Я еще раз покосилась на осунувшееся, бледное до зелени лицо Марстена, убрала у него со лба прилипшие, какие-то будто выцветшие пряди и тяжко вздохнула. Ладно, придумаем что-нибудь, утро вечера мудреней…
Кому, может, покажется странным, что я так спокойно отнеслась к происходящему, но… Последние несколько дней были настолько насыщены событиями, что сил удивляться или волноваться у меня уже просто не осталось! Жива — и слава богу, а если переживать из-за всего подряд, то и свихнуться недолго…
Сделав для себя такой вывод, я и уснула. Вокруг было тихо, только негромко перегавкивались сторожевые «собаки» да скрипели в траве какие-то насекомые. Чистый воздух буквально валил с ног, поэтому я заснула моментально, крепко и без сновидений.
Пробуждение, как обычно, оказалось крайне неприятным: кто-то, во-первых, весьма чувствительно пихал меня в бок, а во-вторых, зажимал рот. Мне, если честно, уже порядком надоело, что меня все хватают за лицо грязными (а этот факт сомнению не подлежал!) руками, поэтому я извернулась и эту самую руку изо всех сил укусила.
— С ума сошла!? — раздался знакомый голос, хриплый и едва слышный.
Я вытаращила глаза и увидела два зеленых огонька. У здешних «собак» глаза светились багровым (по мне, так им и зубов не надо было, одни эти глазки обеспечивали потенциальному вору или диверсанту разрыв сердца), значит… значит…
— Марстен!.. — Я подскочила, не удержалась и рухнула прямо на него, но вставать не стала, наоборот, вцепилась в Марстена обеими руками и от избытка чувств крепко расцеловала его, куда попало, и в глаз, и в нос, и в ухо. — Ты живой? Ты очнулся?!
— Ну… вроде… — Марстен осторожно спихнул меня с себя. — Юлька, а где это мы?
— Я потом расскажу, — отмахнулась я. — Ты скажи лучше, что с тобой случилось? Что это было? Ой! Погоди… Знаешь, а база цела! То есть то, что над землей, ты таки снес, а в основном все уцелело…
— Я знаю, — вполне спокойно ответил Марстен, и я от неожиданности поперхнулась.
— От… откуда знаешь? — выдавила я. Может, слышал, как Вишча мне об этом говорил?
— Знаю, и все, — дернул плечом Марстен, улегся на спину и зажег под потолком хижины крохотный волшебный огонек, дававший самую малость света, только-только лица друг друга различить. Потом поднял к самым глазам руку и принялся с несколько преувеличенным, на мой взгляд, интересом рассматривать свои пальцы. — Знаешь, я понял теперь…
— Что ты понял!? — окончательно растерялась я.
— Почему Валь всегда запрещал мне сразу начинать пользоваться грубой силой… — Марстен по-прежнему разглядывал свои пальцы, будто это было невесть какое интересное зрелище. — Юлька, знаешь, как это всё выглядит?
— Что — всё? — совсем потеряла я нить беседы.
— Ну… всё! Всё вокруг нас! — Марстен покосился на меня. — Ну вот представь… ну, будто паутина, густая такая, и вот ты пальцем шевельнул… — Марстен в самом деле пошевелил пальцами. — И одни нити порвались, а другие тут же связались, перепутались, новые возникли… Так сложно всё это!! А если ударить сплеча, то всё — дырка будет в этой паутине, ничего больше…
— Марстен, о чем ты?! — окончательно растерялась я. — Какие нити, какая паутина, что ты несешь?!
— Ох, Юлька, ну как я тебе объясню, если ты этого не видишь? — Марстен перекатился на бок, подперев голову рукой, и улыбнулся.
— А что с тобой все-таки стряслось? — спросила я, отчаявшись понять Марстена. Может, его правда контузило?
— Да в общем-то, ничего особенно ужасного, — ответил он. — Я просто забыл совсем, как это больно — переходить на следующий круг! Чем дальше, тем хуже…
— Стой, стой, стой!!! — замахала я руками. Меня, кажется, осенило. — Ты что, хочешь сказать, что ты теперь… ну, как там его… ты теперь маг восьмого круга посвящения?! — Марстен кивнул, причем совершенно спокойно. — Но как?! Как это вышло?
— Да у всех по-разному это происходит, Юль, — сказал Марстен, подождав, пока я перестану задавать однотипные (и дурацкие) вопросы. — Кто-то просто работает, работает упорно… и спокойно так в свое время переходит на следующий круг. А бывает, если маг выйдет за предел своих возможностей, то он может или того… погибнуть, или наоборот… — Он вздохнул. — А я с этим «огненным ветром» перестарался. С Драконьим мечом я б легко управился, а так… для «семерки» это было малость того… чересчур!
— Так вот от чего тебя так корежило, — констатировала я. — Значит, ты теперь крут… Знаешь, что база практически цела… кстати, откуда ты это узнал?
— Ну я же говорю! — Марстен явно рассердился на мою непонятливость, а у меня просто голова кругом шла, где уж тут соображать! — В мире все так связано, что… ну Юль, еще раз говорю, если ты не маг, да еще не «восьмерка», я тебе объяснить не смогу! Чувствую — и все, ну вот просто всей кожей! — Он помолчал и добавил: — Ну, это ненадолго, это я пока только-только «восьмеркой» стал, так все остро ощущаю.
— Это почему? — подозрительно спросила я.
