— Невероятно, — прошептал восхищённый мальчик, рассматривая брошь на свету. — Какая работа. Интересно, сколько она может стоить?
— Я не собираюсь её продавать. Это подарок Анри.
— Анри? Я думал де ля Роша.
— Дарил де ля Рош, а выбирал Анри.
— Ясно. Действительно великолепный подарок. — Миша вернул ей брошь. — Отнеси к себе. Не место ей здесь.
Наташа неуверенно потопталась на месте.
— Как ты думаешь, нам позволят сохранить наши подарки?
— Позволят, — уверенно ответил ей Миша. — Подарки дело святое. К тому же я снял всё на камеру. Теперь никто не сможет обвинить нас в воровстве.
Наташа кивнула и убежала. Вернулась она через минуту.
— Давай посмотрим отснятые фильмы, — предложила она.
— Я как раз сейчас разбирал кассеты. Всего пятнадцать штук. Вот они. Я пронумеровал их в том порядке, в каком они были отсняты. Начнём с первой?
— Да. Всегда лучше всё начинать сначала.
Мальчик взял кассету и вставил её в видеомагнитофон. До самого вечера друзья смотрели отснятый материал.
Утром следующего дня Наташа снова запретила Мишей заниматься сменой названия на бортах и попросила отложить это дело ещё на один день. Мальчик поворчал, но согласился. В этот день ребята занялись систематизацией всего, что у них было с собой из прошлого. Составили список, записали при каких обстоятельствах они заполучили ту или иную вещь. Миша же начал наговаривать на магнитофон полный отчёт об экспедиции. Это его так увлекло, что он начисто забыл о том, что надо сменить название на бортах. Вспомнил он об этом только на одиннадцатый день пути. До нужного им места оставалось не больше четырёхсот миль пути. Это составляло примерно день пути.
— Совсем голову потерял, — ругался Миша. — С этими делами забыл поменять название. Корабль не должен иметь два имени. Не будет нам удачи. Придётся тебе помочь.
— И не подумаю. Кто-то должен остаться на палубе и если что, тьфу, тьфу, тьфу, прийти на помощь.
— Но что может случиться? Мы оденем страховку…
— Нет.
— Ладно, ладно. Пусть один остаётся на яхте.
Миша быстро привязал к борту заранее приготовленные верёвки и опустил за борт доску, которая было приспособлена под сиденье.
— А как ты собираешься привязывать страховку? Учти, привязать ремень вокруг пояса я тебе не позволю. Твоя рана только-только зажила. Давай я всё сделаю?
Миша упрямо помотал головой и затянул ремень вокруг груди. Потом подошёл к борту и скользнул вниз.
— Давай пульверизатор! — крикнул он.
Наташа выполнила просьбу и стала наблюдать, как он закрашивает старое название. Справился Миша с этим быстро, и девочка помогла ему подняться на борт. Миша отвязал верёвки и перешёл на другой борт, где повторил туже операцию. Потом закрасил название и на корме.
— Ну вот. Теперь подождём пока краска совсем высохнет, и будем писать новое имя нашей яхты.
Наташа неодобрительно покачала головой и отправилась готовить обед. После еды и отдыха Миша снова спустился за борт. Теперь его работа была несколько сложнее предыдущей. Ему необходимо было ровно прикрепить трафарет, а это при качке было не так уж и просто. В конце концов, ему это удалось. Через несколько минут на борту красовалось новое имя. К вечеру мальчик свою работу закончил. Перепачканный краской, но довольный Миша вылез на палубу.
Наташа оглядела его с головы до ног.
— Ну-ка, марш отмываться. В таком виде за стол я тебя не пущу.
— Ничего ты не понимаешь. Это производственные издержки.
— В таком случае переходи на безотходное производство. Давай, давай, я там растворитель около умывальника поставила.
Миша отправился отмываться.
Шёл шестнадцатый день как ребята очутились в прошлом. Стоял ясный солнечный день Яхта, слегка покачиваясь на волнах, дрейфовала на запад.
— Это где-то здесь, — сказала Наташа, отходя от борта. — Я не могу точно сказать. Яхта же тогда всю ночь дрейфовала. Ветер мог несколько раз меняться, а утром мы ещё не определяли координат.
— Придётся взламывать пломбу. Честно говоря, я надеялся, что точное место не имеет большого значения. Я думал, что достаточно будет приблизиться к нему достаточно близко.
— А может мы не приблизились к нему достаточно близко? Может до него ещё далеко?
— Всё может. Ладно, я пошёл сделаю запись в судовом журнале и подойду. Как капитан я должен взломать пломбу.
Миша отправился в рубку. За время плаванья он полностью привёл журнал в порядок. Заниматься записями раньше у него просто не было времени. К тому же, ребята часто и не появлялись на яхте. Теперь он открыл его на последней странице и прочитал первую, попавшуюся ему на глаза запись:
— Восемнадцатое июня, уже две недели мы находимся в прошлом. Здесь сейчас идёт пятнадцатое мая 1347 года. Я надеюсь, что возвращение к месту, из которого нас забросило в прошлое, поможет нам вернуться домой.
