В Углегорске была жизнь нормальной? Скудной, холодной, но все равно большинство людей, в отличие от нас, никуда не бегало, ни в кого не стреляло и ни от кого не скрывалось. В общем-то нормальная была. «Нормальная» не синоним «хорошая», а скорей «обычная», или даже «рутинная». А здесь так и комфорту побольше, и все такое, чего ей не быть нормальной? Разве что дети. Странно видеть целый город без единого ребенка. Так вроде об этом забываешь, но подсознание услужливо напоминает, подсказывает, намекает на то, что на этой благостной картинке все же что-то очень не так, как надо.
Мы пришли достаточно рано, да и со всеобщим авралом посетителей было меньше, так что дорожка нам досталась сразу. Но в зале все равно было шумно, с гулом катились тяжелые шары по ламинату, с грохотом сыпались кегли, гудели голоса, было накурено – все старые законы пошли побоку. Я заказал в баре пива и вина дамам, блюдо с мини-бургерами, потому как опять жрать захотелось. За собой такое знаю, если вот долго на нервах – и потом вдруг расслабляешься. Тогда и пьешь не пьянея слишком, и все время аппетит зверский. Вот прямо как сейчас.
Играли, понятное дело, без особых достижений, зато с удовольствием. Даже не помню, когда так весело выходил, хоть нас всего и трое было. Кстати, давно заметил, что самые удачные посиделки бывают, когда не планируешь ничего, экспромты эдакие. А вот как запланируешь повеселиться – никогда такого эффекта не добьешься. Может, я и не прав, но вот так мне кажется.
Потом к нам неожиданно подошел Пикетт.
– Ты что, играешь? – удивился я.
Вообще-то удивляться нечему, почему бы ему не играть, но образ вечно одинокого Пикетта с этим не очень вязался.
– Поесть зашел, – покачал он головой. – Не возражаете? – спросил он дам, подразумевая, что подсядет за столик.
– Нет, конечно, – ответила за всех Настя. – Играете?
– Следующий круг за мной, – еще больше удивил он меня.
– Как твои дела? – спросил я его.
– Нормально. Уже на работе. Отправляют начальником полиции в Боннивиль. Пока. И одновременно ответственным за все подряд.
– Там неплохо, – сказал я вполне честно. – Не хуже, чем здесь. Только людей пока меньше.
– Знаю, на меня свалили и расселение новых. Сегодня ночую в «Доксайд Инн», а завтра с утра еду туда.
– Аванс выдали?
– Да, все нормально, так что угощаю, если ты об этом, – усмехнулся он.
– Невероятно благородно с вашей стороны, – вмешалась вдруг Лена, засмеявшись. – Это вы у меня теперь главным полицейским будете?
– Лена из новых, из Флориды, – пояснил я. – Она тоже в Боннивиль.
– Туда, похоже, пока всех новых, – кивнул Пикетт.
– В Лак-Ла-Биш тоже, просто он меньше. Да и заселен плотней.
Лак-Ла-Биш даже не город, а по статусу hamlet, что-то вроде деревни, хотя городок очень симпатичный, похож на наш берег. До Всего-Этого-Дерьма там чуть больше двух тысяч жило, насколько я помню, а в Боннивиле почти семь.
– В любом случае заезжай в гости, – добавил он.
– С Уорреном виделся?
– Да, поговорили. Кстати, моя машина ждет меня в Боннивиле, как туда добраться? Автобусы у вас не запустили еще?
– Со мной, – сказала Лена. – Если завтра, сегодня я напьюсь и буду ночевать у них.
– Завтра.
– Договорились.
Я опять же поймал себя на некоем удивлении – никогда раньше я не видел Пикетта веселым. Всегда спокойным, но веселым – никогда. И никогда не задавал ему лишних вопросов, потому что, как я понял, Эпидемия не дала ему поводов оставаться веселым. И вот сегодня я увидел его другим. По крайней мере, он улыбался, разговаривая с Леной. Как-то ей удалось его втащить в общем-то глупый и бессмысленный разговор, и он втянулся, разговорился, даже шутил. И да, похоже, что они друг другу понравились.
17
Утром следующего дня Пикетт зашел к нам, по моему приглашению, на завтрак. В отличие от несколько похмельной Лены, которая и встала-то с трудом, он выглядел… обычно. Выглядел Пикеттом. Пришел он с уже знакомыми сумками и рюкзаком, к которому был притянут автомат, съел яичницу с беконом, попил кофе, после чего Лена собралась, и они вдвоем уехали на ее «Гранд Вагонере». А я чуть-чуть задумался над тем, что связывало Уоррена и Пикетта. Пикетт все же чуть другими делами занимался, как я понял, не переговорами по статусу анклава. Профиль другой. Вот это немного странно. Но ладно.
А вообще и сам перебрал вчера, как-то это все ощущается. Так что сегодня хозяйственный день, хотя бы лужайку надо постричь, а то газон как-то сомнительно выглядит. Лодку проверить, да. А что проверить? Ну так, вообще. Мало ли чего?
Планы нарушило сообщение сразу на мой и Настин планшеты. Джинни Дайк. Как прочитал, так и настроение упало. Пропал выходной, можно делать ставки. Разгубастился.
«Через час экстренное совещание в штабе, в бриф-зале. Вас ждут обоих».
Вот так, даже Настю. И ведь наверняка из-за вчерашнего трясуна. Нашли экспертов.