— Ну, — задумался Марстен. — Вот представь, например, какое-нибудь насекомое только что вылупилось, крылышки там, панцирь еще не затвердели, вот оно, наверно, любой ветерок чувствует. Так и я…
— Ага, а потом шкура задубеет, — понятливо кивнула я. — И что?
— Да ничего, буду, наверно, как раньше, — дернул плечом Марстен. — А если захочу все эти связи увидеть, придется напрячься… Жалко, так красиво! Вот тут так переплетено, тут этак… а там, подальше, что-то такое просто сияет… Наверно, это Источник! Никогда не думал, что он такой… такой… ну…
— Это все, конечно, очень занимательно, — сказала я сурово. — Образно там, даже где-то лирически… Но раз ты пока что все так хорошо в окружающем мире ощущаешь, то ответь на один простой вопрос — где Дарвальд?! Ты его чувствуешь?!
— Его — нет, — на удивление спокойно ответил Марстен. В слабом свете волшебного огонька я с трудом различала его лицо, но могла разобрать, что оно как-то слишком уж бесстрастно… вот если бы он еще губу не закусывал! — Я его по-прежнему не чую, вообще. «Восьмерка» от «восьмерки», даже такого неопытного, как я, полностью закрыться не сможет. Заблокируй его другие, я б их теперь нашел… В любом случае, должны были бы остаться какие-то следы! Но нет… ничего, пусто, если что и было, то уже… затянулось, да и потом, на месте базы теперь такая… дырища… Валя больше нет, Юль…
— Ну нет!.. — Я схватила Марстена за воротник и рванула так, что затрещала рубашка. Меня распирало от злости: ну как Марстен может так спокойно говорить об этом?! Он что, совсем совесть потерял? — Не может такого быть! Не мог он нас бросить! Тебя бы он никогда не оставил, слышишь!!
— Юлька… — Марстен хотел было что-то сказать, но его прервал громкий вой сторожевых «собак» снаружи и еще какие-то странные звуки. — А ну, пошли!
Мы выскочили наружу. (Впрочем, выскочили — громко сказано, Марстен на ногах держался еще не очень твердо.)
— Марстен, ни в коем случае не показывай, что ты маг!! — вспомнила я. — Пожалуйста!
Марстен кивнул и устремился туда, откуда доносился шум. Туда же бежали и часовые во главе с Вишчей.
— О, оклемался братан твой! — удивился Вишча на ходу.
— Ага! А что происходит? — спросила я, стараясь не отставать от всей честной компании.
— Да зверье какое-то рядом ходит, вот наши сторожа и всполошились, — ответил Вишча, снаряжая свое ружье. — На человека они иначе кидаются. Сейчас разберемся…
«Собаки» вовсю бросались на двух здоровенных зверюг, которые стратегично отсиживались на высокой скале, рычали и скалились, но вниз спускаться не спешили. Одна зверюга была черной, вторая светлой, и меня осенило.
— Марстен! — схватила я мага за локоть. — Это же…
— Точно! — обрадовался он и вышел вперед, подняв руки в примирительном жесте. — Добрые люди! Вы это… ну… — Тут, видимо, приличные слова у Марстена закончились (очевидно, хорошие манеры одновременно с переходом на следующий круг посвящения автоматически не появлялись), и он выдал: — Псов своих уберите отсюда, живо!!! Это наши лошади!
Не знаю уж, как на местный язык переводились слова «лошади» и «псы», но сторожевых зверей часовые все-таки отозвали.
В самом деле, это были наши лошади, которых Дарвальд прогнал тогда, на линии фронта! Не мы их нашли, а они нас!..
«Собак» увели, принесли светильники, чем-то напоминающие керосиновые лампы. Наши кони спустились вниз, и Марстен кинулся обниматься с ними. Я удивилась, что обнимался он не со своим конем, как обычно, а с Дарвальдовой кобылой. С другой стороны…
Я вздохнула и погладила вороного жеребца. Да, в самом деле, эти животные в любых условиях не пропадут: вон, даже не похудели ничуточки! Интересно, чем (или кем) они питались в этих пустынных краях?…
— Ничего себе… — выдохнул рядом со мной Вишча. — Это что ж за звери такие?
— Ну он же сказал — лошади наши, — пояснила я, беря Марстенова жеребца за гриву. Сам Марстен что-то нашептывал белой кобыле. — Мы ж там, у себя дома, путешествовали, когда нас сюда затянуло. Спешились посмотреть, что к чему, а тут грохот, огонь! Вот тут-то лошади вырвались и сбежали!
— Ага, ага… — протянул Вишча, с подозрением оглядывая лошадей и почему-то заодно и Марстена в достаточно ярком свете здешних «керосинок».
Внезапно он отскочил назад, сорвав с плеча свое довольно неуклюжее, но, не сомневаюсь, действенное ружье, и наставил его на нас с Марстеном. Поскольку стояли мы на приличном расстоянии друг от друга, то Вишче приходилось переводить дуло то на меня, то на Марстена, и вид у него при этом был, прямо скажем, недружелюбный.
— Что это с вами? — спросила я озадаченно. Поведение только что такого дружелюбного и мирного Вишчи ни в какие ворота не лезло!
— Сбежали, значит, лошади? — спросил он сквозь зубы. — А почему ж они расседланы? Вот только не заливайте, маговы прихвостни, что верхом безо всякой сбруи ездите, не поверю!
Мы с Марстеном переглянулись. В самом деле, Дарвальд же отпустил лошадей без седел и уздечек, чтобы им удобнее было, а теперь нам это вышло боком! Ну ладно… а почему бы не сказать правду?