«Дорогой странник Тимур! Я искренне рад, что моя любимая Грета находится у Вас, и умираю со спокойной душой. Берегите её. Грета прекраснейшее создание, за всю жизнь я не встретил ничего удивительнее. День, когда она попала в сачок, был самым трагичным для неё – жизнь в неволе, пусть даже самой благополучной, никогда не заменит её прекрасный мир, в котором она жила раньше. Но Грете посчастливилось попасть в нашу семью, и мы всегда старались сделать всё, чтобы облегчить её страдания. Теперь она Ваша, и я уверен, что Вы для неё сделаете то же самое.
С уважением, Ф. Фонтекрю
P. S. Я забыл передать Вам паспорт на владение Гретой. Отправляю его вместе с письмом. Удачи Вам, маленький странник».
Тимур почувствовал, как перехватило горло от подступивших слёз
– Бедный старик. – Растроганный Крендель печально вздохнул. – Мне он очень нравился.
Тимур кивнул и достал из конверта плотный кусочек картона.
– Я вернусь наверх. – Тимуру вдруг захотелось побыть одному.
– А завтрак?
– Не хочется.
Крендель проводил его взглядом.
– Бедный мальчик, он всё принимает так близко к сердцу.
Тимур снял аквариум с полки и поставил на стол.
– Привет, Грета! – Он открыл крышку и осторожно капнул нектар на стенку. – Господин Фонтекрю передавал тебе привет.
За то время, что Грета жила с ним, Тимур привязался к этой невидимой красавице и часто разговаривал с ней. Ему даже стало казаться, что она не только его слышит, но и наблюдает за ним. Поначалу Тим пользовался зеркалом, чтобы случайно не задеть бабочку и не навредить ей, но со временем он каким-то необъяснимым образом стал определять, где она находится.
– Грета, – позвал Тимур и осторожно опустил руку в аквариум. Несколько секунд ничего не происходило, потом он почувствовал, как Грета лапками обхватила его палец. – Сейчас я тебя выпущу, – медленно выговаривая слова, сказал Тимур. – Ты сможешь полетать, но я очень тебя прошу потом вернуться в аквариум. Я тебя не вижу и могу случайно нанести тебе вред. Ты же умница, Грета, и всё понимаешь.
Тимур осторожно вытащил руку из аквариума и поднял над головой. Ему показалось, что он почувствовал лёгкое колебание воздуха от взмаха крыльев.
– Когда я вернусь, пожалуйста, будь в аквариуме. – Тимур направился к двери и, весело перескакивая через ступени, спустился вниз.
– Тим, что это ты сияешь? – удивился резкой смене настроения Крендель.
– Да так, хорошо!
Весь завтрак Тимур думал лишь о том, не сделал ли он глупость, отпустив Грету. Вдруг и он, и Фонтекрю ошибаются и бабочка – лишь обычное насекомое? Тогда нет гарантии, что, вернувшись, он случайно не раздавит её.
– Грета, – тихо позвал он, открывая дверь в кабинет. – Ты где?
Сердце тревожно билось, с каждым шагом он ожидал услышать хруст раздавленной бабочки. Вспотевшими руками достал зеркало и, поймав солнечного зайчика, направил его в аквариум. Грета, сложив крылья, сидела на кончике коряги и смотрела на Тимура огромными круглыми глазами.
– Умница, – с облегчением вздохнул он. – Какая же ты умница!
– Что у вас здесь происходит? – с любопытством заглянул в кабинет Крендель.
– Ничего, – рассмеялся Тимур.
– Для «ничего» у тебя слишком радостный вид.
В доме Белачеу их встретили совсем не так приветливо, как в прошлый раз.
– Извините, но я не могу с вами разговаривать. Полиция запретила, – сообщила Елизавета Петровна, приоткрыв дверь.
– У нас только несколько вопросов. Мы очень просим помочь. Вы же добрая, умная женщина, а нам так нужна помощь. Ради вашего хозяина! Мы должны найти настоящего убийцу. Вы же не верите, что академика убил Фредерик? – включил всё своё обаяние Крендель.
– Если только на минутку, – не смогла устоять повариха. – Подождите меня в кафе напротив. Я минут через десять освобожусь.
Она действительно появилась очень быстро, они даже не успели выпить по чашечке какао.
– Я вас слушаю. – Елизавета Петровна уселась на стул, тот жалобно скрипнул под её весом.
– Так вы утверждаете, что всё своё имущество Белачеу завещал Фредерику? – начал разговор Тимур.
– Да, но он не мог, поверьте мне! – Елизавета Петровна вытерла повлажневшие глаза. – Мальчик вырос у нас в доме, всё время пропадал у меня на кухне. Хозяину некогда, то симпозиумы, то заседания, а малышу ласка нужна, забота. Прибежит, бывало, ко мне, заберётся на стул и говорит: «Лиза Петровна, я тебе помогу, ты устатая!» Не мог он! Фредерик связался с нехорошей компанией, вот они и сбивают его с толку. А сам он и мухи не обидит. – Повариха заплакала, утирая слёзы кружевным платочком.
– Мы вам верим, – заверил её Крендель, – поэтому и хотим разобраться.
– Елизавета Петровна, вы не уносили чашку со стола в кабинете после того, как обнаружили хозяина? – понизив голос, Тимур наклонился вперёд.
– Нет. – Перестав плакать, повариха озадаченно переводила взгляд с Тима на Кренделя. – Это важно?