Немного подумав, Миша сделал новую надпись:
— Двадцать первое июня, по местному времени восемнадцатое мая. Мы не знаем точных координат того места, откуда нас забросило в прошлое. В результате мы не можем вернуться домой. Чтобы узнать нужную нам точку, я приказал снять пломбу с прибора спутникового определения координат. В нём должны содержаться нужные нам данные.
Миша отложил ручку и поспешил к прибору. Наташа уже принесла плоскогубцы и ждала его.
— Давай, — он протянул руку. Девочка отдала ему плоскогубцы и, чтобы облегчить ему работу, натянула проволоку с пломбой. Миша зажал её пассатижами и перекусил. Пломба упала.
Через минуту ребята уже сверяли своё сегодняшнее местоположение с тем, которое показывал прибор.
— Всё ясно. — Миша откинулся на спинку стула. — Мы почти на тридцать миль южнее. Давай за штурвал. Вот курс.
Ребята подняли паруса.
— Мишка, я боюсь. Вдруг не получится?
— Получится. — Хотел бы он испытывать ту уверенность, которая прозвучала в его голосе. — Не может не получиться. По законам физики мы создаём временной парадокс, и нас обязательно должно выкинуть в наше время.
— По законам физики путешествие во времени невозможно.
— Тогда где мы сейчас? Давай не будем спорить? Через два часа всё узнаем.
— Я всё равно боюсь. Если мы не сможем вернуться домой, мы отправимся обратно во Францию?
Миша задумался.
— Нет. Там нам делать нечего. Там нам грозит обвинение в колдовстве. Лучше найти какой-нибудь необитаемый остров и поселиться там.
— Ага, значит, ты сам не уверен в успехе и обдумывал другие варианты.
Мальчик мысленно обругал себя.
— Ничего подобного. Это мне сейчас только пришло в голову. — Не ври. — Ну хорошо. Да, я не уверен. Тебе легче стало? А кто на нашем месте был бы уверен?
Наташа опустила глаза. Мишка был прав, хотя легче от его правоты не стало, скорее наоборот. В любом случае они не получат ответа раньше, чем подойдут к заветному месту. Оставалось только набраться терпения. Но вот терпения им как раз и не хватало.
Время тянулось с ужасающей медлительностью. Казалось, что оно вообще замерло на месте. Изнывая от нетерпения, ребята бес толку шатались по палубе, не зная чем себя занять. Каждый из них пробовал что-нибудь делать, но любая работа просто валилась у них из рук. С каждой минутой ожидание становилось всё невыносимей. Приближение к вычисленному месту ребята восприняли как избавление от невыносимого ожидания.
— Правильно говорят: ожидание смерти хуже самой смерти, — проворчал Миша.
— Ты чего это? Какой смерти? Ты в своём уме? Раскаркался!
— Кто-то высмеивал меня за излишнюю суеверность.
— Прекрати. Сколько времени нам ещё идти? Что нам делать при приближении?
— А я что, специалист по путешествию во времени? Откуда я знаю, как там надо приближаться к этому проклятому месту? Может надо гимн Советского Союза петь или псалмы.
На яхте снова восстановилась тишина. Тревога нарастала. Неожиданно Миша почувствовал головокружение, и он ощутил бурную радость. Однако ничего не случилось, знакомой темноты не наступило. Миша вспомнил, что в прошлой раз он никакого головокружения не чувствовал и решил, что это последствие ранения. Надежда оказалась ложной. Снова медленно потекло время.
Через час ребята стали уже испытывать отчаяние.
— Мишка, я не могу так больше. Ничего не выходит.
— мы могли сбиться с пути. Необходимо ещё раз всё проверить.
— Не надо меня успокаивать. — Однако в голосе Наташи появилась надежда.
— Всё равно пока мы не проверим все варианты сдаваться рано.
Вдруг Наташа с силой схватила Мишу за руку. Тот даже поморщился от боли.
— Ты чего?
— Мишка, смотри. Вон там. Что это?
Мальчик присмотрелся: на горизонте отчётливо виднелась какая-то тёмная точка.
— Откуда я знаю. Птица, наверное.
— Может быть. Принеси бинокль! Пожалуйста, быстрее!
Миша ещё раз посмотрел на точку и принёс два бинокля.
— Не понимаю, чем она тебя привлекла?
Наташа его не слушала. Схватив один из принесённых биноклей, она стала внимательно всматриваться вдаль. Совершенно неожиданно раздался её радостный крик:
— Мишка!!! Это не птица!!! Это самолёт!!! Самолёт!!!
Миша, оглушённый её воплем, не сразу разобрал, что кричит его подруга. Потом сообразил и стремительно поднёс к глазам свой бинокль.
— Действительно самолёт, — сказал он растерянно. — Не понимаю… Ведь не было никакой тьмы. Как мы вернулись?
— Какая разница? Мы с тобой дураки! Почему мы решили, что будет всё так же, как при переносе в прошлое? Мы об этом не подумали. Всё необязательно должно быть так, как в прошлый раз! — Наташа кинулась к Мише на шею. — Мы вернулись! Вернулись! Мы дома!
Миша немного отстранился от неё.
— Слушай! А ты ведь права! Как мы сразу не сообразили. Я около часа назад испытал странное головокружение… У тебя случайно не было такого?
— Около часа назад? — девочка задумалась. — Да, было. Я ещё тогда подумала, что начинается перенос, но темноты не было, и я посчитала это ложной тревогой.