Лежащий на столе телефон Эндрю энергично вибрирует. Он двигает его к себе поближе и читает текст сообщения. Потом глубоко вздыхает.
– Всё в порядке? – спрашиваю я.
Надеюсь, это не его мама. Плохо, если она вдруг потребует, чтобы сын немедленно отправлялся домой. Уж сейчас точно не время…
– Да. Нормально. Это Кэсс. Спрашивает, где мы.
Нина корчит гримасу, затем снова прилипает к монитору. Будь я на её месте, я бы поступила так же. Что-то мне подсказывает, что разговор с Кэссиди не получился бы весёлым и беззаботным.
– Она ведь имела в виду только тебя и Нину, не так ли? – на всякий случай спрашиваю я.
– Не знаю.
– Да знаешь ты всё!
Наши взгляды встречаются. В его глазах сожаление.
– Я обязательно разберусь и выясню, что с ней происходит, Флорида. Обещаю.
С меня и так достаточно. Достаточно этой девочки и её драмы.
– Может быть, мне этого не хочется. Может, я даже не хочу быть её подругой. Во всяком случае, не сейчас.
Я знаю, что это звучит как-то мелко и по-детски, но мне плевать. Я в бешенстве. Кэссиди сама рушит их дружбу, но при этом заставляет меня чувствовать, что во всём виновата именно я.
– Думаю, что ты всё-таки не против. Ты красивая, Тесса. А красивые люди со всеми дружат.
В его словах есть доля правды. Кроме мальчика по имени Билли Неймейер, который во втором классе налил мне в чашку белого клея и пытался убедить, что это молоко, я что-то не припомню, чтобы у меня были враги. А что же Кэссиди? Она мне враг? От этой мысли мне как-то не по себе.
– Кроме того, у тебя с Кэсс много общего, – добавляет Эндрю.
– У нас с ней нет ничего общего, Эндрю. Ничего.
Он поднимает руку:
– Прежде чем спорить, просто послушай. Кэссиди – очень творческая натура. У неё такое хорошее воображение, что преподаватель актёрского мастерства разрешает ей на Хеллоуин рассказывать младшим школьникам разные страшилки. И ещё она очень внимательная, вдумчивая.
Я бросаю на него скептический взгляд.
– Ну, я хотел сказать, обычно внимательная…
Скрестив на груди руки, я искренне надеюсь, что выгляжу человеком, на которого все эти слова не произвели никакого впечатления. Я хочу, чтобы Эндрю понял, что его байки про Кэссиди меня ничуть не волнуют. Но на самом деле это не так. Я помню ненависть в её глазах в нашу последнюю встречу. Помню, как она затем ушла, несмотря на то, что Нина очень просила её остаться. Всё это вызывает у меня неприятные ощущения.
– Если Кэссиди такая замечательная, то почему она так к вам относится, ребята? Просто потому, что ей не нравлюсь я? – спрашиваю я, глядя то на Эндрю, то на Нину.
Эндрю мрачно качает головой:
– Как тебе сказать? Не думаю. Кэссиди… она хорошая, но иногда слишком замыкается в себе. Как-то в пятом классе она три дня подряд не приходила в школу. Мы с Ниной и Ричи без конца звонили ей, но её мама всё время отвечала, что Кэсс в постели, что она выздоравливает, восстанавливает силы. И что она сама позвонит нам.
– Восстанавливается после чего?
– После операции. Неделю спустя мы узнали, что ей вырезали аппендицит.
Смутившись, я пару минут размышляю об этом. Если бы мне предстояла операция, я бы уж точно оповестила всех своих друзей. Особенно если бы была вынуждена пропускать школу.
– Не понимаю, зачем она скрывала это от вас.
Эндрю пожимает плечами.
– Я же говорю, она слишком замкнутая…
Уф! Не хотелось бы признаваться в том, но я знаю ещё кое-кого, очень похожего на Кэссиди. Но приходится. Это Рейчел. Да, да, Рейчел, моя лучшая в мире подруга. И вместе с тем это самый замкнутый человек из всех, с кем я знакома.
– Ничего себе, – вдруг шепчет Нина. – Я вижу, вы, ребята, увлеклись… Но вам стоит на это взглянуть.
Я резко поворачиваюсь к ней. Разговор о чём-нибудь, кроме Кэссиди, в том числе о кладбищах, – это уже гораздо лучше! Я перевожу взгляд на монитор Нины, надеясь, что мой мозг тоже сможет переключиться.
– Что там? Нашла что-нибудь об Инес?
Нина кивает:
– Мне надо было раньше изучить её историю.
– Только без шуток, – хмыкаю я.
– Нет, я серьёзно. Потрясающий материал, – говорит она, покосившись на меня. Повернув экран так, чтобы мы с Эндрю лучше видели, она проводит указательным пальцем по расплывчатому белому изображению. – Это блог путешествий какой-то старухи, которая в прошлом году посетила целую кучу мест с привидениями на Среднем Западе. Вот эта фотка сделана в Грейсленде.
Я искоса смотрю на белое пятно:
– Это что, туман?
Эндрю морщится, потом качает головой:
– Думаю, это надгробный камень. Видишь его края на заднем плане?
Да, точно. Я и в самом деле вижу края. Но дело в том, что белое пятно прозрачное. Как будто что-то колеблется перед самой могилой. У меня холодеют руки.
– Нина… А что в блоге говорится про это?
Нина поджимает губы, и страхи мои усиливаются. Кто бы ни сделал этот снимок… на нём призрак. Призрак Инес.