– Да, – они одновременно кивнули.
– Так, – стала вспоминать Елизавета Петровна. – Пришёл Фредерик. Я ему открыла, он зашёл ко мне на кухню. Спросил, как дела. Принёс мои любимые конфеты. – Она судорожно всхлипнула. – Поднялся наверх. Матильда отнесла чай. Вернулась и унесла бельё в гардеробную. Фредерик зашёл попрощаться. Я закрыла за ним двери на засов, убралась на кухне и поднялась наверх, узнать у хозяина о распоряжениях на завтрашний день. Постучала и вошла. – Закрыв глаза, повариха пыталась восстановить обстановку в кабинете. – Увидела хозяина, бросилась к нему, попыталась помочь… нет, чашки на столе не было.
– Она пропала?
– Да нет же. Хозяин всегда требует, чтобы ему подавали чай в чашке из китайского сервиза с чёрными иероглифами. Вчера я его перемывала, все шесть чашечек были на месте.
– Кто ещё был в доме, кроме вас? – уточнил Крендель.
– Никого, только я и Матильда.
В дверях кафе появился полицейский. Окинув взглядом зал, он направился прямо к Тимуру.
– Вы господин Косачевский?
– Да, – поперхнулся Тим.
– Какие проблемы, сержант? – встревоженно спросил Крендель.
Полицейский снял чёрный шлем с эмблемой – серебряной буквой «А» с вензелем – и торжественно сообщил:
– Мне приказано проводить вас в полицейский участок, к капитану Ларсу Петерссону.
– Зачем? – в один голос спросили Крендель с Тимуром. Елизавета Петровна испуганно охнула.
– Не могу знать, – отчеканил полицейский. – Прошу следовать за мной.
– Но…
– Прошу следовать за мной.
– Нам лучше пойти с ним. Не стоит портить отношения с полицией, – вполголоса проговорил Крендель, спрыгивая со стула.
Полицейский участок находился в двухэтажном домике весёлого зелёного цвета, приютившемся между парламентом и музеем «Конфискат». Сержант провёл их к кабинету и, открыв дверь, доложил о прибытии.
– Заводите, – раздался из кабинета хриплый бас.
За массивным дубовым столом сидел широкоплечий седой полицейский в тёмно-синем кителе. У капитана Ларса Петерссона были крупные черты лица и умные серые глаза под широкими бровями.
– Присаживайтесь, господа. – Он раздражённо взглянул на посетителей и махнул на стулья у стола. – Вы – странник Тимур, прибыли в наш город около двух недель назад, проживаете на аллее Серебристых каштанов. К вам по наследству перешло детективное агентство вашей матери, Агаты Косачевской.
Тимур обеспокоенно заёрзал в кресле, разглядывая профиль капитана с квадратным подбородком. Ему впервые пришлось столкнуться с представителями правопорядка Амальгамы, и строгий тон Петерссона его смутил и напугал. Тимур вдруг почувствовал себя провинившимся мальчишкой, который умудрился, сам того не ведая, что-то натворить.
– Да, это я.
– Вы успешно занимались делами сестёр Беркович и мадам Мордвиновой, – констатировал капитан.
– А вы откуда знаете? – вырвалось у Кренделя.
– Господин Крендель, – хмыкнул Ларс Петерссон, – вам ли не знать, что Амальгама – маленький город, где всё как на ладони. И как вы могли допустить, чтобы несовершеннолетний, можно сказать подросток, занялся делом об убийстве?
Крендель виновато потупился и закусил ус.
– Я бы хотел, чтобы вы прекратили заниматься делом Белачеу, – решительно потребовал капитан, откинувшись на спинку кресла.
– А мы и не… – хотел соврать Крендель, но, наткнувшись на жёсткий взгляд господина Петерссона, осёкся и закусил второй ус.
Тимуру вдруг невыносимо захотелось выпить сливок молочника Чанг Минга, чтобы почувствовать себя хоть немного увереннее. В поисках поддержки он растерянно посмотрел на Кренделя, но тот сидел с виноватым видом и сосредоточенно жевал усы.
– Вы должны меня выслушать, – неожиданно для себя твёрдо сказал Тимур, сжав подлокотники кресла.
Капитан, изумлённый его тоном, вскинул брови. Тимур постарался как можно более коротко рассказать всё, что он узнал за время расследования. Петерссон слушал внимательно, не перебивая, лишь несколько раз задал уточняющие вопросы.
– Вы уверены?
– Да, кроме Матильды, никто не мог поставить кресло в коридор и убрать оттуда сломанный стул. Когда повариха поднималась к хозяину, его уже не было. И убрать иглу тоже могла только она, сделав, например, вид, что раскладывает бельё в гардеробной, пока Фредерик прощался с Елизаветой Петровной. Если бы хозяин музея не пришёл к нам, ни у кого бы и мысли не возникло проверить кресло, ведь под чехлами они все кажутся одинаковыми.
– И вы сделали такой вывод только из-за отсутствия чашки на столе? – задумчиво поглядывая на Тима, спросил капитан.
– Ну не только, остальное так, догадки. – Тимур почувствовал, что вся его смелость снова улетучивается. – Она отличная горничная, как утверждает Елизавета Петровна. Матильда машинально захватила чашку, по привычке, – добавил он совсем тихо.
Крендель с жалостью посмотрел на сгорбившуюся фигуру Тимура в сразу ставшем большим для него кресле. Капитан прав, он не должен был допустить расследование этого дела.