— Какое поручение? — насторожился барон.
— А вы разве принц Эдуард?
Сэр Генри пристально посмотрел на юного капитана. Миша глаз не отводил.
— Похвальная осторожность, — первым сдался барон. — Сколько вам лет?
— Четырнадцать, — ответил мальчик и прикусил язык.
«Чёрт, ну что мне стоило добавить два-три года, нет, надо было правду ляпнуть. Идиот. Болван. Теперь выкручивайся».
— Не слишком ли вы молоды для того важного поручения? — сухо осведомился барон.
Миша изобразил, как он оскорблён в своих лучших чувствах.
«Мне надо было в артисты идти».
— Барон, молодость — это такой недостаток, который, как известно, с годами проходит.
Барон некоторое время молча переваривал услышанное, потом оглушительно захохотал.
— Вы, юноша, очень умны, — отсмеявшись, заметил сэр Генри. — Не хотел бы я иметь вас врагом, когда вы подрастёте. Но вам не могли не дать свидетельство от короля. Оно у вас есть?
— Вы не верите моим словам!? — изобразил возмущение Миша, внутренне холодея.
— Ну что вы, конечно, верю, но в таких делах всегда приходится быть осторожным. Вы согласны со мной?
— У меня есть свидетельство, — Миша смотрел барону прямо в глаза (где-то он читал про подобный трюк). — Показать его?
— Не стоит, — ответил сэр Генри после недолгого раздумья. — Я вам верю. Но вы может хоть назовёте своё имя?
— Ох, простите, — от облегчения мальчик говорил быстрее обычного. — Меня зовут Михаил Петрович Касатонов.
«Почему бы и нет? Если можешь сказать правду, не лги. Правда всегда лучше лжи».
Барон, попытавшись повторить, чуть не вывихнул себе язык.
— У вас у всех там такие сложные имена?
— Бывает сложнее, — с улыбкой заметил Миша. — Но, чтобы не создавать лишних сложностей называйте меня просто граф. Этот титул приблизительно соответствует моему на родине. Думаю, так для вас будет проще.
— Хорошо, граф. Но вы управляетесь своим кораблём один?
«Этот момент я не продумал. Как же я его упустил?»
— Сейчас один, — осторожно ответил новоиспечённый граф. — Но раньше у меня были два матроса.
— Вы справляетесь?
— Корабль очень прост в управлении, — поспешно объяснил Миша, чтобы развеять подозрения барона.
— И где же они теперь?
«Хороший вопрос. Эй, матросы, где вы? Ладно, как говорил один человек, не помню кто, если тебя в чём-то обвиняют, не защищайся, обвиняй сам. Последуем совету».
— Эти болваны сбежали, как только увидели берег, — старательно изображая гнев, ответил Миша. — Отплытие готовилось в такой спешке, что взяли первых попавшихся людей. Должен заметить, что ваше правительство здесь сплоховало. Те, кто готовил отправление, прекрасно знали о важности моей миссии. А может это не было недосмотром? Барон, вы не находите подобное совпадение странным?
— Вы кого-нибудь подозреваете конкретно? — прищурился сэр Генри.
— Кого я могу подозревать, если почти никого при дворе не знаю? Да и поставили меня в известность об отплытии в последний момент. Нет, я никого не могу подозревать. И, барон, у меня к вам просьба, не могли бы вы дать мне одного матроса? Сами понимаете моё положение.
Сэр Генри задумчиво изучал собеседника. Миша невольно поёжился.
— Да вы пейте, не стесняйтесь, — заметив, что кружка с вином у гостя уже почти пуста (Миша успел почти всё вылить), барон налил ещё. — Конечно я вам помогу. Я дам вам даже не одного, а четверых. И сам провожу вас с эскадрой в Бордо. Ваша миссия слишком важна, а у вас уже было несколько «случайностей». Подобное не должно повториться.
— Это великолепно, барон, я даже не смел вас просить об этом, но если вы настаиваете, я соглашаюсь. Большое спасибо, — старательно изображал радость Миша. — Обязательно расскажу о вас при дворе, когда вернусь.
Сэр Генри, кажется, был разочарован реакцией собеседника. Он явно ждал чего-то другого.
«Плохо, плохо, плохо. Всё плохо».
Миша не сомневался, что без сопровождения его не отпустят. Поэтому специально подбросил идею об одном матросе в надежде усыпить бдительность барона и тот, не ожидая подвоха от подростка, этим удовлетвориться. Ну, может быть, отправит двоих. На своей яхте Миша мог рассчитывать справиться с одним-двумя, но с четырьмя… Здесь возникали проблемы. По какой-то причине сэр Генри посчитал «графа» гораздо опаснее. С одной стороны это было лестно, но с другой… теперь предстояло каким-то образом избавляться от четверых. Сопровождающий флот юного капитана не беспокоил, если он сумеет овладеть ситуацией на яхте, то уйдёт от любого корабля этой эпохи. Дело было за малым: вернуть себе яхту и сделать так, чтобы четверо охранников не смогли помешать. Однако спорить было неблагоразумно, и Миша вынужден был изображать бурную радость.
— Вы не представляете, как выручили меня, сэр Генри. И, надеюсь, вы поймёте меня, если я попрошу вас поторопиться, поручение необходимо выполнить как можно быстрее.