– Да не может быть, – выдыхает Эндрю, наклоняясь как можно ближе к экрану. – Это, наверно, какой-то косяк при съёмке. Камера забарахлила. Такое ведь часто бывает, не так ли?
– Вряд ли, – отвечает Нина. Она пролистывает несколько страниц в своём ноутбуке и останавливается на той, которая озаглавлена «Поездка в Грейсленд». – Помните, как я записывала названия всех могил вокруг Инес?
– Зачем? – спрашиваю я. Моё сердце колотится так сильно, что я даже боюсь, что вот-вот явится библиотекарь и попросит меня удалиться, потому что она не в силах этого вынести…
Нина пожимает плечами:
– Просто я думала, что нам они могут понадобиться. И оказалась права. Вот сейчас, если приблизить, – она увеличивает изображение, – уже видно получше! Так ведь?
– Фрэнк Филмер, – читает Эндрю имя на могиле. – А кто, чёрт побери, такой этот Фрэнк Филмер?
Нина взмахивает рукой:
– Да какая разница, кто он такой! Важно то, что снимок этого призрака сделан очень близко к могиле Инес. Если быть точным, то всего в трёх надгробиях от неё.
Поражённая, я просматриваю имена на её листке. Конечно, она зафиксировала всё, что наблюдала утром, вплоть до очертаний надгробных камней.
– То есть ты думаешь, это и есть фактический снимок призрака Инес?
– Думаю, да. Послушайте. – Нина поворачивает экран к себе и переходит почти на шёпот: – Как только появилось видение, я услышала стоны. Или плач. Мягкий, едва слышный плач девочки. А когда замерла на месте от страха, то почувствовала у себя на шее чьё-то ледяное дыхание. Если бы не та гроза… я бы, наверное, рухнула в обморок прямо там, посреди надгробий.
Тихий плач девочки. Ледяное дыхание на шее. Гроза. Мой взгляд переключается на расплывчатое белое пятно на снимке. Белым пятном была Инес. Это могла быть только она…
Глава 31
Солнце начинает садиться и ослепляет нас, едва мы выходим на улицу. Я прикрываю глаза ладонью, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь в этом пронзительном сиянии.
– Похоже, погода улучшилась. А кстати, сколько времени мы тут провели?
– Около часа, кроме шуток. Это ужасно! – говорит Нина, натыкаясь на трещину в тротуаре. – На минуту показалось, что надвигается торнадо, и вот пожалуйста – небо ясное и погода замечательная. Здесь даже, кажется, стало теплее, как ты считаешь?
Эндрю смотрит на меня и кивает:
– Думаешь, это потому, что она обрадовалась?
Я едва не спросила, кого именно он имеет в виду, когда сообразила, что вопрос бессмысленный. Конечно же, речь идёт об Инес. С минуту я размышляю над этим. Возможно, она действительно стала счастливее. Может быть, потому, что сейчас такая замечательная погода. А может, мы с ним оба свихнулись, если думаем, что привидение способно управлять погодой.
– Эй, – окликаю я Нину, – вы ведь не встречали в Сети ничего, что связано с музыкальными шкатулками?
– С музыкальными шкатулками? Нет, а что?
– Ладно, не важно, – разочарованно отвечаю я. И даю себе слово, что, когда смогу хоть на время остаться одна, обязательно заберу рисунки из тайника и выясню, что они означают. Мне никак не дают покоя буквы И и Б на обратной стороне листков. Это не могут быть инициалы, потому что зовут её всё-таки Инес Кларк. Тогда что они означают?
Нина снова надевает камеру на лоб и принимается методично изучать местность. Эндрю просто качает головой.
– Что ты делаешь? – смеюсь я. – Снимаешь здание библиотеки?
Но в голове у Нины сейчас явно протекает какой-то сложный мыслительный процесс.
– Эй, послушай! – отзывается она. – После того, что мы увидели в твоей комнате, я хочу задокументировать абсолютно всё! На кладбище у меня не было камеры. Представляешь, сколько я всего пропустила?
– Привет, ребята! А что это вы тут делаете? – говорит вдруг откуда-то прикативший на своём велосипеде Ричи. Вид у него довольный – как у кота, только что поймавшего канарейку. – Только не говорите мне, что всё ещё копаетесь во всей этой ерунде с привидениями. Уже ведь два часа прошло!
Нина выключает камеру и смотрит на него:
– Ричи, ты лучше не начинай. Только потому, что Тесса дала тебе повод…
– Тихо! Тихо! – Я закрываю ей рот рукой, заставляя замолчать. Мне совсем не хочется, чтобы Ричи всё понял. О том, что я знаю, как он был напуган, и именно поэтому предложила ему уйти. – Я ничего такого не сделала, просто напомнила ему про футбол. Вот и всё.
Ричи смотрит на меня, потом на Нину. На его лице застыл немой вопрос. Я пожимаю плечами:
– Во Флориде я не занималась спортом, но считаю, что к таким тренировкам относятся очень серьёзно. Думаю, этот болван всё-таки наверстает всё, что пропустил.
Я машу в сторону Эндрю, а тот бросает на меня немного обиженный взгляд.
– Да., да… Так и есть. А матч сегодня был классный! Я забил за наших решающий гол!
У Эндрю отвисает челюсть:
– Что-о? Ты играл в нападении? Это я нападающий! Ты же защитник!
Ричи горделиво выпячивает грудь: