глаза с застывшей влагой слёз вызывали чувство сострадания к несчастной девочке. Казалось, будто повисшие на пухлом подбородке прозрачные капли слезинок вот-вот сорвутся и упадут. – Говорят, если портрет повесить в доме, то на хозяев свалятся все возможные несчастья.
– А что за колесо? – Тимур озадаченно наблюдал за Абу Абдаллой, глаза которого горели неподдельным восхищением. Казалось, если потребуется, он готов отдать за свои экспонаты жизнь. Но было в его восхищении вещами, приносящими горе другим, нечто отвратительное.
– Очень интересная история. Оно от заколдованного велосипеда. Его первый хозяин разбился насмерть в первую же поездку. Вдова владельца распродала велосипед по частям. И представляете, все покупатели тоже погибли! – счастливо улыбаясь, рассказывал Абу Абдалла. – Но это что! Вот Маска чёрных желаний. В душе того, кто её надевает, пробуждаются самые низменные стремления, а главное, они исполняются! – Абу Абдалла протянул Тимуру коробку со сморщенной маской. – Её сняли с живого человека, представляете! А как вам фото близняшек Хоуп?
Возбуждённый Абу Абдалла подтащил Тимура к старому снимку, висевшему на стене. На нём были изображены обычные дети – две девочки-близняшки, сидящие на диване. Одна из них, видимо, задремала, а другая прижалась к её плечу и грустно улыбалась, глядя в объектив.
– И что же здесь ужасного?
– Так все и думают, когда смотрят на фото. Но вы не представляете, какой ужас таит в себе эта вещь. – Абу Абдалла склонился к Тимуру и зашептал ему на ухо: – Вам кажется, что они обе живые? Ошибаетесь! Девочка, которая спит, на самом деле мертва. Традиция снимать умерших детей как живых сложилась в викторианской Англии в Сорок седьмой параллели, а затем стала кочевать по всем мирам. Нередко рядом с ребёнком усаживали любимые игрушки, животных или обнимающих малыша родственников. Родители хранили фотографии и страдали всю свою жизнь, – голос Абу Абдаллы стал отвратительно сладким, он словно получал несказанное удовольствие, представляя мучения несчастных родителей. – Если это фото повесить дома, то на всех членов семьи нападёт нестерпимая тоска, и они умрут за очень короткий период.
– Хватит! – Тимур с отвращением отшатнулся от хозяина музея. – Спасибо за интересную экскурсию, но давайте вернёмся к нашему делу.
– Да-да, – возбуждённый голос Абу Абдаллы сразу погас, он испуганно глянул на Тимура, словно проверял, не сболтнул ли чего лишнего. – Вот там, на постаменте, стояло кресло.
Хозяин музея подвёл Тимура к пустому деревянному помосту.
– Когда я пришёл утром, сразу заметил пропажу. Вы не представляете, что значит для музея такой экспонат. Но и это не самое страшное. Вы только подумайте, что будет, если оно попадёт в плохие руки! Я не переживу, если полиция потом обвинит меня в чьей-то смерти. – Абу Абдалла театрально заломил руки.
– С вашего позволения, я сфотографирую место преступления, а потом вы мне всё подробно расскажете. – Тимур расстегнул рюкзак и достал «Полароид».
– Ну что, как экскурсия? – захихикал Крендель со своей любимой тахты.
– Он ненормальный! – Тимур раздражённо скинул рюкзак на стул.
– О чём я тебя и предупреждал. Намёками, конечно. Наинеприятнейший тип, мне пришлось с ним столкнуться лет этак сто пятьдесят назад. Ты ему веришь?
– Не очень, но история действительно странная. Не понимаю, зачем кому-то понадобилось уносить громоздкое старое кресло, когда в музее достаточно менее крупных вещей. Абу дал мне каталог. Вот фото кресла, полюбуйся. Да оно же весит килограммов пятнадцать! – Тимур протянул каталог Кренделю.
– Твои версии?
– Первая и, мне кажется, самая вероятная, – владелец музея сам спрятал кресло.
– Почему ты так решил?
– Он заявил, что, если в течение трёх дней мы не найдём кресло, ему придётся обратиться в «Амальгамский вестник» с объявлением о грозящей жителям города опасности.