Антон проглотил слюну (оказалось тоже больно), сделал глубокий вдох. Постановка вопроса давала понять, к кому он попал в плен. Выходило — по адресу. Уже хорошо. Он придумал, как сказать и что, фраза трепетала в горле, но вопрошатель не дождался и неожиданно задал новый вопрос, более резко и злобно:
— Какую задачу она перед тобой ставила? Ну?
Вопрос вогнал страдающего сыщика в легкий ступор. Но лишь на мгновение. Чуть повернув голову, так, что стал виден облезлый ковер в соседней комнате, он прохрипел:
— По-моему, вы сильно ошибаетесь.
Его наградили несильным тычком в ребра. Антон дернулся, но повторил:
— Вы ошибаетесь. Я должен был встретиться с вами… Меня уполномочил Велес Корней Евгеньевич. Я — частный детектив… вот, во внутреннем кармане документы, можете проверить.
Далее последовало молчание. Хозяин, похоже, прошелся по комнате. Потом громко сказал, считая, наверное, что гость не вполне напуган:
— Вижу, хочешь уйти отсюда. Уйдешь — только по частям.
Антон заворочался на полу. Он, в сущности, уже ос воился, хотя болела шея. Сказал спокойно и веско:
— Арсен Загидович, я к вам как раз и шел. Я поговорить с вами должен был… Вы портфельчик мой не прихватили? Очень важный портфельчик… Вы откройте его.
Он услышал шорох и возню. Хозяин, судя по всему, вертел в руках портфель. После непродолжительного молчания прозвучало короткое сиплое ругательство.
Хозяин резко спросил:
— Какой тут этот… шифр у тебя?
— К нему ключик нужен, — услужливо с пола отозвался сыщик, — ключик при мне… Вот здесь, во внутреннем, возьмите! Да не бойтесь, у меня ж руки скованы.
— Бояться сейчас ты у меня будешь, — посулил Уразов раздраженно. Но подошел и присел на корточки рядом с Антоном. — Где?
— В правом.
Нависая темной тяжелой массой, Уразов дышал часто и шумно. Видимо, все еще не мог отдышаться. Сыщик, между прочим, не почуял алкоголь ного духа. Больше наплывал тропический тонкий аромат. Уразов пользовался дорогим одеколоном.
— Ксиву тоже возьмите, — посоветовал сыщик, скосив глаза.
Хозяин не ответил, тяжело поднялся. Потом он снова шуршал и лязгал. Антон вслушивался напряженно.
— Там, в боковом отделении, — сказал осторожно, — папка и… конверт.
Ему не хотелось, чтоб хозяин в первую очередь выудил пакет с фотографиями, упрятанный в пластиковое гнездо в главном отделении. Но он, конечно, мог выудить. Упреждая реакцию и слегка досадуя на неудобность позиции, сыщик торопливо заговорил:
— К нам в бюро обратился Велес Корней Евгеньевич. Обратился еще в июле. Он просил отследить поездки его жены. Его беспокоили ее задержки на работе и отъезды… Вообще это у нас не редкость. Обращаются супруги. По мотивам ревности. Но тут оказалось что-то особое…
Детектив слабо поворочался на полу. Подобным образом беседа протекала впервые в его практике. Хозяин молча ждал.
— Она действительно его обманывала, — продолжил Антон, — раз или два раза в месяц она наносила визиты в некий дом на окраине города Истра. Причем ездила не одна — с дочерью… вот. Мы вели наблюдение за домом. Довольно трудный объект, кстати. Крепкий такой особнячок… Из новых. Обнесен стеной, две следящие видеокамеры, все честь-честью… Смысл визитов так и остался… как-то неясен. Тут нам удалось немного. Ну, установили юридического владельца, а вот в последние недели, по-моему, нащупали и фактического… Но дело как бы не только в этом…
Он прервал себя и попробовал установить местоположение хозяина. Тот стоял в двух шагах, набычившись, глубоко сунув ручищи в карманы брюк. Судя по всему, он чутко внимал.
Антон облизнул губы.
— Там интересней, по-моему, было другое. По просьбе клиента мы организовали прослушку телефона его тещи. Ну, ему казалось, будто из ее разговоров с дочерью, с Ингой можно кое-что… выловить… В общем, мы записали пять разговоров, которые, на мой взгляд… носят довольно странный характер. Ну, клиенту-то мы показали всего один. Остальное — вот, в октябре мы записали по своей инициативе… Там, в общем, голоса трех человек. Самой Инги, матери ее, ну, значит, тещи Велеса — Ираиды, и еще одного человека. Такой очень низкий женский голос. Думаю, это женщина, причем пожилая. Все разговоры очень короткие. А смысл их такой. Вот этот низкий женский голос интересуется здоровьем Майи и здоровьем Инги — это первое. И еще — настаивает на том, что кто-то неназванный может все погубить. Вот так и выражается: «Он все погубит». И ставит вопрос перед Ингой — как она это терпит. Вот буквально так: «И ты терпишь?» Она, в общем, ничего не требует, не советует, но как бы подразумевает… А эта, Инга, в ответ обычно молчит… это я вкратце. В общем, из этих диалогов мы все же сделали вывод, что для клиента имеется некая неясная опасность… Вот.
Антон замолчал, прислушиваясь. Хозяин квартиры уже сидел на диване и, похоже, рылся в портфеле сыщика. Слышался бумажный шелест.
— Там, в полиэтиленовой папке, распечатка этих разговоров… — начал Антон.