«Понял, будем», – осталось мне ответить.
– Дорогая! Собирайся, нам все решили обгадить!
Она еще и в душе оказалась. Ну да ладно, у нас час, времени хватит. Я могу себе еще и кофе позволить. И позволил.
Приехали вовремя, даже на пять минут раньше. Вызвали всех, похоже, от кого хоть как-то зависело функционирование анклава. Думаю, что и Пикетт был бы здесь, но его не перехватишь сейчас. А может, и перехватили уже, я на часы глянул.
Из вояк только Роналд на месте, я заметил его неприязненный взгляд. Вот убогий, ей-богу. Тогда влез со своим дурацким рейдом, наворотил проблем и теперь на меня в вечных обидках, типа из-за меня все отменили. Ну да, из-за меня, а не из-за того, что нас там вскоре твари массой бы задавили. Вот почему Митч, а не он, шпионом оказался? С Митчем работать легко было, к слову.
А вот и Уоррен с неразлучным Фицпатриком. Уоррен все же прятаться перестал, берет вожжи в руки сам, не то что раньше вместо него говорящие головы были. Вроде как видимая часть демократии, хотя дураку было понятно, кто здесь всем управляет. Вот пусть он и управляет в открытую, тем более что люди его уважают.
Расселись. Первый вопрос прямо ко мне, от Уоррена:
– Что это было вчера?
– Не знаю, – ответил я совершенно честно. – Сам с таким никогда не сталкивался. Могу только предположить.
– Предположите.
– Наша действительность продолжает отрываться от той. Основной отрыв произошел две недели назад, трясло куда сильней. Сейчас что-то остаточное.
– Вчера погиб пилот и искалечился пассажир. Это как-то предсказывать можно?
– Разрешите? – поднял руку Рашид, тот самый, что летал с нами в Ниагара-Фоллз.
– Да?
Он встал, оправил кособоко сидящую на нем форменную рубашку. На нем вообще все кособоко, он даже с виду натуральный ботан, но специалист очень толковый, какими ботаны зачастую и бывают.
– Мы продолжаем слушать радио, на всякий случай. Точнее – записывать, слушать там уже нечего. Примерно минут за двадцать до инцидента на всех частотах, на которых шла запись, появился шум, постепенно нарастающий. Разрешите? – Он подошел к столу, на котором стоял открытый лэптоп.
– Дадите послушать? – спросил Уоррен.
– Да. – Рашид кликнул пару раз мышкой.
Из динамиков возле большого экрана, вытянувшегося во всю стену, донеслось знакомое – голос Тьмы, иначе это никак и не определишь. Люди слышали в этом разное, кто что. Для кого-то звук осыпающейся земли, для кого-то даже волны, а для меня словно тихое, шепотом, бормотание сотен тысяч идиотов. Или обезьян. То, что я слышал в своей голове, находясь рядом с Тьмой. То, что я недолго слышал вчера, когда нас всех накрыло.
– По мере приближения инцидента интенсивность шума нарастала, и по частоте, и по громкости, – пояснил Рашид. – Это не помехи в прямом смысле этого слова, это скорей звук чего-то.
– Тьмы, – сказал я.
– Да, Тьмы, именно.
Звук стал почти невыносимым, затем он превратился в сплошной, однотонный, все в зале сморщились так, словно у всех разом зубы заболели.
– Это сам инцидент. И вот… – Рашид поднял руку, и звук резко прервался. – Все. На этом все закончилось.
– Абсолютно все двигатели заглохли, на электростанции произошли сбои, сработали системы предохранения, – сказал какой-то незнакомый мне мужик в песочного цвета куртке, в очках в тонкой оправе. – Ничего страшного, но это показатель.
– То есть мы пока никаких других явных последствий, кроме заглохших двигателей, не видим, так? – снова заговорил Уоррен.
– Так. Но для авиации это катастрофа, турбины так просто не запустишь снова, – ответил мужик в очках. – Плюс в момент инцидента люди теряют ориентацию. Пара небольших аварий из-за этого случилась. И вот самолет разбился.
– Когда это может снова повториться? – Уоррен повернулся ко мне. – Какие-нибудь идеи?
– Никаких. Исключительно в качестве предположения – еще через пару недель. Если в этом есть закономерность.
– Энис? Ричард? – Уоррен обратился к Насте и второму «главпилоту» анклава. – Что делать с полетами?
– Все лишние полеты, которые можно заменить поездками, пока отменить, – сказал Ричард. – Летать только опытным пилотам.
– На том, что можно посадить на дорогу, – добавила Настя. – И не отключать радио! Если возник шум, искать место для вынужденной.
Это да, радио стали выключать, как раз из-за шума. Связи нет, а на нервы действует.
– Больше использовать вертолеты пока.
– Сколько у нас опытных вертолетчиков? – повернулся ко мне Уоррен.
– Нисколько. Или четверо, если считать от общего уровня, – ответил я.
– Даже пятеро, – добавил сидевший неподалеку Брайан.
– Что делать с повторным выездом в Гарден-Сити?
– Лететь как можно быстрей, – неожиданно для меня сказала Настя. – Но «оттером», с небольшой группой. Остальные пусть двигаются землей.
– Риск?
– Риск есть, но «оттер» я где угодно посажу.
– Двумя «оттерами», – добавил Ричард. – Человек тридцать со всей экипировкой мы закинем. А они дождутся остальных.