– Лисёнок, малыш. – Тимур тревожно всматривался в бледное лицо.
Веки дрогнули, но глаза Лиза не открыла, только стала что-то быстро шептать. Тимур склонился ниже, к самому лицу.
– Мне страшно. – Он разобрал только два слова. Лиза повторяла их снова и снова.
– Мне страшно, – вдруг сказала Лиана Сергеевна.
Лиза судорожно всхлипнула и затихла.
Тимур ощущал свою полную беспомощность и бесполезность.
– Иди, иди, – подтолкнула его к дверям Лиана Сергеевна. – Сейчас профессор придёт.
– Но…
– Иди, – строго повторила она.
Но как только рука Тимура коснулась дверной ручки, он услышал тихое:
– Скорее бы пришла ночь.
Тимур обернулся, Лиана Сергеевна стояла к нему спиной и смотрела в окно.
– Вы что-то сказали?
– Я? Нет, – ответила она не оборачиваясь.
День для Тимура тянулся бесконечно долго. Оказалось, что без Лизы мир вокруг опустел. Он и не догадывался, насколько привык к её постоянному присутствию. Не хватало всего – болтовни, смеха, рыжих кудряшек и удивительных добрых глаз. Внутри медленно закипала злость. Почему?! Почему?! Лисёнок – всё, что есть у него после смерти мамы. Единственный человек, которому он нужен и который любит его. Почему это произошло именно с ней?! Тимур без дела метался по детдому, ища, куда бы выплеснуть отчаяние. Сирень пострадала первой, Тим с упоением хлестал по веткам до тех пор, пока от куста не остался лишь истрёпанный остов.
– Тимка, иди, сразимся! – раздалось с волейбольной площадки. – Слышь, Косач!
Тимур сначала хотел проехать мимо, но потом решил: почему нет? Сидеть в комнате одному и терзаться от неизвестности ему не хотелось.
Серёга был на два года старше Тимура. Высокий, крепкого телосложения, он стоял, постукивая деревянной рапирой по ноге.
– Что, станцуем? – Ехидная улыбка скользнула по его лицу.
– Станцуем, – согласился Тимур.
Серёга был сильный и хитрый противник, он почти всегда выигрывал и считался лучшим фехтовальщиком в команде. Но его не любили за жестокость и подлые уловки во время боя. Не любили и побаивались.
Серёга напал сразу, без предупреждения. Тимур еле успел отреагировать на контртемп, закруглённое остриё клинка прошло вскользь, оставив болезненный след на руке выше локтя. Он постарался прижаться креслом к футбольной сетке, обезопасив себе спину, но колёса увязли во влажной после дождя земле. Тимур пытался не подпустить противника ближе чем на два шага. Серёга, используя один за другим запрещённые приёмы, обходил, стараясь переместиться за спину.
– Это нечестно! – крикнул подошедший Ромка.
– Заткнись, – процедил Серёга, продолжая нападать.
Никто не заметил, как с острия отлетел защитный шарик. Очередной Серёгин выпад сбоку рассёк ткань рубашки, Тимур почувствовал болезненный укол в рёбра. Он попытался развернуть кресло, но колёса завязли окончательно. Скоро Тимур почувствовал ещё один укол, в плечо. Пот заливал глаза, левую руку свело от тщетных попыток развернуть коляску. Тимур понял, что он не только проиграет, но и будет ранен по-настоящему. Эта мысль неожиданно завела его, прибавила злости к той, что искала выхода после посещения лазарета.
– Мне страшно, – прошептал он, отражая очередной выпад. – Мне страшно, – сказал он чуть громче. – Мне страшно! – вдруг закричал Тимур, видя перед собой осунувшееся, бледное лицо Лизы. – Мне страшно!
Сделав ложный выпад, Тимур быстро повернул рапиру плашмя и ударил ею противника под колени. Тот, взвизгнув от боли, упал. Тим продолжал наносить удары плашмя, не обращая внимания на вопли Серёги. Лишь почувствовав, как кто-то обхватил его сзади, он остановился. Сломанная рапира выпала из рук. Ник развернул кресло и прижал голову мальчика к своей груди. Тимура колотило от ярости и возбуждения, но он был рад видеть Ника.
– Тише, тише, – приговаривал тот, поглаживая по спине бьющегося Тимура. – Тише, Тим, тише. Поплачь, поплачь.
Тимур беззвучно зарыдал.
Дело № 6«Лисёнок»
Заснул он неожиданно быстро, наверное, подействовало успокоительное, что дала Лиана Сергеевна. Но какая-то часть Тимура сохраняла ясность и была настороже в ожидании появления Кренделя.
– Странник Тим, нам пора!
Тимур только этого и ждал, сразу подскочил, быстро оделся и бесшумно выскользнул с Кренделем в окно.
Впервые в Амальгаме было холодно, неуютно и по-осеннему сумрачно. Река, текущая вспять, растревоженная ветром, билась чёрной водой о сваи. Тимур зябко ёжился, запахивая ветровку. Казалось, что ветер продувает до самого сердца, которое сегодня и так было ледяным. На горизонте выросли тяжёлые чёрные тучи и быстро заполнили небосклон. Ветер налетел с новой силой и со свистом понёсся по городу, сгибая деревья, обрывая листву. Даже стойкие мерцелии вздрогнули под его бешеным напором, их рассеянный свет запрыгал по мощёным тротуарам, придавая зданиям мистический, загадочный вид. Небо совсем потемнело, словно вместо рассвета на город опустились вечерние сумерки.