— Я немедленно распоряжусь, а вы, граф, пока отдохните. Вы не сможете отправиться до тех пор, пока не подберётся команда. К тому же, я смотрю, вам необходим отдых.
— С удовольствием воспользуюсь вашим приглашением. Только нельзя ли попросить ещё немного вина. Оно у вас замечательно.
«Так, важного аристократа я сыграл вроде неплохо. Думаю, он действительно попросил бы вино. Надеюсь я прав. К тому же барон может счесть, что я напился и потеряет бдительность. Может изобразить пьяного? Нет, наверно не стоит. Есть вероятность переиграть, а это может плохо кончиться».
— О, вы отличный знаток вин.
— Угу, — глубокомысленно ответил Миша, так и не попробовавший ни капли.
После того как барон ушёл, Миша мог спокойно обдумать происшедшее. Теперь ему стало по настоящему страшно. Он пытался найти любое другое объяснение тому, что с ними случилось, но постоянно возвращался к исходному: как это ни невероятно, но путешественники перенеслись в прошлое в XIV век. Пока он говорил с бароном думать о том, где он, в прошлом или в обществе умалишённых, было некогда. В обоих случаях вопрос безопасности требовал принять правила сэра Генри. Сейчас, когда сомнений уже не осталось, Миша испугался и за себя и за Наташу. При мысли о Наташе его прошиб холодный пот. Она там на берегу одна, не представляя где она и что с ней. Именно она подвергается наибольшей опасности.
«Сколько шансов уцелеть у человека, который не понимает где он и какая опасность может ему угрожать? XIV век не слишком гостеприимен, особенно теперь, когда идёт война».
— Наташка, прости меня, — прошептал он.
Миша дрожащими руками схватил кувшин с вином и сделал большой глоток. Это помогло.
«Возьми себя в руки, придурок. Ты должен исправить то, что натворил, а значит надо как можно скорее покинуть «гостеприимного» барона. Чем больше он задержится, тем больше шансов у Наташи попасть в какую-нибудь историю. Как там говорил Владимир Михайлович, у него не ложная гордость, как у многих, а настоящая? Интересно, Наташе станет легче оттого, что он бросил её там из-за настоящей гордости, а не ложной? Нет, не прав был капитан. Ничем я не лучше других, даже хуже. Тот же Марычев, при всём его легкомыслии, никогда не бросил бы друга».
Миша от отчаяния со всей силы ударил кулаком по столу. Стол вернул удар с большей силой и мальчик, стараясь унять боль, затряс рукой в воздухе.
«Ей богу буду на коленях у неё прощение просить, если мы когда-нибудь встретимся. Когда-нибудь!?»
Первый раз с тех пор как ему исполнилось семь лет Мише захотелось зареветь. Мальчик рывком встал из-за стола и подошёл к окну, посмотрел на небо.
— Не знаю, есть ли ты там, но если есть сделай так, чтобы Наташка осталась жива. Прошу тебя, Господи, — Миша прислонился лбом к раме. Вспомнил слова священника, с которым он не так давно беседовал. Тот говорил, что люди всегда вспоминают о боге в часы отчаяния и забывают о нём сразу, как только у них всё становится хорошо.
— Прошу тебя, — повторил он. — Я ведь не за себя прошу.
Постепенно Миша успокоился.
«В любом случае наше спасение зависит от яхты, значит, моя задача спасти «Диану» и отправиться за Наташей. Без неё я никогда не вернусь домой, даже если будет возможность. Да я не смогу потом посмотреть в глаза наташкиным родителям. Нет, без неё я точно не вернусь, либо вместе, либо никто».
Некоторое время мальчик молча стоял около окна.
«Может хватит жалеть себя и пора хоть что-нибудь предпринять?»]
Миша решительно тряхнул головой и осторожно выглянул из каюты, в коридоре никого не было. Выйдя, он аккуратно прикрыл дверь и направился к лестнице ведущей на палубу. Неожиданно он услышал голоса. Разговаривали двое. Юный капитан узнал голос барона, другой был ему незнаком. Подкравшись поближе и найдя укромное место, мальчик прислушался.
— Милорд, это совершенно невероятно. С таким никто из нас не сталкивался, — говорил незнакомый голос.
— Это подтверждает рассказ сопляка, но что там невероятного? Просто маленький корабль незнакомой конструкции, — в голосе барона слышалось раздражение.
— Не просто незнакомой, совершенно необычной. Милорд, я двадцать лет плаваю, но ни с чем подобным не сталкивался. Паруса совершенно незнакомы, я даже не могу понять простая ли это блажь или они как-то влияют на скорость и маневренность корабля. А посмотрите на корпус. Где могли сделать такой? А управление? Я разобрался там только со штурвалом, а там ещё куча различных вещей, назначение которых я не представляю. Ведь они тоже, наверняка используются для управления, поверьте моему чутью. Я не смогу управлять этим кораблём, да и никто из нас не сможет.
Подобное словоизвержение явно произвело впечатление на барона.
— А что с осмотром?
— Мы обыскали всё, куда смогли попасть. Очень много всего незнакомого. К некоторым вещам люди даже побоялись прикасаться.
— Что значит, куда смогли попасть?
— Милорд, многие двери оказались заперты, а ваш приказ запрещал оставлять следы взлома.
— Я помню свои приказы, но неужели вы не могли незаметно открыть?