— Зачем ты снимал ее голой? — перебил хозяин.
Детектив кашлянул и сказал, глядя прямо в потолок:
— Вы имеете в виду снимки на балконе? Ну, мы же не ожидали. Мы отслеживали ее перемещения и… вообще, действия в отсутствие мужа… Она выходила в таком виде на балкон, да. Это снято с крыши соседнего дома, там с боку есть двадцатиэтажка. Ну, мы-то вели наблюдение на предмет появления возможного любовника. Мало ли… Но никто в это время в квартиру не приходил — это установили. А она выходила на балкон в таком виде и стояла подолгу. Ну, мы как-то пытались это объяснить…
Он замолчал, потому что хозяин дома неожиданно усмехнулся. Усмешка эта сыщика почему-то слегка воодушевила.
— В общем, не скрою, — сказал он, — меня эта история немного заинтриговала. Что-то нестандартное. И по-моему, клиенту что-то угрожает… Он ведь мне рассказал, что вы как-то встречались, беседовали. Но как бы не договорили до конца. Сам он не решился… вас беспокоить. Попросил меня. Он полагает, что вы могли бы что-то прояснить. Вы ведь хорошо знали эту женщину…
Уразов встал и прошелся по комнате. Остановился над сыщиком.
— Что ты хочешь, чтобы я прояснил?
— Ну, хотя бы эти телефонные разговоры. Они ведь явно имеют в виду моего клиента. Угадывается какая-то угроза. Просто характер ее…
— Они имеют в виду не твоего клиента, — резко сказал Уразов, — они имеют в виду меня.
Замолчали. За окном, по улице прогрохотал тяжелый грузовик. Антон заворочался на полу, напряг мышцы скованных рук.
— Я извиняюсь, — сказал он, — может, все же снимете наручники?
Дом в Истре
33
— Антон, Антон! Алло! Вот черт…
Телефон напряженным девичьим голосом сообщил, что абонент недоступен либо находится вне зоны действия сети. То есть спорол явную нелепицу. Не мог Антон сейчас быть недоступен. Он был доступен всегда.
Велес чуть было не швырнул маленький серебристый аппарат об пол. Но — сдержался. Прошелся по комнате и вышел на балкон. Предпоследний октябрьский вечер, уже сумрачный и студеный, мгновенно окутав, попытался унять, пригасить яростную вспышку чувств — гнева пополам со страхом. Вечеру это было не под силу. Корней чувствовал, как горит его лицо и не находят применения сильные кисти рук. Он постоянно сжимал и разжимал кулаки. Парк равнодушно чернел. У самого горизонта его слитная масса подсвечивалась сиреневой полоской неба. Улица внизу ровно и золотисто светилась. Игрушечные перемещения машин были почти беззвучны. Корней подумал, что ему, пожалуй, сейчас опасно садиться за руль.
Вернулся, зябко поводя плечами, в комнату, снова набрал номер. На этот раз Антон отозвался сразу.
— Ну что вы не берете трубку?! — напустился Корней. — Или вы отключали его? Звоню уже минут десять!
— По Третьему кольцу еду, — невозмутимо отвечал детектив сквозь гул, — под Лефортовом был, в туннеле. А что такое?
— Она уехала. Опять! В четыре позвонила, что задерживается, мол, заведующий просил, а я перезвонил Клавдии, оказывается, ее уже после трех в больнице не было!
— А сейчас вы ей звонили?
— Ну да! Звонки проходят, но она не отвечает. Потом скажет, что забыла телефон в сумочке. В общем, я сейчас туда еду! Все! Сможете со мной? Если нет, то, значит, нет, не обижусь.
— А Майя где?
— Она ее вчера к матери отвезла. Я им тоже звонил. Дома никого нет, а Майин телефон отключен. Все сходится!
— Ну, сейчас только полшестого. Может, она вот-вот объявится.
— Да нет же! Я чувствую. У меня еще вчера вечером разговор с ней был, она такую фразу обронила… Словом, ладно. Ну, вы едете со мной или нет?
После некоторого раздумья сыщик высказался:
— Давайте так. Вы сейчас идите на шоссе Энтузиастов и ловите там машину. А я развернусь и буду ждать вас на пересечении с Рогожским валом… Поедем на моей.
— Через центр… Застрянем, — предположил Корней. Он, пожалуй, рад был, что детектив согласился и что не придется переться в гараж.
— А вы как думали? По Кольцевой? Да вы что! Вот там уж точно увязнем. Сейчас по Садовому, потом в Строгино, а там на Новую Ригу… Только так. Волоколамка стоит, как пить дать…
— Ну ладно, ладно. — Корней перекосил лицо гримасой, которой сыщик не увидел.
Минут через двадцать он, переминаясь нервно у края гудящей мостовой, выловил взглядом из густого потока автомобиль Антона. До Ленинградского проспекта ехали молча. Корней сжимал зубы и взглядывал на часы. Всякий раз, когда они замедлялись и впереди вспыхивали, предвещая затор, красные сигнальные огни тормозящего автомобиля, он нервно поводил крупной головой, будто у него затекла шея, и издавал сдавленное мычание. Антон косился и вздыхал. Они, конечно, не избежали пробок — у площади Белорусского вокзала, а потом у Сокола, у развязки, но все же просочились быстрее, чем можно было рассчитывать. В районе Строгино, уже на пути к окружной дороге, сыщик поинтересовался:
— А что она вчера вам такого сказала?