Чёрные конусы каштанов, неподвижные и суровые на фоне сумеречного неба, стойко держали удар непогоды. Они лишь покачивали упругими ветками, отвечая на каждый злобный порыв. Ветер пытался подчинить их своей воле, каштаны скрипели, но не поддавались. Звук, отражаясь от стволов, множился и, соединяясь с воем ветра, превращался в дикую и тоскливую какофонию.
– Вот это погодка, давно такого не было. – Довольный Крендель закрыл двери на крючок.
– Я думал, дождей здесь совсем не бывает, – потухшим голосом сказал Тимур.
– Что случилось? – Крендель тревожно заглянул ему в лицо.
– Лисёнок. Лисёнок заболела. – Тимур подошёл к окну, зачем-то распахнул его, впустив поток холодного воздуха, потом закрыл снова и прижался лицом к стеклу.
– Дети часто болеют, – успокоил его Крендель.
– Это что-то другое, понимаешь, что-то страшное. – Тим отчаянно забарабанил пальцами по окну.
Весь день Тимур промаялся от безделья и бессилья, а вечером раздался стук в дверь.
Тимур бросился открывать, словно снаружи ждало спасение от мучившего его страха.
– Добрый вечер. – На пороге стоял мужчина в длинном сером плаще. – Я могу войти? – прозвучало из-под низко опущенного капюшона.
– Конечно. – Сердце в груди Тимура тревожно забилось.
Посетитель вошёл и, не дожидаясь приглашения, молча сел в кресло. Крендель, прижав уши, внимательно наблюдал за незнакомцем.
Мужчина откинул капюшон. Тимур увидел морщинистого старика с седыми волосами, заплетёнными в тощую косичку. У него было строгое умное лицо с пытливыми глазами, длинный нос и тонкие губы.
– Я к вам по очень важному делу. Извините, не представился…
– Сенатор Вильяминов, – закончил Крендель.
– Здравствуйте, мой друг, рад нашей встрече! – Старик улыбнулся, и уголки его губ приподнялись. – Хотя причина встречи неприятная.
– Я так и подумал, – согласился Крендель.
Тимур, ничего не понимая, переводил взгляд с одного на другого.
– Вы, как я понимаю, сын Агаты?
– Да. – Сердце забилось быстрее.
– Я очень хорошо знал вашу матушку, удивительная женщина, ей можно было доверить любые секреты, поэтому именно к ней мы и обращались при необходимости, – мягко сказал сенатор. – Нам её очень не хватает.
– Если вы об этом, то Тим достойный сын своей матери. Так что можете смело рассказать нам причину вашего прихода, – гордясь Тимуром, успокоил Крендель.
– Надеюсь. – Сенатор нервно хрустнул пальцами, встал со стула, зачем-то обошёл его и снова сел. – Мне нужно найти ребёнка. Очень важного ребёнка. Найти в течение суток и так, чтобы о поисках узнали немногие, в идеале – никто.
– Похищение ребёнка, – ахнул Крендель.
– Вы даёте нам такой маленький срок? А если не успеем за сутки? – изумился Тимур.
– Сутки мы ещё сможем скрывать, что Ноэль отсутствует, но потом это станет невозможным. Придётся официально объявить о похищении до того, как поползут слухи. Что тогда начнётся! Да поможет нам Амальгама! Господин Тимур, – продолжал сенатор, – это дело государственной важности.
– Можно просто Тим. – Тимур смотрел на сенатора очень внимательно. И в этом взгляде Вильяминов вдруг узнал Агату, которая умела собирать информацию даже из услышанных незначительных фраз.
– Королева очень надеется на вашу помощь. Нам не к кому больше обратиться.
– Королева Велимерия? – зачем-то уточнил Крендель.
– А вы знаете другую? – Сощурив глаза, сенатор поставил локти на стол и наклонился в его сторону.
– Пропал ребёнок королевы, я правильно понял? – вернулся к сути разговора Тимур, он внутренне собрался в ожидании нового расследования.
– Да. – Вильяминов нервно ходил по комнате. При каждом его шаге полы плаща развевались серыми волнами. – Да.
– Подождите, сядьте, – в голосе Тимура неожиданно прозвучали повелительные нотки. – Объясните всё спокойно.
Сенатор, вернувшись к креслу, рухнул в него.
– Няня гуляла с девочкой в Королевском саду. Ноэль бегала, играла. А эта вертихвостка любезничала с каким-то кавалером через решётку ограды. – Вильяминов сердито сверкнул глазами. – Когда налюбезничалась, принцесса уже исчезла. Сразу была поднята вся охрана, но Ноэль словно растворилась.
– Сколько лет девочке? – спросил Тимур.
– Семь, – ответил Вильяминов. – Вы представляете, что ждёт королеву, если Ноэль не найдётся?
– Королева, не сумевшая уберечь своего ребёнка, не может сохранить Вечный город, – прикрыв жёлтые глаза, чётко выговорил Крендель.
– Какая глупость! – возмутился Тимур. – Мало ли что бывает.
– Я же тебе говорил, не ты эти законы устанавливал, не тебе над ними смеяться, – вспылив, отчеканил Крендель.
– Вы не представляете, сколько у королевы врагов, которые так и ждут, когда она споткнётся! – Руки сенатора затрепетали на коленях, как испуганные птицы. Он сцепил их и снова нервно хрустнул пальцами.
– А кто-то мне говорил, что Амальгама – тихий город с добропорядочными гражданами, – пробормотал Тимур, но Крендель, видимо, всё равно услышал и недовольно поджал усы. – Я бы хотел поговорить с королевой.